Новая жизнь (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Саша строго посмотрел на Тимура и тот, больше не задавая вопросов, и не споря принялся вытаскивать саморезы из засохших лепешек на асфальте. Несколько мужчин найдя какие-то ненужные тряпки набросили их на сгнившую тушу и с явным отвращением отволокли корову на обочину. Вонь от разлагающегося тела усилилась. Один из мужчин, Дима, который ходил в город добровольцем вместе с Тимуром вернулся и помог парню собрать с дороги саморезы. Он кивнул отцу Роберту в знак приветствия. Роберт кивнул в ответ. Получалось, что они не проехали и пяти километров с момента начала движения. Дела шли откровенно паршиво. Роберт мог только догадываться какие чувства сейчас испытывает Артем.

— Не понимаю, откуда эта тварь взялась посереди поля? Ума не приложу, — сказал Саша. — А знаешь что самое паршивое? Эта тварь была жива на тот момент, как мы наехали на нее. Она лежала на обочине и выскочила под колеса как какой-то сайгак с такой скоростью, что никто не успел понять, что происходит! Ладно ты батюшка, замечтался, но куда смотрели остальные? — Саша тяжело вздохнул.

Роберт вдруг подумал, что будь иначе и они бы заметили тушу коровы лежавшую на дороге, автобус смог бы объехать ее… Он поежился, вспомнив как отвратительно выглядел сгнивший труп. Неужели такое возможно?

— Вы сможете починить колеса? — спросил Роберт.

— Бензина не так много, есть запаска, а если не получиться починить второе колесо, поедем так, покуда колесо не развалиться окончательно, — Саша пожал плечами. — Не хотелось бы остаться без автобуса, но другого выхода у нас нет.

Звучало безнадежно.

— Как ты? — поинтересовался Саша.

— Честно?

— Конечно.

— Я не понимаю… ничего.

Роберт поймал на себе взгляд толстяка, пристальный с прищуром. Саша положил руку на плечо батюшки и крепок сжал.

— Ты отличный мужик, Роберт. Все будет хорошо.

Они постояли некоторое время молча.

— Как остальные ребята? Витя?

— Все в порядке, ты извини Роберт, что так все произошло…

— Не стоит, — перебил батюшка.

Саша пожал плечами, еще сильнее сжал плечо Роберта.

— Ладно, если что-то понадобиться, ты знаешь что я рядом. А Артем… Ты должен его понять. Потом ты еще скажешь ему спасибо, правда.

— Выдвинемся когда починим колесо? — уточнил Роберт.

Саша кивнул.

— Валить отсюда надо, пока паравозы ходят. Паршивый из тебя караульщик батюшка. Посмотри туда, — он указал куда-то к линии горизонта. — Посмотри, посмотри.

Роберт посмотрел туда, куда указывал толстяк и вздрогнул. В нескольких километрах от сломанного автобуса застыла одинокая фигура. Без сомнения это был человек. С такого расстояния сложно было разглядеть, кто это и что делает этот человек посереди поля, совершенно один, но определенно он медленно двигался в их направлении. Судя по всему он не был вооружен, но с такого расстояния Роберт мог запросто ошибиться и не увидеть автомат, а тем более пистолет в руках незнакомца.

— Кто это, Саша?

— Ты тоже спросишь? Я сам ломаю голову над этим вопросом. Но единственное что я могу тебе сказать, что это не федерал и не капитан, как было подумал Артем.

— Капитан? — переспросил Роберт.

— Точно не капитан, ты плохо знаешь этого человека, если думаешь, что он даст о себе знать.

— Но кто это тогда?

Роберт вернул взгляд на Сашу, но толстяка уже не было рядом. Он бросился помогать снимать пробитое колесо. Артем сумел найти домкрат и запаску.

— Он молчит, а я вам скажу, кто это, — рядом с Робертом появился Тимур, державший в руках саморезы. — Это инфицированный, батюшка, как пить дать. Ума не приложу, откуда в чистом поле эта тварь, да еще и посереди белого дня. Должно быть, в поисках пищи добрались и до сюда? Хозяин коровы мать его так, — Тимур расхохотался и зашагал к обочине, оставив Роберта одного.

