Варвара Мадоши - Укротители Быка

Стар успел прокричать ему что-то одобрительное, и тот даже отсалютовал — затем ему пришлось немедленно отбить копейную атаку какого-то не в меру наглого кнехта, вздумавшего, видимо отличиться на поле боя… Эй, парень, тебе еще рановато!

— Хорошо идешь, — хмыкнул Райн, ударом меча подрубая шест, на котором было крепилось знамя. Он уже успел где-то потерять шлем, капюшон, что астролог носил под шлемом, упал на плечи, и волосы блестели на солнце, левая рука магистра подозрительно безвольно висела… бесполезно говорить, что да, то да. — Попробуй еще вон там, — он махнул рукой с мечом куда-то влево, где мелькнуло синим другое знамя.

Легис — старов кнехт, молодец, парень, не отстал! — подхватил шест и потащил его в сторону.

— Убирайся из битвы! — закричал Стар. — Какого…

— Уже убираюсь, — Райн, кажется, ухмылялся. — Сегодня по гороскопу у меня прекрасный день!

И с этими словами он вдруг, нагнувшись, дернул за ворот какого-то молодчика почти без оружия, — не то кнехта, не то вообще улепетывающего из битвы оруженосца, и у того из-за пазухи выпало что-то блестящее. На Стара наскочил уже новый — это был не рыцарь, кажется, простой вооруженный наемник — противник, строго говоря, зазорный. Но бился наемник отчаянно и отнюдь не хотел позволить Ди Арси выбраться из боя так просто — Стар только успел краем глаза заметить, как Райн, как-то лихо извернувшись, свешивается с седла, вытащив из стремян одну ногу — когда он так научился?! — и рывком поднимает это блестящее с земли. Что там?! Что ему могло понадобиться?!

Ди Арси отнесло от астролога, закрутило в битве — и он уже не мог видеть, что делает Гаев и не зарубили ли его часом. «Зарубили, — подумал Стар, снося кому-то голову. — Ну если только зарубили — он у меня еще попляшет!»

…Когда Стар встретил Морица, он по запалу чуть было не схватился и с ним — но вовремя сообразил, узнал. Бой остался где-то левее, поэтому Ди Арси стащил шлем и облегченно воскликнул:

— Мориц! Ну наконец-то я вас нашел! Как наши дела?

Вместо ответа Мориц схватил Стара за плечи, притянул к себе и расцеловал в обе щеки.

— Ди Арси! — воскликнул он. — Ди Арси, слава Аресу и Тору! Слава звездам, как говорит ваш друг! Вы появились в добрый час?

— О чем вы? — заторможенно спросил Стар, утирая пот со лба.

— Глядите! — Мориц обернулся к барону Кэр-Лирскому и сэру Нэму. — Вот рыцарь, спасший это сражение! Ди Арси, вы просто герой! У меня нет слов!

Вот как?..

Тут Стар сообразил, что бой заканчивается. Подул прохладный ветер — как по заказу. И кто-то неподалеку радостным голосом попросил вина.

— Нет, ну вы посмотрите на него! — Мориц радостно захохотал и тяжело ударил Стара по плечу. — Это ведь первый бой нашего красавчика в качестве командира, не так ли? Теперь я понимаю, что Хендриксон в вас нашел! Сколько знамен, а?

— Штук… пять, кажется, — Стар огляделся, ища взглядом Легиса.

— Пять? — Мориц тяжело нахмурился, как будто грозовые тучи сходились над утесом. — Очень, очень хорошо!

Тут появился и Легис — радостный, взмыленный почище лошади, с улыбкой от уха до уха… и, кажется, уже выпивший.

— Шестнадцать знамен, милорд! — заорал он еще издалека. — Ваши люди захватили шестнадцать знамен!

— Ого! — Эмори Кэр-Лирский и Нэм переглянулись, Мориц аж в лице переменился.

— Вот это успех! Расскажи мне об этом кто — я бы не поверил! И это не с рыцарями — а всего лишь с ноттскими всадниками! Эй, ведь Эстебан так не соберет народ до будущего лета! Вы решили судьбу кампании, Ди Арси!

— Судьбой ведают астрологи… — машинально произнес Стар — отголосок неприятной мысли, которая крутилась в голове с самого утра.

Мориц и сопровождающие моментально посерьезнели, переглянулись — вспомнили лишний раз, конечно, кто постоянно сопровождал Стара. А ведь им, как и всем прочим, кроме Хендриксона и его жены, оставалось только гадать, чем вызвана такая привязанность. Не сказали ничего.

— Вот что, Ди Арси… — тут же начал Мориц, уже снова нарочито приподнятым тоном. — Ваши всадники хорошо себя показали. Пойдете теперь на правом фланге?

— Если такова будет воля герцога — то да, — Стар внимательно посмотрел на Морица. — Но никак иначе. Что моим орлам делать на правом фланге? В арьергарде левого мы полезны.

— О как! — Мориц переменился в лице. — Вы что же, не ищете чести и славы?

— Моя честь — служить моему сюзерену, — отчеканил Стар. — Моя слава — не гнать на убой людей, что доверили мне предводительство. Кстати… полагаю, я и мои люди можем претендовать на дополнительную долю в обозе?

— Само собой, — Мориц кивнул уже не так радушно, после короткой паузы, но все же вполне решительно. — О чем речь, мой дорогой милорд Ди Арси!

Все трое предводителей армии переглянулись.

Старикам частенько приходится слышать упреки молодых о том, что некоторых поворотов истории можно было бы избежать, удайся по иному распорядиться полученными шансами. Видят боги, и старые, и новые, и вечно сущие, и похороненные под землей: проработав столько лет на должности главного архивариуса, я убедился, что будущее влияет на прошлое куда сильнее и значительное, чем прошлое влияет на будущее. Или, если позволено мне будет так выразиться, прошлое частенько изменяется в угоду будущему — порою даже до того, как его успеют любезно об этом попросить.

<следует еще три абзаца вступления о сущности исторического познания>

Меня зовут Ральфус из Керна, деяния мои ничем не примечательны, а родословная не заслуживает никакого внимания. И все же я дерзну предложить вам сей скромный труд, ибо волею случая я короче других был знаком с обстоятельствами, о коих собираюсь поведать.

У нынешних ученых мужей в подражание древним принято, говоря о необычайных людях и меняющих форму мира событиях, наделять их чертами внешнего, броского величия. Я же буду рассказывать только о том, что видел своими глазами и описывать вещи именно такими, какими они представлялись моему неискушенному взору, — да простит меня почтеннейшая публика за этот недостаток изобретательности.

Связность повествования заставляет меня упомянуть, что рожден я был младшим ребенком в купеческой семье города Керна, выучился чтению и письму и четырнадцати лет от роду поступил писарем в армию светлейшего герцога Хендриксона, чтобы заработать на свадьбу. Особенными талантами ваш покорный слуга не отличался, однако трезвость и разборчивый почерк заставили старшего секретаря его сиятельства определить меня секретарем к небезызвестному магистру Гаеву. В то время, несмотря на кажущуюся опасность положения в действующей армии, это была завидная участь, ибо эпоха в целом не позволяла никому жить в мире и покое — вопреки рассказам иных, любящих вспомнить «старое доброе время».