Денис Чекалов - Сумеречный судья

Сейра Лоур вздрогнула, ее правая рука свесилась вниз. Она не приходила в сознание.

— Процесс заражения слизью протекал очень быстро, — сказал я. — Возможно, именно червь приостановил его. Нельзя рисковать.

— Что показало исследование частиц, найденных на ее губах? — спросила Френки.

— Без сомнения, они биологического происхождения. Клетки постоянно меняют форму. Мутируют на глазах, без всякой видимой причины.

— Сколько их в теле Сейры?

— Не более десяти процентов. Мы делаем замеры каждые пять минут. Пока ее положение стабильно, но я не могу делать прогнозов, не зная характера заболевания.

— Жаль, что нам не удалось поймать ни одного червяка, — заметила Френки.

— Они исчезли еще быстрее, чем появились, — ответил я. — Так же, как и леди Аларонд.

— Смотрите.

Короткий палец Селебриэн уткнулся в карту. Светлый ноготь царапал на окраине сплошного зеленого пятна. Каролина хмуро заметила:

— Здесь ничего нет.

— Нет на карте. На самом деле это зиккурат Белого квадрата. Сюда маги отвезли обломки дирижабля.

Леди Аларонд отошла от машины, оставляя Селебриэн в одиночестве рассматривать карту пригородов.

— Они хотят узнать, что стало с моим папашей, — процедила она. — Этот сукин сын бросил меня на целых пятьдесят лет, так хотел попасть в Алмазную Циарру. А теперь все носятся с ним.

Ветер сбил набок форменную фуражку Селебриэн. Ей было неуютно.

— Вы должны забрать оттуда моего отца, — сказала Каролина. — Сделайте это любой ценой. Примените силу. В крайнем случае — уничтожьте его внутри зиккурата. И всех, кто окажется рядом с ним.

Селебриэн складывала карту. Ее лицо стало белым от усталости. Она не знала, что будет дальше, и как следует поступать.

Зато она твердо знала, чего хочет добиться.

Оставалось решить, нужна ли ей еще Каролина.

— Я не могу этого сделать, — возразила Селебриэн.

Леди Аларонд подошла к ней так быстро, как позволяли ей короткие ноги старухи.

— О нет, вы можете, — ответила она.

Белая металлическая дверь.

— Он что-нибудь делал? — отрывисто спросила Франсуаз.

— Все спокойно, мадемуазель Дюпон. Самый смирный из тех, с кем мне приходилось иметь дело.

— Хорошо. Закройте за нами.

Высокий минотавр в белом халате кивает головой. Дверь за нами вдвигается в стену, плавно входят в пазы два поршневых засова.

Прозрачная стена разделяет комнату на две половины.

Франсуаз усаживается верхом на стул, кладя руки на спинку. Я остаюсь стоять.

— Мы не должны находиться здесь, — говорит Гэбрил Аларонд.

На его половине комнаты тоже есть стул, но он предпочитает стоять. Лицо рейнджера вновь покрыто ровным слоем кожи, и только неестественный цвет напоминает о том, какая тварь скрывается внутри человеческого тела.

— Ты уже познакомился с Роем, Гэбрил? — мягко спрашивает Франсуаз.

Он недовольно машет головой. Я ловлю себя на том, что знаю этот жест. Так делают дети, когда зовут взрослых посмотреть на удивительную красивую птичку, севшую на дерево на заднем дворе. А взрослые все только говорят друг с другом — о всяких глупых вещах — и отвечают, что посмотрят потом.

Не понимают, что потом птичка улетит.

И они ее больше никогда не увидят.

— Рой — добрый малый, — сказала Френки. — Но в силу своей профессии он вынужден иметь дело с такими, как ты. Почему ты напал на Сейру Лоур?

Рейнджер опускает голову.

— Вы не понимаете, — отвечает он. — Я ничего не хотел с ней делать. Она только должна была отвести меня к Каролине. Вот и все.

— В чаще леса? — саркастически спрашивает Франсуаз.

— Я знал, что моя дочь придет туда, — сказал Аларонд. — Ее надо уничтожить. Нехорошо, конечно, так говорить о своем ребенке…

Франсуаз издала короткий едкий смешок.

— Нехорошо, — сказала она. — Нет, ты только послушай, Майкл — этот уродец будет еще говорить, что хорошо, а что плохо.

— Он прав, Френки, — тихо ответил я. — Каролина на самом деле была там.

— Вы понимаете, о чем говорите, доктор Селебриэн?

Бурковиц поднял голову, и свет лампы блеснул в его очках.

В просторном кабинете горели лампы, хотя за окном давно было светло.

— Нельзя нарушить приказ магов Черного Круга.

— Мы Драконья Гвардия, сэр, — ответила сильфида. — Наш долг охранять страну от монстров Циарры. Так решил Великий Синедрион.

Полковник Бурковиц покачал головой.

— Вы хорошо знаете, что на практике все обстоит иначе… Мы нашли обломки и передали их в Зиккурат. Остальное нас не касается.

Холодные молнии вспыхнули в глазах сильфиды.

— Откуда нам знать, что можно доверять магам? — спросила она негромко. — Колдуны говорили, что «Глендаар» вернется из Циарры через два дня. Прошло больше двадцати лет; и нам не известно, какое Зло привез с собой дирижабль.

Селебриэн склонилась к проконсулу.

— Может, в этом и был их план? Послать корабль и найти нечто, какое-то магическое оружие. Они уже и так с нами не считаются. Что же будет, если колдуны станут сильнее нас, даже сильнее Синедриона? Вы не думаете, что надо отправить в Зиккурат наших центурионов, и выяснить, чем там занимаются маги Черного Круга?

Проконсул Бурковиц поднялся.

— Два дня увольнительной, доктор. Вы не спали и перенервничали. Вам необходимо прийти в себя.

Кровь отлила от лица Селебриэн. Она поняла, что с силой закусила верхнюю губу, и с усилием заставила себя разжать челюсть.

— Я поняла, сэр.

— Простите, доктор?

Бурковиц хмуро посмотрел на нее, давая шанс исправить ошибку и ответить, как положено по уставу Драконьей Гвардии.

— Вы арестованы, — сказала Селебриэн. — Троорг, Шау'Дж — сюда.

Два гоблина-центуриона вбежали в кабинет.

Проконсул Бурковиц встал.

— Что за вздор вы несете, доктор?

— Заберите у полковника Бурковица табельное оружие.

Темно-серые стены, шероховатые, неестественно ровного оттенка. В комнате светло, хотя не видно ни одной лампы.

— Извини, что приходится держать тебя в зиккурате, Гэбрил, — произнесла Франсуаз. — Отчего-то люди с предубеждением относятся к тем, кто состоит из соплей.

— Почему Каролина должна умереть? — поинтересовался я.

— Не знаю, — ответил он.

Рейнджер встряхнул головой, словно надеялся, что от сильного толчка его мысли придут в равновесие.

— Я помню старт. «Глендаар» даже не успел взлететь. Яркая вспышка, и меня накрыло волной звука. У меня до сих пор гудит в ушах.