Лайон де Камп - Уважаемый варвар

— Хорошо, а не могли бы вы мне подсказать, где я могу поужинать?

— Как это где? — удивился Троджунг. — Люди едят у себя дома.

После многократных расспросов на ломаном малознакомом языке Керин выяснил, что в Кватне нет заведений, продающих путешественникам готовые обеды или ужины. Вдоль набережной есть распивочные. Если в одной из них он сумеет договориться, чтобы ему продали продукты, то, может быть, жена хозяина согласится что-нибудь из них приготовить.

Через час Керин сидел за стойкой в распивочной и осторожно пробовал незнакомые блюда: какую-то рыбу, небольшую чашку риса и странный салат, приготовленный из купленных по совету хозяйки продуктов.

Вернулась Белинка и запищала:

— Вот ты где, мастер Керин! Я искала, искала...

— Прости, я не знал, как тебя предупредить. Что тебе удалось узнать?

— Немного. Я следовала за Джанджи до дома — это одна из таких маленьких хижин из бамбука и пальмовых листьев. Она в ней живет с невысоким мужчиной, робким на вид, но муж он ей, любовник или слуга, мне выяснить не удалось.

— Скорее всего все сразу, — решил Керин.

— На будущее мы должны быть осторожнее и не терять друг друга из виду. Как принял тебя варвар-владыка?

— Увы! — Керин поведал о своем изгнании. — А теперь, пожалуйста, вернись к дому Вунамбая и узнай, что делает принцесса Ноджири. А я закончу трапезу и буду ждать тебя на корабле.

Через час, когда Керин дремал на палубе «Бендуана», Белинка прилетела к нему и сообщила:

— Я обыскала этот большой дом сверху донизу, от крыши до склепа — никаких следов твоей коричневой варварки. В доме ее нет. Будто испарилась!

— Там, говоришь, есть склеп? — переспросил Керин. — Значит, там и под домом имеются помещения, какие часто строят в Новарии?

— Именно. Одно из помещений что-то вроде камеры заключения для непокорных слуг. Там был лишь один обитатель, прикованный к стене цепью. Но это был дородный мужчина средних лет.

— Слишком много проклятых загадок... — проворчал Керин. — Если бы я только мог отыскать сведущего провидца или предсказателя...

— Мастер Керин, ты не должен отвлекаться от своей настоящей цели! Эти восточные люди проделывают друг с другом множество ужасных вещей, и мы не можем себе позволить вмешиваться в их злодеяния. Ты должен добраться до Куромона!

Керин вспылил, но тут же взял себя в руки и печально вздохнул:

— Боюсь, что ты права, Белинка. Но день уже на исходе, и нам в любом случае нужно дождаться утра.

На следующий день Керин отыскал смотрителя порта.

— Да, — ответил чиновник, — два корабля с бамбуковыми парусами — куромонские. Да, вскоре они вернутся на свою родину. Когда? — Тут смотритель порта пожал плечами и махнул рукой: — Когда это будет угодно богам, Туан.

Керин с трудом сдерживал нетерпение:

— Но ты можешь что-то предположить хотя бы примерно?

Снова пожатие плечами.

— Кто может проникнуть в мысли богов?

Керин сдался и направился к ближайшему из двух кораблей — суда такой конструкции салиморцы зовут «джонг». Судно оказалось даже больше, чем казалось юноше; на нем высились четыре мачты, а корпус был выкрашен в цвет травы. На борту суетилось множество низкорослых матросов с плоскими лицами и желтой кожей. Сначала Керину показалось, что объясниться с ними нет никакой возможности, и ему пришлось силой воли преодолеть волну смущения, которая накатывала на него всякий раз, как он обращался к незнакомым людям. Но в конце концов матросы жестами показали ему на морского офицера в шелковом халате, на котором были вышиты алые цветы. Офицер представился: это был второй помощник капитана Тогару. На салиморском языке со странным акцентом Тогару объявил Керину, что корабль отплывет спустя семь-восемь дней.

На другом джонге юноше было сказано, что судно по крайней мере две недели простоит в порту. Поэтому он вернулся на первый корабль, чтобы купить себе место до Котейки, главного южного портового города Куромонской империи. Он обратился к первому же офицеру, которого увидел; тот отправил Керина к другому — казначею по имени Зуммо. Зуммо назвал цены и спросил:

— А ты один или с женщиной?

— Один, сударь.

— Тогда я помещу тебя в каюту номер восемнадцать. Ты будешь делить ее с отцом Цембеном.

— А он какой религии? — спросил Керин.

— Жрец богини Джинтерасы. Он возвращается в Салимор после миссионерского задания. Увидишь, он сосед спокойный.

— Пожалуйста, покажите мне каюту.

Офицер позвал палубного матроса, чтобы тот проводил Керина. Матрос поклонился офицеру, поклонился Керину и повел его на нос, а потом вниз по лестнице.

Дюжина кают выходила в общий коридор. Керин попытался поговорить с матросом на примитивном куромонском, которому его обучила Ноджири. От матроса юноша узнал, что почти все каюты были заняты куромонскими купцами, которые везли товары на продажу в Салимор. Большинство купцов были на берегу — лишь пара желтых лиц выглянула из дверей, заслышав шаги.

Матрос отворил дверь одной из кают, в которой уже горел свет. Поклонившись, проводник Керина замер в позе, ясно выражавшей ожидание чаевых. Керин дал ему мелкую медную салиморскую монетку и вошел в каюту. Он не успел наклонить голову и сильно ударился лбом о низкую притолоку. По поварским меркам, он был немного выше среднего роста, но большинство куромонцев были гораздо ниже, чем он, а на корабле все было рассчитано на их рост.

Керин уже давно обнаружил, что все помещения на морских судах имеют чрезвычайно небольшие размеры, а на «Тукаре Море» они были еще теснее, чем на кораблях, которые ему довелось повидать раньше. В каюте едва хватало места для двух коек, одна из которых располагалась на полу, а другая, точно такая же, — на полке, непосредственно над первой. Кроме коек в каюте имелся один-единственный стул, крохотная полочка, прилаженная к стене у изголовья коек, и небольшая бронзовая лампа, подвешенная к потолку. В стену были вбиты гвозди, чтобы вешать одежду.

В каюте находился и ее единственный пока обитатель — маленький морщинистый желтокожий человек в черной одежде, который сидел, скрестив ноги, на краю нижней койки и читал какой-то свиток. Он поднял глаза на Керина.

— Добрый день, — неуверенно проговорил юноша по-куромонски. — Ты отец Цембен?

— Добрый день, — ответил жрец. То, что он добавил к приветствию, показалось Керину невнятным треском, перемежаемым странными гласными.

Заметив, что юноша не понимает его, жрец перешел на салиморский:

— Ты будешь со мной в каюте?

— Да. Как мне сказали, ты — миссионер?

— Да, молодой человек. А откуда ты родом? По виду ты похож на западного варвара, о которых я кое-что слышал.