Вера Чиркова - Потери и находки

Этот полный чистого детского блаженства взгляд заставил искусника огорченно поморщиться. Не нравилось ему пользоваться лучшими чувствами или побуждениями людей, для того чтобы быстро и наверняка достичь желаемого. Хотя поступал Инквар подобным образом крайне редко, исключительно в таких безвыходных случаях, как утром на постоялом дворе, но вовсе не ставил это себе ни в заслугу, ни в оправдание. Давно был уверен, что ехать по жизни на чужих плечах стараются лишь слабые духом люди, а себя он таковым не считал.

И тем не менее показывать девчонке свое сочувствие тоже не собирался. Она и так ведет себя слишком напористо и все время норовит поступить по-своему, ничуть не считаясь с теми, кто, несомненно, сильнее ее и опытнее в подобных делах.

— Где именно? — мрачно осведомился искусник, почти презирая себя за этот тон.

— Вон… та повозка… я сейчас встану…

Ждать, пока трясущаяся от слабости девчонка сползет с облучка и поковыляет к соседней кибитке, Инквар не стал. Бесцеремонно подхватил рыжую на руки и меньше чем через минуту уже поставил на траву рядом с запертой дверцей.

— Поговори с ним, — скомандовал так же сухо, поспешно подбирая ключ к замку.

— Ленс? — прислонясь к стенке повозки, негромко позвала девчонка.

Инквар невесело усмехнулся, отметив, как сразу изменился тон его подопечной. Теперь она снова говорила тем же хрипловато-грубоватым голосом, как вначале, по-видимому, не желая выдавать остальным пленникам своей тайны. Впрочем, он и сам не имел ничего против того, чтобы сельские дети по-прежнему считали ее мальчишкой. И даже готов был поддержать эту ложь, все равно это недолго. Странствовать всем вместе им нельзя, хотя он пока не придумал, куда девать такую кучу пленников. Зато одно знает точно: путешествие таким обозом при свете дня равносильно признанию на всех углах и рыночных площадях в сегодняшнем нападении на ночников.

Можно не сомневаться ни минуты — все банды моментально подпишут ему смертный приговор. Но, что страшнее всего, не одному.

— Лил?! — робко послышался из-за стены тонкий голосок. — Тебя… поймали?

— Нет, Ленс, не поймали. Мы пришли тебя освободить, всех вас. Со мной друзья, ничего не бойтесь.

— Готово, — буркнул Инквар, делая шаг в сторону.

Про особые способности братца рыжей он не собирался забывать ни на миг.

Дверца распахнулась, выпуская душную волну не самых приятных ароматов, и сразу же в проеме показался худенький мальчуган лет девяти. Он трогательно, как цыпленок, тянул шею из ворота заношенной курточки и настороженно вертел головой со встрепанными рыжими лохмами. На его чумазом, как у сестры, личике встревоженно поблескивали яркие серые глаза, и по их выражению Инквар сразу понял, что ночная тьма для Ленса так же призрачна, как и для него самого. Впрочем, и Лил совершенно безошибочно нашла ладонью рыжие вихры брата и покровительственно потрепала их, позволив себе задержать руку на мальчишечьей голове лишь на пару мгновений дольше, чем сделал бы настоящий паренек.

— Поедешь с ними, — велел ей Инквар, подумал мгновение и нехотя пояснил: — Ленсу трудно будет на лошади.

— Мне не трудно, — горячо взмолился мальчишка. — Я хорошо езжу… а тут душно, окна открывать не разрешали.

— Я разрешаю, — поторопился сказать искусник, разглядел, как расстроенно сник Ленс, и, ругая себя, процедил сквозь зубы: — Но если брат будет за тобой присматривать, можешь сесть на лошадь.

Это было против его собственных правил и даже против здравого смысла, но сейчас Инквар старался этого не вспоминать. Просто знал точно, насколько паршивым человечком ощущал бы сам себя после, если бы настоял на своем и загнал в душную вонь этого ясноглазого мальчугана.

— Вас водили на прогулку? — не отвечая на благодарную улыбку, вспыхнувшую на лице Лил, спросил Инквар у поспешно вылезшего из кибитки мальчугана.

— Нет, — слегка растерянно протянул тот, и тут же из повозки раздался сдержанный смешок кого-то из деревенских.

— Нужник тут есть, за занавеской, — просветил старика выглянувший из кибитки темноволосый парнишка, вглядываясь в темноту невидящим взглядом, и опасливо добавил: — А есть не давали.

— Давно?

— Со вчерашнего вечера, — тихо вздохнул кто-то из пленников.

— Из кибитки не выходите, мы уезжаем отсюда, а еды я сейчас принесу, — строго объявил Инквар и властно приказал рыжей: — Присмотри за ними, а то ума хватит рвануть к бандитам в лапы.

Резко развернулся и почти побежал к брошенным у костра продуктам, не заметив, каким задумчиво-внимательным взглядом проводили его глаза чумазой лицедейки.

— Еда в тех мешках, — кивнул Дайг, услышав, зачем вернулся к костру его напарник, и испытующе глянул на Инквара: — А может, лучше им потом поспать… чтобы не волновались?

— Я их снова запру, — пообещал тот, сразу догадавшись, чего так боится телохранитель. Кто ничего не видит, тот не выдаст. — Лучше скажи, кого посадим возницами на остальные кибитки?

— Лил не справится?

— Они с братом едут на лошадях, — не стал ничего объяснять Инквар. Подумал немного и добавил: — Может, выберем из деревенских, кто постарше?

— Будут сидеть и думать, как сбежать, — качнул головой Дайг. — Лучше потеснить пленников, собрать в три повозки. Остальные отвести немного и бросить в кустах, есть там такое глухое местечко. А ты зачем сюда бредешь?

Этот окрик относился к Лил, осторожно обходящей чернеющие на траве пятна крови.

— Я сяду на козлы и могу поручиться за троих, они не дураки и не трусы. И бежать им некуда, двое полные сироты, а один пасынок. А в повозках и так тесно и душно…

— Ну и нагла! — изумленно поднял бровь телохранитель. — И к тому же плохо воспитана, не знает, как стыдно подслушивать чужие разговоры.

— Вернее, использовать зелья, чтобы подслушать, — ледяным тоном поправил его искусник и уставился яростным взглядом в лицо девчонке. — А твое мнение никого из нас не интересует, ты уже один раз навела нас на ножи. И если бы Дайг был хоть чуточку менее ловок, мы сейчас валялись бы здесь, а ты на краю обрыва. А ночники уже бросали бы жребий, кто первым будет тебя развлекать.

— Я верила… — начала было девчонка, но Дайг резко ее перебил:

— Сядь на козлы и молчи. Еще одно слово — и три дня не проснешься. И запомни — разговаривать нельзя ни с кем. С братом — тоже.

Лил вспыхнула, метнула в него яростный взгляд, резво развернулась и, не разбирая дороги, помчалась назад к повозке.

Искусник молча показал напарнику большой палец, прихватил мешки и отправился кормить узников, хитро усмехаясь про себя. Скажет тоже, усыпить! Это сколько же зелья нужно! Тогда как плотный ужин для изголодавшихся пленников — самое лучшее снотворное. Вот перекусят — и через полчаса будут посапывать так сладко, как у себя в кроватях.