Денис Субботин - Огненный дождь

Ознакомительный фрагмент

Весь бой, далее случившийся, был удивительно короток и вряд ли воины Ярослава потратили больше четверти часа, чтобы уложить всех стратиотов на сыру землю. Мёртвыми, разумеется – пленных не брали, как и наказал старый Ромуальд.

-Всё, сотник! – тяжело дыша отёр лезвие меча Жароок, сваливший двоих. – А ты боялся…

Тут его и настигла стрела. Глупо настигла, в правое плечо, со спины…

-Жароок! – заорал его побратим Травень. – Жароок, ты что?!

-Больно однако! – пожаловался Жароок, на миг оторвав лицо от пышной конской гривы. И – скис…

-Откуда стреляли? – Ярослав даже в стременах привстал, осматривая все дома, что были за спиной Жароока. – Не вижу…

Не дожидаясь его приказа, что вообще-то – плохо и позднее наверняка будет наказано жестоко, десяток Жароока бросил своих конёй в намёт к тем домам. В руках у воинов наготове были луки… Пусть только высунется тот подлец!

Подлец не высунулся… сам. Но и безнаказанным не укрылся. На пороге одного из домов на миг выросла женщина, прокричала что-то и тут же её втащили обратно. Впрочем, никто не понял, что она кричала. Догадались скорее – предупреждала…

-Все – назад! – вдруг одёрнул их яростный окрик сотника. – Яросвет, перекрой им задворки! Чтобы не ушли!

Почему-то сразу все решили, что там – не один человек.

-Травень, пошли кого-нито за остальными! – приказал Ярослав. – Пусть только дозоры оставят… крепкие! Внял?

-Внял, сотник! – коротко ответил тот, довольный. – Слышали?! Выполнять!

-Остальным – щиты на руку! Бейте по окнам! По окнам!

Приказ был выполнен немедленно. Тем более – воины остались только из десятка Жароока, все горели жаждой мести, а луки были снаряжены и даже стрелы наложены. Так, на всякий случай…

Окна в доме были затянуты бычьим пузырём. Но уже через несколько минут не осталось ни одного целого – полопались под стрелами…

-Выходите! – по-торингски и громко велел Ярослав. – Выходите, если не хотите, чтобы мы вас факельными стрелами закидали!

-Сотник! – дёрнул его за плечо один из воинов. – Смотри!

Ярослав, взвинченный за время боя, обернулся резко и зло… Сплюнул.

-Пугать-то зачем? – выговорил дружиннику. – Подумаешь, бабы! Правда, много их…

И впрямь, деревенские женщины – те, кому посчастливилось выжить, медленно собирались на площадь со всех сторон. Некоторые – в основном немолодые – выглядели измученными. Страшно выглядели. И все – молчали…

Впрочем, через мгновение дышать стало легче – на площади стали собираться и дружинники. Для начала пришли два десятка Богдана и Станяты. И ещё один – Добрана – подоспел чуть позже. Вот это уже было совсем хорошо. У Добрана были собраны лучшие лучники сотни, которые били векше[48] в глаз, не промахивались.

-Вы видите, теперь нас – больше! – возвысив голос, сказал Ярослав. – Сдавайтесь, тогда будем судить по Правде! Будете сопротивляться, не пощадим никого! Ну?!

-Они не сдадутся! – не поднимая головы, тихо но отчётливо сказала немолодая женщина, стоявшая подле. – Там – рыжекаменцы, соседи наши дорогие. Базиликанцы были сволочи, но эти – сволочи вдвойне! Даже если вы им пообещаете жизнь, мы – убьём! Потому сдаваться не будут!

-Жаль! – вздохнул Ярослав. – Я им жизни и не обещал. Только правый суд. Каждому по заслугам…

-Не будем им правого суда! – тихо, но твёрдо ответила женщина. – И неправого – не будет! Наш суд их ждёт…

К ней подошла ещё одна – такая же измождённая, но – гораздо моложе. В руках – откуда только взялся – факел, на бешенном ветру, внезапно поднявшемся на площаде, яростно мечущийся небольшим отростком рудого пламени. Младшая подала факел старшей… Та сначала медленно, но всё убыстряя шаг пошла на дом. Пламя на факеле рвалось в стороны, но – не гасло…

-Задержать? – одними губами спросил Богдан, сообразительный и скороумный. – Я пошлю пару…

-Стоять! – страшным шёпотом запретил ему сотник. – Божий Суд!.. А впрочем… Стрелами – по окнам! Прикроем её!

Ударили быстро и так плотно, что если кто и пытался выбить женщину, просто не смог подойти к окну. А потом… Потом она подошла – очень близко, шагов на пять к дому. И, широко размахнувшись, бросила факел на крышу…

Огонь не загорелся. Солома, покрывавшая крышу, отсырела и пламя лишь лениво лизало её, иногда опаляя, но не зажигая. И лишаясь последней пищи, медленно затухая…

-Сотня! – скомандовал Ярослав, убедившись, что факел не запалит дом. – Сотня, зажигательными – бей!

Сотни здесь, конечно, не было. Четыре десятка, может – пять. Но все, как и положено – с луками и сулицами. Общий залп был страшен… В небо разом поднялась туча стрел, причём каждая или почти каждая несла за собой дымный след. Факельная…

Когда же в крышу, пусть даже сырую, втыкаются сотни стрел разом или через короткий промежуток, когда некоторая часть из них влетает случайно или по умыслу в дом, втыкается в стены и стропила, пожара не избежать. Обязательно найдётся место или веточка, или пучок соломы достаточно сухой, чтобы вспыхнуть жарко и – подсушить своим огнём соседние… Крыша занялась в течении пяти минут – сначала накрыв площадь густым столбом чёрного дыма, потом выбросив вверх клубы белого… Закончилось всё ярым пламенем, которое выбросилось сначала из-под крыши, потом подхватилось и из окна… Пытавшихся выбраться из пылающего дома выбили стрелами и взяли в мечи воины Яросвета – даже в панике предатели бросились через задворки…

Суровый и страшный, весь в копоти Ярослав медленно снял шлем, против сердца сотворил оберегающий знак.

-Род, твоей волей! – сказал тихо…

6. Ярослав и его сотня. Торонтон. 23 день месяца Серпеня.

Бой закончился настолько быстро, что не успели даже ярость потратить. К радости Ярослава, малы были и потери. Трое раненных, из которых только Жароок серьёзно. Да и то, несмотря на все его вопли, Тилла рану уже залечила и какой-то вонючей, белесой гадостью сверху смазала. Чтобы не гноилась. Яросвет, который всё и всегда видел и знал, над самым ухом раненного приятеля вещал, что это – дерьмо паучиное, его иначе паутиной зовут. Мол, Тилла его прямо из задницы выковыривает… Тилла злилась, в голос огрызалась… Но терпела. Не до того было – только-только дорвавшись до работы, она изо всех сил старалась доказать свою полезность и нужность. То, что двое из троих – кроме Жароока, то есть, сразу сели в седло, в общем-то говорило о том, что ей это удалось… Впрочем, настроение лишь поначалу было радужным. Злыдень, догнавший сотню лишь теперь, после боя, принёс весть о том, что в доме нашёл голых и мёртвых базиликанского солдата и торингскую девку. Оба убиты жестоко. Стариковым посохом, если он хоть что-то в оружии понимает. Ещё – воины доносили, что во многих домах более ни души. Только те женщины, что и через час молча стояли одной мрачной массой подле догорающего дома. А домов – много, почти пять десятков. Это ж если как у них – две-три сотни людей должны быть! И скотина! Вон какие дворы богатые! Пусто в них теперь…