Мария Чурсина - Императрица и время

- А что надо? - не выдержала Эйрин.

Идрис перебрал в воздухе пальцами, будто трогая этот самый ветер, поглаживая его по мохнатой спине.

- Примерно то же, что ты сотворила в прошлый раз. Только ещё поинтереснее. Ты сможешь поинтереснее?

Она ощутила себя гордой, ощутила себя большой и сильной, и даже губы дёрнулись в покровительственной улыбке.

- Ну, можно попробовать.

Ледяной ветер дохнул ей в лицо диким запахом севера и тут же растаял под солнечными лучами. Идрис деловито цеплял флейту на пояс. Золотые нити, вотканные в накидку, сверкали, и Эйрин поймала себя на том, что любуется, сощурившись, и улыбается.

- М... Идрис!

Она до сих пор не решила даже для себя, как называть его. Учителем? Не слишком ли много почестей магу, который, судя по виду, годится ей в старшие братья. Лордом? Но какие лорды сидят прямо на прохладной земле, скрестив ноги и выдувая из флейты странные потусторонние звуки. Так и вышло, что Эйрин решила назвать его по имени - если обидится, сам поправит.

Но маг времени в ответ только дёрнул плечом.

- Почему у тебя шерстяные нитки на руке? - спросила Эйрин, озорно пародируя маленькую несмышлёную девочку, которой родители ещё не объяснили, как некрасиво лезть в чужую душу.

- А, это... Идрис уже отвернулся и зашагал к выползающему из-за горизонта солнечному диску. - Это чтобы рука не отвалилась.

Солнце грело руки, опущенные на подоконник. Орлана, сузив глаза, смотрела прямо перед собой и ничего не видела. В лицо дышал прохладой ветер, отбрасывая с её лба глупую, выбившуюся из плена шпилек прядь.

Она врала сама себе, когда говорила, что виделась с Идрисом последний раз пятнадцать лет назад, когда умер её отец, и маг времени пришёл в столицу как всегда, влекомый зовом большой беды. Он приходил потом ещё раз. Тогда Орлана, уже аккуратно постриженная после того, как обрезала отросшие волосы мечом, уже спокойная и не впадающая в истерику каждый раз, как вспоминала о пережитом ужасе, встретила его в тех самых руинах на берегу реки.

Луксор ничего не знал о его приходе, да и никто не знал, разве что только Аластар, потому что ему-то всегда и до всего было дело. Но начальник тайной полиции молчал и только ухмылялся, не насмешливо, а скорее, потому что привык отзываться так на любую новость.

Орлана продрогла там под холодным ветром с реки, Идрис обижено тряс рукой, которой в порыве доказать свою правоту стукнулся о дерево, и они молчали. Потом он вдруг подозвал её к себе поближе и достал из потайного кармана кусок ярко-синей шерстяной нитки.

Нитка была жёсткой на ощупь, неприятной, колючей. Орлана непонимающе мяла её в руках. Идрис предложил завязать нить у него на запястье. Сказал, что это последняя просьба и уж тогда он наверняка больше не устроит ей сцены, больше не придёт в замок и не вспомнит, как мерзко предала его молодая императрица.

Её предательство, по мнению Идриса, состояло в случайно брошенных словах. В словах-обвинениях.

- Ты ненормальный, выговаривала Орлана хмурому Идрису. - Ты обвинил меня в убийстве отца. Я себя чуть не убила из-за этого. Ты моего сына чуть не оставил сиротой. Хватит. Мы с тобой уже наговорились.

- Лицемерная предательница, нарёк её Идрис, и Орлане захотелось рыдать от обиды.

Тогда она ждала второго ребёнка, и так сильно разнервничалась из-за разговора, что дышать приходилось ртом, и ей легче было завязать уже проклятую нитку, чем спорить.

Она не помнила никаких заклинаний, чтобы с помощью этой нитки Идрис мог причинить ей вред, и поэтому почти не боялась. Продрогшие пальцы не слушались, нитка трижды из них выскальзывала, Орлана нагибалась и искала её в сырой траве. Наконец, всё закончилось.

Идрис ушёл в лес, но не в сторону замка. Она же ещё несколько минут просидела, начиная ощутимо дрожать от холода, но от него же и успокаиваясь, и смотрела на тёмно-серые волны Сантарина.

- Прекрати. Это не приведёт ни к чему хорошему. - Ишханди пришла за ней и с минуту простояла, просто сложив руки, под вечноосенним деревом.

- Что? - Орлана вздрогнула.

- Ты даёшь ему надежду, безжалостно заключила мачеха и нервно провела кончиками пальцев по и без того идеальной причёске - привычным жестом.

Орлана вскочила с поваленного дерева и принялась одёргивать платье, отряхивать его, будто на подоле могли остаться следы недавнего разговора с Идрисом.

- Я? Я никогда... да я даже в самом страшном сне... задыхаясь от снова нахлынувшей злости, выговорила она.

Ишханди сжала губы в подобии укоризненной гримасы, заинтересованно глянула на молодую императрицу и даже, кажется, улыбнулась ей.

- Тогда ты должна быть рада, что он ушёл.

- Он меня опять вывел из себя, призналась Орлана. - Не могу даже находиться рядом с ним. Что ему вообще от меня нужно! Не рассказывай Луксору, ладно?

Вместо ответа Ишханди протянула ей руку.

- Орлана, что случилось?

Погружённая в воспоминания, она вздрогнула, когда Ишханди тронула её за плечо.

Это было невесомое прикосновение - и в то же время льдисто-холодное.

- Я бы спросила тебя ещё позавчера вечером, но ты так быстро ушла с ужина, что я, признаться, не решалась тебя трогать. Так что произошло?

Ишханди стояла рядом, как всегда, выверено-красивая: чёрное платье, прическа - волосок к волоску и драгоценные алые серьги. Словно не живая женщина - портрет из галереи императоров. Вторая жена отца Орланы.

- Хочешь спросить, почему я отпустила Эйрин? - Орлана грустно улыбнулась и перевела взгляд в окно.

Ишханди сильно сдала после смерти императора Зорга. Орлана даже и не сразу заметила это, она сама после его смерти долго не могла прийти в себя. А когда пришла, поняла, что всё уже не станет так, как раньше. Ишханди было, наверное, в два раза хуже. После смерти мужа она постепенно отошла от политики, всю власть над кастой хаоса передав младшему брату. В Совете она принимала лишь символическое участие, ни с кем не споря и никогда не отстаивая свою точки зрения.

Орлана видела всё это, но не решалась её винить. В конце концов, откуда Орлана знала, как сама будет вести себя, например, через десять лет. Может, совсем свихнётся.

До заседания Совета осталось не так много времени, и она в кои-то веки позволила себе поддаться чувствам и снова возродить в себе память. Глупое решение: раздражение и ярость не забывались и даже не меркли.

- На счёт Эйрин, - повторила Орлана после небольшой паузы. - Давай будем считать, что я сдалась.

- Ты? удивлённо приподняла брови Ишханди. - Не смеши меня.

Так уже было. Когда погиб её отец, Орлана обещала, что найдёт убийцу и не сдалась до конца, не смотря на все просьбы Ишханди оставить всё, как есть, не смотря на упрямое противостояние Совета. Она и нашла. Императора убила богиня смерти, скрывшаяся в теле няни, потом холодные щупальца тумана потянулись и к Орлане, а она знала, что призвала богиню смерти сама - своими мыслями, своими постоянными походами в склеп к мёртвому брату и мёртвой лучшей подруге. Чтобы спасти сына от богини, Орлана едва не принесла в жертву себя.