Лоринна Ли - Беглец

Сим прикрикнул на двух воинов, возившихся с уцелевшим крылом саранчи, видно собирались прибрать его и позже изготовить щит, и первым двинулся вдоль реки прочь от проклятого леса.

Только здесь неведомая сила заставляла насекомых развиваться в угрожающих тварей; самая безобидная лесная ягода взрывалась тучей ядовитых семян, вышибая глаза и брызжа соком, дарующим вечную слепоту. Лишь в этом проклятом лесу кусты умели бегать, а пауки стегать на расстоянии парализующей волю ненавистью, водомерки — переворачивать плоты и лодки.

Здесь также водилась в изобилии дичь, включая невиданные на равнине формы, однако охотиться тут могли лишь очень и очень немногие. И редко такие отчаянные охотники доживали до седин, заканчивая свой жизненный путь или в лапах богомола, или в коконе паука-переростка. Сим никогда не задумывался, почему этот лес так разительно отличался от любого другого. Он не был излишне любопытным, а все рассказы старосты о давно минувших днях Перехода прочно забыл уже тогда, когда стал Распознающим. Ему достаточно было знать опасные и не опасные для людских поселений формы жизни, первые из которых он был призван уничтожать раз или два в году. Бредущие рядом с ним воины и в особенности охотники могли бы ему рассказать больше, но Сим был не любопытен и даже ленив.

Охотники нередко забредали так далеко от основных поселений, что углублялись в далекие северные пустыни, безжизненные, безводные. Там они встречали и гигантских сколопендр, каждый сегмент тела которых напоминали средней величины деревенский амбар, и пауков-верблюдов, блуждающих в песках, словно ожившие горы.

Некоторые воины, которых Совет Старейшин раз в году слал еще дальше на север, знали о безымянной смерти, носящейся под облаками. Не раз и не два проплывавшие над отрядами людей безобидные шары били вниз направленным лучом нечеловеческой голодной злобы, заставляя самых сильных цепенеть и ронять оружие. Самый древний годами старейшина еще помнил случай, когда он, молодой тогда ратник, остался единственным из выживших участников северного похода. Тогда шар из поднебесья не пронесся мимо, а кружил над парализованными людьми, пока не дождался еще двух. Летучие шары снизились, и на песок выпрыгнули гигантские даже по меркам проклятого южного Урочища пауки-смертоносцы. Их воля не только подавила волю воинов. Она заставила каждого человека безропотно подойти к самым хелицерам безжалостных хищников. С адским наслаждением пауки рвали на части и глотали человеческую плоть и кровь, прямо на глазах еще живых жертв.

Нынешнего старосту спасло чудо — парализованный, он свалился в узкую расщелину, а рядом с ним лежал как громом пораженный, кролик. Насытившиеся пауки пошарили по пескам своими невидимыми щупами, и наткнувшись на сознание кролика, удалились к своим летучим шарам. Они были пресыщены, а может быть, им захотелось оставить в живых одного человечка, чтобы он донес до своих родичей весть о том, кто правит миром на севере от Долины Людей. Юный воин, пришедший в себя вскоре после улета шаров, стал навеки седым и молчаливым. Он еще помнил рассказы стариков, передававших историю давно минувших дел — великого Перехода на юг. С ужасом будущий староста осознал, что все россказни, к которым он относился столь снисходительно, оказались правдой.

Когда-то, весьма и весьма давно, на севере у людей было настоящее государство, целые города, столица, провинции. Люди орошали безводные пустыни, сеяли хлеб, пасли стада из многих сотен голов коров и коней, плавали по морям и рекам на многовесельных кораблях. Но из великой Дельты пришли насекомые. Это были не обычные насекомые, а твари, превышавшие размерами самых крупных домашних животных. Вначале явилась саранча, которая пожрала поля и распугала коров и коней. Потом пришли слепни и комары, и многие города обезлюдили. За ними пришли пауки.

Из Дельты на человечество двинулись не обычные восьмилапые, пусть и гигантские. У пауков были свои правители и полководцы, всесокрушающая воля, которую они могли направлять на всех тварей земных. Самый маленький из них мог сбивать на лету птиц и заставлять рыбу выбрасываться на берег. Началась долгая война, в ходе которой людская цивилизация постепенно приходила в упадок.

Жители одной из провинций, самой удаленной от великой Дельты, пришли в движение. Дальновидные, они даже не стали ввязываться в затяжную битву с насекомыми, погрузили свой скарб на корабли и двинулись по рекам на юг, ведя с собой стада, неся книги и инструменты. После долгих лет скитаний им удалось преодолеть страшную безводную пустыню и выйти к плодородной Долине, где счастливчики и осели. С севера они не получали никаких известий и лишь годы спустя из донесений разведчиков поняли, что человечество поиграло войну с пауками на многие сотни миль вокруг великой Дельты.

Беглецы и дезертиры с великой войны освоились в Долине, ибо дальше идти оказалось некуда. Авангард переселенцев наткнулся на практически непролазную чащу, протянувшуюся дугой поперек пути отступления людей, преграждая дальнейшее продвижение к югу. Этот лесной массив, изрезанный реками и болотистыми низинами, получил название Урочища. Поначалу в нем видели не больше, чем препятствие на пути исхода.

Но это лишь весьма сокращенная история Перехода, дошедшая до слуха чудесным образом спасенного юноши, ставшего в последствии Старостой. Переселение длилось не одно поколение, кроме того, очень долго люди обживались на новом месте. Прошла одна сотня лет, и они, не имея вокруг ни крупицы железа, научились выплавлять бронзу, правда, в мизерных количествах. Прошла еще одна сотня лет, и они утратили былую четкую социальную организацию, став аморфным конгломератом из нескольких десятков деревень. Затем наступила очередь книг и письма. Сейчас вряд ли среди людей можно было насчитать и десяток грамотных. Да и те занимались подсчетом количества мешков с зерном в амбарах старост. А книги покрылись плесенью и истлели. Еще пара сотен лет, и дела былого государства, как и самого Перехода подернула дымка забвения.

Тогда на поселения людей обрушилась новая беда. Дети стали рождаться все реже и реже. А среди мальчиков началась странная болезнь, при которой жизнь стала покидать молодые тела от малейшей болячки, которую даже не заметил бы здоровый организм взрослого. С этим ничего нельзя было поделать. Род людской неуклонно угасал.

В то же время и в округе стали появляться гигантские насекомые. Их было не очень много, однако они быстро вытеснили из южного Урочища и его окрестностей лесорубов. Вначале Совет Старейшин решил, что они проникают на равнину с севера, преодолевая безводную пустыню, но вскоре дело прояснилось.