Что если парень был прав и этот человек в чистом поле был действительно инфицированным? Можно было сказать, что это бред, но толстяк Саша сам сказал, что туша коровы, которая наполовину сгнила и непонятно за счет чего стояла на копытах, еще жила и сама бросилась под колеса автобуса. Ничего нельзя было исключать. Но если это действительно так, если теперь инфицированных можно было встретить не только ночью но и днем это означало что у них могут возникнуть крупные неприятности. Саша прав, следовало как можно скорее ехать отсюда. Там где один, там может быть много.

Роберт вернул взгляд на пробитое колесо и почувствовал, как закружилась голова. Неприятное чувство, перепад давление. Он закрыл глаза несколько раз глубоко вздохнул. Усталость давала о себе знать, да и ничего удивительного, что от всего произошедшего голова шла кругом. На рясу что-то капнуло. Он открыл глаза и увидел на черной ткани расплывающееся пятно алой крови. Такой износ как сейчас точно не доведет до добра… Роберт достал носовой платок и промакнул им нос. В голове неприятно шумело.

2

«Заткни этому идиоту пасть…».

Гриша чувствовал, как от напряжения начал дергаться левый глаз. Рома лез не в свое дело и из-за него их отряд терял время попусту. Так не должно было продолжаться.

«Я сам разберусь».

— Вы уверены? — Рома приподнял бровь и с недоверием смотрел то на ржавую оградку, то на капитана. — Борис? Я вас спрашиваю!

— В чем я должен быть уверен? — нехотя отозвался капитан.

— В том, что это единственный правильный путь, — уточнил Рома. — Вы поэтому молчали?

— Не нравиться, да? — капитан расплылся в улыбке.

— А как вы думаете, Борис? Я не нахожу здесь ничего смешного, — Рома в упор смотрел на капитана сквозь линзы очков, его зрачки увеличивались и выглядел мужчина довольно таки забавно.

— Я тоже, но это действительно единственно правильный путь, который я считаю безопасным. Если хочешь, сворачивай на дорогу, очкарик, проходи через пост, а там встретимся, хозяин барин. Мы выходим из города через кладбище.

Рома, к огромному облегчению Гриши замолчал, похоже всерьез обидевшись на «очкарика» и больше не задавал вопросов. Гриша поймал полный ненависти взгляд Гриши на его супруге. Наверное, еще немного и парень сам…

«Ты хочешь сказать, что заставил бы его замолчать? Не смеши! Ты не обидишь и мухи, — послышался противный скрежещущий голос. — Сколько еще должно произойти, чтобы ты сделал хоть что-то? Ты давно опустил руки, смирись с этим и склони голову, в этой войне ты проиграл, не начав игру. А между тем этот очкарик смотрит на твою жену так, будто готов сожрать ее с потрохами…»

«Ложь!», — перебил Гриша.

«Если это ложь, почему он хотел убить ее? Стоит тебе отвернуться и…»

Гриша прикусил язык. Только переключившись на что-то, например на боль, он мог заставить внутренний голос замолчать. Не хотелось больше слушать едкостей, по крайней мере, сейчас. Чем стоило заняться сейчас, так это подумать о делах насущных. Заняться тем, что могло реально помочь делу, а не забивать себе голову всякой ерундой.

Их отряд на рассвете выдвинулся из прихода отца Роберта и капитан долгое время не отвечал на вопросы Ромы о том, как он собирается выйти из города и остаться незамеченным, пока на горизонте не появился этот ржавый кладбищенский забор, у которого они сделали перевал, чтобы отдохнуть, набраться сил и, наконец, выслушать объяснения Бориса по поводу происходящего. По капитану было видно, что он хорошо выспался, чувствовал себя свежо и бодро. В отличие от него ни Роме, ни Гриши за всю ночь практически не удалось замкнуть глаз. Гриша провел все время рядом с женой. Надю то и дело бросало в жар, трясло, но на всеобщую радость девушка несколько раз приходила в себя и даже разговаривала с мужем. Ближе к утру ей удалось подняться на ноги и она уже сидела на стуле. Рома промачивал супруге лоб, покрывшийся испариной тряпкой пропитанной уксусом и то и дело смачивал ее губы влагой, чем в прямом смысле помог подняться Наде на ноги за считанные часы. На рассвете, девушку могла передвигаться самостоятельно, пусть и опираясь на подставленное мужем плечо. Она говорила какие-то еще не связные между собой фразы, порой спрашивала у Гриши что происходит, пусть и не слушала слова, которые говорил Гриша в ответ. Но посему было видно, что девушке никак не удается прийти в себя, она до сих пор слаба и измотана.