Кристофер Сташеф - Рыцарь Ртуть

Ртуть смотрела на него в замешательстве, но тут раздался новый крик.

— Эта перепелка знает свой час.

— И свое дело тоже: приветствовать солнышко, искать пишу для птенцов…

— Ага, прежде чем ночные бродяги вернуться в свои постели…

— Думаю, ты сам из таких…

Пока они ехали, шутливо перебрасываясь язвительными замечаниями, встало солнце. Чуть позже насмешки кончились и они просто ехали молча, не цепляясь друг к другу, чувствуя, что молчание становится просто дружеским и не желая его нарушать.

Некоторое время спустя Ртуть, не желая, чтобы Джеффри зазнавался, все же нарушила тишину.

— Мне странно, что ты так легко согласился идти на помощь Онридди.

— Неужели? А ты отказалась бы, от доброй схватки ради хорошего дела?

— Нет, и наверное, просить тебя отказаться, безнадежно.

— Точно! Однако это только истинная причина; У меня есть и другая.

— Как так? Есть еще и ложная?

— Нет, не так, просто даже без нее я выступил бы на защиту деревни, осажденной разбойниками.

— Или на защиту лорда, осажденного разбойникам, — с иронией заметила Ртуть.

— Или девушки, — напомнил ей Джеффри, — и я бы знал, что опасность угрожает тебе! Но так как этого не произошло, придется вымещать гнев на разбойниках, которые терзают Онридди.

Ртуть внутренне вздрогнула, услышав его слова, но не показала этого.

— Так какова же «истинная» причина?

— Это мой долг. Я странствующий рыцарь и поклялся защищать слабых.

— Очень мило, — сухо одобрила Ртуть. — К тому же это дает тебе возможность бродяжничать, оставляя дома жену и детей.

Джеффри поморщился.

— У меня нет ни жены, ни детей.

Ртуть скрыла за сарказмом свою радость.

— Но если бы они были, ты бы обрадовался такому предлогу?

Джеффри рассмеялся, но тут же стал серьезным и посмотрел ей прямо в глаза.

— Я не женюсь, пока не найду женщину, которая будет для меня настолько желанной, что все мысли о странствиях выветрятся из моей головы и останется лишь одно желание — быть рядом с ней.

Что-то в его тоне или взгляде заставило Ртуть снова сжаться, но заговорила она еще более резко.

— Такой женщины нет, сэр, потому что мужчинам быстро надоедают ласки даже самых ослепительных красавиц.

— В таком случае, она должна быть бесконечно разнообразна, — отбил подачу Джеффри, — словно множество женщин в одной.

Ртуть горько рассмеялась.

— По-моему, ты желаешь невозможного, сэр!

— Почему нет? — легкомысленно отмахнулся Джеффри. — Она же требует невозможного от меня.

Ртуть нахмурилась и собиралась еще что-то спросить, но Джеффри уже отвернулся от нее, и глаза его вспыхнули.

— Ага! Наконец-то, вот и Онридди…

Ртуть тоже повернулась и посмотрела.

— Да.

Лес перед ними переходил в кусты, покрывавшие склоны долины, окруженной холмами. В долине располагалась деревня, из труб уютно поднимались столбы дыма.

Мужчины шли на поля с мотыгами на плечах, а женщины занимались в домах утренними делами.

— Я не думал, что мы были так близко, — изумился Джеффри.

— Я решила, что нам лучше приехать утром, — ответила Ртуть.

— Разумно. Кто знает, что нас могло подстерегать ночью?

Судя по тому, что Мауд говорила об этих разбойниках, с ними нельзя не считаться. — Джеффри пристально рассматривал деревню и насторожился.

— Что-то здесь не так…

— Ничего, кроме голода и отчаяния, — стараясь говорить ровно, ответила Ртуть.

— И то и другое можно исправить, — с этими словами Джеффри дернул за повод, и Фесс начал спускаться по тропе. — Будем надеяться, ничего более непредсказуемого, — прошептал он себе под нос.

Почти касаясь друг друга, они въехали в деревню, внимательно оглядываясь по сторонам. Женщина, увидев их, бросила ведро и побежала прочь, гоня перед собой детей. Их протесты она прекращала шлепками по задам.

— Незнакомцам здесь не доверяют, — констатировал Джеффри.

— Конечно, например, потому, что незнакомцы часто приносят горе, — Ртуть пристально посмотрела на него. — Ты разобрался с тем, что тебе показалось непонятным сверху?

— Да, — Джеффри кивком указал на малыша, который равнодушно играл в пыли. — Дети, они не кричат и не бегают, как все малыши.

Ртуть глянула на ребенка, и лицо ее помрачнело.

— Они слишком ослаблены от недоедания.

Мать ребенка подхватила его и, прихрамывая, торопливо унесла. Малыш пискнул и замолчал.

— Всем не хватает бодрости и веселья, — Джеффри смотрел вслед сутулящейся матери. — Уже сверху мы должны были бы услышать пение людей, идущих в поля.

— О чем им петь? — Ртуть выглядела все более мрачной.

— О! А это что такое? — Джеффри натянул поводья и стал присматриваться к тому, что его так удивило.

Они подъехали к главной площади, если ее можно было так назвать. Это был больший, чем обычно, промежуток между домами, приблизительно круглой формы, с несколькими скамьями в пыли. На одной из них сидела красивая молодая женщина и плакала, а вокруг суетились старухи, успокаивая ее и вплетая ей в волосы цветы и ленты.

— Ее наряжают, как невесту, — заметил Джеффри, но почему она плачет?

— Потому что вынуждена выйти за человека, которого не любит, — догадалась Ртуть. — И я не думаю, что ей предстоит венчание. — Она направила лошадь в сторону плачущей девушки.

Женщины в тревоге подняли головы.

— Почему ты плачешь, девушка? — спросила Ртуть.

Невеста испуганно посмотрела на нее, потом в тревоге ахнула.

Ее поразил вид женщины, сидящей верхом на лошади, с голыми ногами и руками, с пустыми ножнами на спине.

— Есть причина, — проговорила одна из старших и обняла девушку. — Оставьте бедного ребенка.

— Хорошо, но только в том случае, если ее оставят в покое и другие. Отчего она плачет?

— Если хочешь знать, она должна лечь в постель Маула, предводителя разбойников, которые преследуют нас! Это грубый человек, который кичится своей жестокостью.

Девушка снова заплакала, безнадежно завывая.

— Ты, должно быть, чужестранка, если не знала этого, — прошамкала старуха. — Уезжай потихоньку, госпожа, или Маул заберет и тебя.

— Очень надеюсь на это! — процедила Ртуть.

— Ты зря надеешься, что твой мужчина тебя защитит, — другая старуха перевела взгляд с Ртути на Джеффри. — Он вдвое больше тебя, молодой человек, и с ним еще пятьдесят таких же.

Джеффри рассудительно кивнул.

— Значит, шансы не такие уж неравные.

— Да, — согласилась Ртуть, — если ты вернешь мне мой меч.

— С радостью верну, — Джеффри протянул его рукоятью вперед. — Теперь шансы опять неравны.

— Берегись, молодой рыцарь, — покачала головой старуха. — Высокомерие предшествует падению.