Александр Курников - Дождливая осень

— Это очень долго, а мне нужно быть здесь. Попытаю счастья у Марвина. А что такое северный Морт и Гуамата?

— Северный Морт, это ваши владения в Хоне, а Гуамата ваш родовой замок, я, кстати, и прибыл, что бы помочь вам добраться туда, безопасной дорогой.

— Поэтому отец и упомянул вас в письме?

— Помимо того что мы были друзьями, на сколько господин и его слуга могут быть друзьями, и если это то письмо которое я видел, возможно. По-моему он его переписывал, но повторюсь, это уже не важно.

— Почему? Что было в первом письме?

— Если в двух словах, я должен был помочь вам скрыться, но уж если вы так неосторожно объявили себя наследником, и претендентом, то моя задача немного изменилась.

— Немного, это насколько?

— Первое, я должен был бы дать вам охрану, второе, оправить вас в северный Морт в ваш замок, и охранять вас там, пока вы не докажите вождям и старейшинам своё происхождение.

— Это что-то вроде ареста?

— Ну почему же? Я думаю, с доказательствами у вас проблем не возникнет, к тому же весь северный Морт с его полями, лесами и холмами в вашем полном распоряжении.

— Это как-то странно, вы же и так знаете, кто я такой, вот и скажите об этом вождям.

— Конечно скажу, но без всех атрибутов власти вас никто не признает, будь вы хоть сам первый марвелин воплоти.

— Что за бред?

— Вы можете считать это чем угодно, бредом или судьбой, но если вы САМИ не взяли корону, скипетр, да ещё и разрезали штандарт марвелина, то вы не тот Ханэдав которого все ждут.

— ЧТО!? — Опешил Рут.

— Ели бы вы были тот, о ком говорит предание, то вы явились бы в короне Таваско, со скипетров и мечём, держа в руках штандарт первого марвелина. Боюсь, старейшины и вожди скажут тоже самое.

— Веркель знает что такое! Да я хоть завтра могу отправиться за всем остальным!

— Как это для вас не печально, но уже поздно.

— Отчего же!? Всё это я сам и спрятал, вернее, перепрятал, но всё было в моих руках, я просто их не взял. — Рут стал немного отходить от такого кардинального заявления Моро.

— В том-то и дело, что САМ НЕ ВЗЯЛ, именно на это старейшины первым делом обратят внимание, и знаю, врать вы не станете.

— Ещё чего не хватало, — Рут глянул на Моро исподлобья и усмехнулся — да и вы молчать не будете.

— Увы. — Развёл руками Вейх, оба замолчали на какое-то время.

— Это что же выходит? — Спросил Рут тихо. — Люди зря надеются? Может мне, и в правду лучше было в Бреги не «спасаться»? И ещё выходит, что мне и в Хоне нечего делать, а? Странно всё это, неправильно.

— Почему зря? Люди должны верить, и к тому же меч и медальон просто так в руки бы не дались абы кому. И в Хон нужно ехать, вы же всё-таки Ханэдав…

— Да что такое, в самом деле! — Рут соскочил с перил. — Ради Вечного Неба и Бескрайнего Леса! Вы это…, определитесь уж как-нибудь!

— Всё решат старейшины. –

Тут на пороге трактира появился Бизон, на своих собственных ногах, к тому же изрядно выпивший. Он зыркнул по сторонам, увидел отхожее место и заковылял туда, попеременно хватаясь то за живот, то за голову, то за грудь.

— Это…, как это? — Не понял Рут. — Что ты с ним сделал Борхус? — Спросил он у вышедшего следом балара.

— Нажрался, свинья. — Отрывисто сказал он. — Вот и всё лечение.

— А ещё он всю комнату за…гадил! — Я-то думала, что он помирает, а он! — Сунулась следом Верейка, но тут же скрылась под грозным взглядом Ханэдава.

— Да — а, кому, чего. — Покачал головой Рут и даже цокнул языком. — Кому до сортира добраться, а кому корону с головы долой. — Борхус увидев расстроенного Ханэдава спросил.

— Что-то случилось?

— Да как сказать? Я, понимаешь, Ханэдав, но вроде, как и не Ханэдав. — Рут поправил перевязь с мечём, топнул по доскам. — Ну и крылечко, ити его мать. — И зашагал со двора куда-то на улицу.

— Чего это он? — Снова спросил Борхус. Моро вздохнул.

— Он не тот Ханэдав. — И шарахнул ливень, прямо так, без всякого грома и молний.

— Как не тот? Другого-то нет, этот последний.

— В том-то и дело. Потому он и предстанет перед вождями, а они уж решат, что с ним делать. — Моро надвинул капюшон, и собрался было уходить.

— Он же собрал все реликвии…

— Атрибуты власти собрал не он, а его отец, и не мне вам говорить балар о проведении, предначертанном и судьбе. Случай играет с нами, и для старейшин его поступок, это знак. Я зайду завтра. — Моро развернулся и ушёл.

Рут шагал кривыми улочками городка, не разбирая дороги, а ливень старался изо всех сил остудить его разгорячённую голову, но пока что у него не очень это получалось. Зато мостовые он вымыл начисто, ни клочка сена, ни шлепка чего другого, плохо пахнущего на них не осталось.

— Вот бы и мне так. — Сказал Рут вслух и запрокинул голову, подставляя лицо крупным каплям холодного дождя. — В конце концов, меч и медальон у меня. — Его взгляд упал на деревянный хлам, сваленный у арки проходного двора, который никаким ливнем не смыть. — Вот-вот. — Вздохнул он. — Всякую мелочь дождик смоет, а конкретное говно ты должен выносить сам. — Он в сердцах шарахнул по луже ногой и, поскользнувшись, чуть не растянулся по мостовой. Перед глазами мелькнула вывеска кабака.

Глава 5.

В душном подвале питейного заведения народу было что-то уж очень много, и практически все были при оружии, а средний возраст контингента составляли мужики годами лет за сорок. Про некоторых можно было с уверенностью сказать, что это бывшие вольные бойцы, у других в одежде и оружии читалось их армейское прошлое, третьи не поддавались никакой классификации, и могли быть кем угодно, вышедшими в отставку бойцами дворянских дружин, самими дворянами, или вообще, какими-нибудь разбойниками.

Рут огляделся и с удивлением обнаружил Сандра и Хомпу сидящих за столом в компании какого-то долговязого, тощего бойца. Годами, этот тип, был немного старше Даала, весь затянут в проклёпанную кожу, с видавшими виды топором и тесаком на поясе. Похоже, это и был Моргел Краквин.

Он сидел, привалившись спиной к стене, в одной руке держал стакан, а вторая его рука покоилась на рукояти тесака. Ещё Рут обратил внимание на кисти его рук, они были широкие как лопаты, сухие и жёсткие, как старая доска, а в чутких и длинных пальцах, больше подходящих музыканту или щипачу, чувствовалась немалая сила. Такими пальчиками самый крепкий грецкий орех можно превратить в труху.

В данный момент Сандр что-то усердно втолковывал ему, тыча толстым пальцем в плохо оструганные доски стола, а Буй-Бык, не отрывая взгляда от пышнотелой подавальщицы, потягивал вино. Казалось, он ни на что не обращал внимания, но это только казалось, его меч был чуть-чуть выдвинут из ножен, а глазами нет-нет, да и пробегал по залу. Рута это заинтересовало, он ещё раз оглядел посетителей кабака, и заметил нескольких человек, позы которых были немного неестественны. Отдыхающие люди не сидят так, что бы можно было мгновенно вскочить, и руки они держали не на стаканах, а свободно, поближе к оружию.