Андрей Буторин - Клуб любителей фантастики, 2006

На моих глазах панамка, сандалии и трусики исчезли, уступив место сплошной серебристой чешуе, только голова мальчишки осталась свободна. Если это был скафандр, то откуда он взялся? Превращение выглядело непривычно и жутко. У меня мелькнула мысль, а может, он представляется таким, как мне легче воспринимать, а за этой обманчивой внешностью нечто совершенно иное? Но его лицо шестилетнего ребенка не изменилось, он только покачал головой и молниеносным броском очутился у бассейна. Мелькнуло на солнце серебристое тело; всплеск — и брызги разлетелись далеко в стороны, едва не задев меня. Тревожась за мальчугана, я приблизился и завороженно уставился на сверкающее в глубине тело, носившееся с немыслимой скоростью. Временами он выныривал, и вода вскипала от быстрых движений, но как я ни старался, все же не смог уловить, чтобы он сделал хоть один вдох. «Хватит!» — взмолился я мысленно, и то ли он действительно услышал, то ли ему самому надоела забава, но через мгновенье Малыш стоял подле меня в белых трусиках и панамке без единой капли воды, совершенно ровно дыша. Я поборол желание задать очередной вопрос и подавленно молчал, ощущая себя полным ничтожеством. Если даже их дети могут такое, суждено ли нам вообще постичь их мир, приобщиться к их могуществу?

— Может, ты гений? — спросил я с надеждой.

— Нет, — засмеялся Малыш, — я как все. Смотри!

Прямо передо мной появились еще две детские фигурки, одинаково с Малышом одетые и примерно одного роста. Курносая девчонка с короткими золотистыми косичками; если присмотреться, на ее загорелых щеках таилась россыпь жизнерадостных веснушек. Другой ребенок, мальчишка постарше, озорным выражением лица не внушал доверия: этот мог выкинуть что-нибудь почище виденного.

— Это Юлька, а это Эл, — познакомил малыш. — А тебя они знают и так, — пресек он мою неуклюжую попытку представиться. Сомнений не оставалось, они свободно читали и передавали мысли друг другу.

— Ты будешь с нами играть? — то ли спросила, то ли потребовала Юлька, вернее, ее большие, полные синевы глаза и голосок, прозвучавший во мне.

Я растерялся — увы, который раз за утро! Чем я мог быть интересен детям, обладавшим столь необыкновенными способностями? Не кажусь ли я диковинным зверем из неведомой прошлой эпохи, с которым захотелось им поиграть в отсутствие взрослых? И вдруг раздался смех, двум мальчишкам вторил Юлькин колокольчик. Они смеялись открыто, от всей души. Они смеялись надо мной, точнее, над моими мыслями.

— Почему эти взрослые из звездолетов часто бывают такими глупыми? — спросил во мне Юлькин голосок. А внешне она не переставала смеяться.

— Наверное, просто они никогда не были детьми, — предположил голос Малыша.

— Бедненькие! — посочувствовала Юлька.

— И этот такой же, — со вздохом подытожил Эл.

Смеющиеся губы не произносили ни звука, пока в моей голове происходило нечто вроде телефонного разговора трех абонентов.

— Ничего, — авторитетно заверяет звенящий голос Малыша. — Мы ему поможем. Он поймет.

— Так давай играть, — говорит Юлька, а сама сует в мою лапу крохотную ладошку. Другою завладевает Малыш, и мы вместе бежим к дому. Я понимаю, надо позвать товарищей-космонавтов, так хотят и новые друзья. Их желания, как и необычное детское восприятие окружающего, чудесным образом начинают передаваться мне. Внезапно я ощущаю, как вырастают в моих ладонях маленькие пальцы, все вокруг резко увеличивается в размерах, лишь белое облачко, несущееся вперегонки с нами по голубому небу, остается прежним. Захватывает дух, будто в падении с головокружительной высоты, — и Юлька, и Малыш, и чуть отставший Эл растут на глазах. Немного жутко, но откуда-то я знаю: так должно было случиться. Мир стремительно раздвинулся и застыл, став больше и еще светлее.

Меж тем мы достигли крыльца, остекленная дверь нависла над нами. Из нее смотрела девочка с торчащими косичками, позади Эл с пальцем в носу, а за руку она держала такого же мальчишку, очень знакомого и тоже смотрящего на меня. С другой стороны виднелась половинка Малыша, не уместившегося в стекле.

Я выпустил Юлькину ладонь и шагнул к двери, и новый, неизвестно откуда взявшийся мальчуган сделал шаг навстречу. И вдруг я понял, что это я и есть, и все мои тревоги и проблемы улетучились совершенно, светлый день вошел в меня. Как мое новое детство. С легким стуком дверь отбросила наши отражения, и на пороге предстал собственной персоной бортинженер Шурик, слишком большой и небритый. Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть, где кончается эта ходячая каланча.

— Ребятишки! — с воодушевлением обратил он к нам свою заспанную физиономию. — Вы не видели здесь такого длинного дяденьку?

Эл прыснул в кулак.

— Давай! — заговорщически шепнула Юлька, и до меня сразу дошло, что она имеет в виду. Ну-ка, как там это делал Малыш?

Я отбежал и подпрыгнул, повиснув в метре от земли под взглядом округлившихся глаз Шурика. Выше пока не получилось. ОП!

№ 7

Современная сказка

Вадим Филоненко

ГЕРОИ БЕЛОГО БРАТСТВА

Мечи взлетают, резко сталкиваются, нежно гладят друг друга, будто ласкают, и разлетаются, чтобы через мгновение встретиться вновь.

Удар, подшаг с поворотом, блокировка, уход.

Звенят, звенят мечи в пронзительном осеннем воздухе. Стучат окованные медью сапоги по гулкому булыжнику двора.

Эх! Хорошо!

И пускай поединок дружеский, без кровопролитий и смертоубийств, но оттого еще слаще будет победа, певучее на душе, веселее на сердце.

— Ричард! Гарольд! — ворвался в пение мечей запыхавшийся голос менестреля. — Депеша пришла… Магистр общий сбор объявил… В парадной зале… С выносом знамени и всеми церемониями…

Рыцари остановились — недовольные, разочарованные. Недаром в Белом Братстве говорят: нет ничего хуже, чем прерванный бой.

— А почему рожок не трубил? — спросил Ричард.

— Так ведь… — начал менестрель и осекся. — О! Вот и рожок!

— …и наша святая обязанность оградить людей от зла! Раз и навсегда покончить… — хорошо поставленный, привычный к пламенным речам голос Магистра грохотал под сводами старинного замка.

— Раз и навсегда — это здорово, — тихонько прошептал Ричард на ухо Гарольду. — Вот только непонятно: мы убиваем, убиваем этих драконов… Даты сам в прошлый раз ходил.

— Ходил, — подтвердил Гарольд. — До сих пор, как вспомню, мурашки по коже.

— Но ты убил того поганца!