Андрэ Нортон - Серебряная Снежинка

В сознании ее возникли строки старого стихотворения:

Желта полынь на границе, Ветки сухи и опала листва.

Битв поля опустевшие: белые кости, Средь них мечи и стрелы лежат.

Ветер, мороз, пронизающий холод, Холодная весна, холодное лето…

Она вздрогнула, переполненная чувством, которое с ужасом назвала желанием.

— Не могу поверить, — начала она капризно, — что Мао Йеншу принесет мне такое добро.

И тут же заметила печаль на лице старика.

— При нормальном ходе обстоятельств, почтенный учитель, — заверила она его, — и с течением времени это ты покинул бы меня. В степях есть лошади, а там, где есть лошади, есть и вестники, которые могут доставлять письма, если их отправляет королева. К тому же меня еще не избрали.

— Евнух с улыбкой покачал головой.

— Но, как и ты, я думаю, что тебя выберут. Особенно если удастся организовать вызов достойного Мао Йеншу куда-нибудь в другое место.

Он искоса посмотрел на Иву.

— А ты, дитя?

Ива поклонилась, демонстрируя наклоном головы готовность следовать за Серебряной Снежинкой, куда бы та ни пошла или поехала. Девушка припомнила, что у шунг-ню есть женщины, обладающие способностями, неведомыми обычным людям. Может, и Ива, со своей хромотой, нашла бы для себя среди них лучшее место, чем во внутреннем дворе, где женщину замечают только если она красива и изящна.

И снова Ли Лин сидел в Холодном дворце и пил рисовое вино, отмечая удачу. Отбросив обычное дисциплинированное спокойствие, рассказывал он, как главный помощник Мао Йеншу принес портреты, поклонился, и ему пришлось помогать распрямиться, такой большой вес он набрал за прошедшие годы.

— И тогда Сын Неба просмотрел портреты, просмотрел быстро, как будто заранее знал, что хочет увидеть. Когда дошла очередь до твоего портрета, он махнул рукой: «Вот эта! Пусть приносит удачу шунг-ню, со своей черной родинкой!»

— А знаешь, — добавил Ли Лин, — может, так оно и будет. Ты принесешь им удачу.

— Принесет, — прошептала Ива.

Серебряная Снежинка бросила на нее быстрый взгляд. На мгновение Ива совсем побледнела, ее глаза смотрели не на хозяйку и подругу, а сквозь нее. Но вот она вздрогнула и словно пришла в себя от транса.

— Что ты сказала, Ива? — осторожно настаивал Ли Лин.

— Я, благородный господин? — спросила Ива. — Как я могу говорить без разрешения? Я ничего не сказала.

— Шунг-ню могут поверить, что ты приносишь удачу, — объяснил Ли Лин.

Их — как же их назвать? жрецы? цивилизованных священников у шунг-ню не может быть — их жрецы принесли в жертву овцу, рассмотрели ее лопаточные кости и объявили, что госпожа Серебряная Снежинка, возлюбленная «дочь» императора, подходящая жена для Каджунги, шан-ю всех орд.

Теперь, в своем новом статусе любимой дочери Сына Неба, Серебряная Снежинка не должна оставаться в Холодном дворце. Слуги, такие же подобострастные, какими дерзкими были еще недавно, перенесли ее скудные пожитки и принесли новые — богатые платья, роскошные ширмы. Ей отвели просторную светлую комнату. Может быть, она в последний раз живет под неподвижной крышей, подумала девушка: говорят, шунг-ню ненавидят такие помещения, они живут в войлочных юртах, которые легко снять и перенести на новое место, на зимние или летние пастбища.

Как стая бабочек на особенно красивый цветок, к ней слетались теперь толпы посетительниц. Серебряная Снежинка в милости; а они строят свою жизнь на прислуживании тем, кто в милости. К тому же, подозревала девушка, они хотят понаблюдать за ней и про себя посмеяться над ее ужасом и отчаянием.

— Это удовольствие слабых, — саркастически заметила Ива, когда очередная стая бабочек улетела, — наслаждаться бедами сильных.

— Тише, Ива. — Серебряная Снежинка заставила себя даже не улыбнуться на это замечание, хотя призналась себе, что оно справедливо.

Даже госпожа Сирень — Серебряная Снежинка знала, что та ее невзлюбила с самого начала, и надеялась, что женщина о ней забыла, — пришла, оплакивая свою прежнюю подопечную и пытаясь добиться ее доверия.

— Госпожа, — ответила Серебряная Снежинка, ответила нервно, насколько могла себе позволить, — ты знаешь, как я неприлично здорова и вынослива, как плохо приспособлена для внутреннего двора. Мой отец жил среди шунг-ню пленником; думаю, что и я смогу. Я буду женой самого шан-ю; не думаю, чтобы они со мной плохо обращались.

Потом она думала, что такой укол ее недостоин, но не смогла сдержаться.

Приближался день, когда Серебряной Снежинке предстояло покинуть внутренний двор, сесть в специально построенную дорожную карету и выехать из Шаньаня через западные ворота. Девушка все больше рассматривала путешествие как приключение. Но женщины, которым было приказано ей прислуживать в пути, думали совсем по-другому. (К несказанному облегчению госпожи Сирени, ее среди этих женщин не было). Они уже заранее плакали, как на собственных похоронах.

Переживут ли они путешествие? Хотя шунг-ню, или принц, который будет сопровождать невесту к отцу, поклялся, что с границы их вернут, сдержит ли он слово? Снова и снова задавали они эти вопросы, несмотря на уверения Серебряной Снежинки, что с границы она одна поедет с шунг-ню или с теми женщинами, которых вышлют ей навстречу. В конце концов ведь с нею будет Ива. (Как всегда, женщины поджимали накрашенные губы при упоминании хромой служанки). Она не может и подумать о таком путешествии, о такой полной перемене в жизни без своей верной Ивы.

Наконец настал день, когда Серебряная Снежинка сидела в одеянии, таком тяжелом и дорогом, что не решалась пошевелиться, и ожидала вызова в тронный зал. В том же самом зале, в котором она подсматривала за своим позором, она должна появиться послушной «дочерью» Сына Неба, попрощаться со своим «отцом», ради которого она приехала с севера, но который с ней никогда не встречался.

Она взглянула в зеркало, которое поднесла Ива.

— Ах, этот евнух, этот Мао Йеншу, лопнет от ужаса, старшая сестра! — Служанка улыбнулась, сверкнули ее белые острые зубы. — Как это он не смог предотвратить этой встречи?

— Ли Лин лишился своих армий, — ответила Серебряная Снежинка, — но он все равно гораздо лучший полководец, чем хозяин внутреннего двора.

— Ах, госпожа, как только Сын Неба тебя увидит, он сразу поймет, что ты не та уродливая девушка, которая нарисована на портрете этого вора.

— Может, художник рассчитывает, что император будет смотреть только на портреты, а не на живых женщин. К тому же, у меня будет очень тяжелый головной убор.

— Тогда заставь его посмотреть! — сказала Ива.

— Зачем, дитя? Я оставляю Шаньань, как оставила дом отца: чтобы никогда не вернуться.