Анатолий Лосев - Дверь в неведомое

Ознакомительный фрагмент

Солнца здесь, похоже, не бывает, но все равно достаточно светло, хотя облака и темные. И в этом тусклом свете я заметила, как что-то блестит в траве шагах в четырех от меня. Димка зазевался, поэтому я с криком «Чур, вон то — мое!» подбежала к тому месту и посмотрела, что там.

Первое, что я увидела, — сапог с блестящей, странно изогнутой пряжкой. Не повезло. Ни к чему мне сапог, к тому же размера намного меньшего, чем у меня. Игорь все издевался, что он носит обувь тридцать девятого размера, а я — сорокового.

Сапог был не просто так, а вместе со своим хозяином. Когда я поняла, наконец, дурочка такая, что здесь лежит человек, то решила крикнуть Диме, что он, наверное, чужую вещь взял, но я ничего поделать не успела. Только отметила про себя, что человек маленького роста, почти как Дима, такой же щуплый, и на нем навешана уйма всяких побрякушек, — немудрено, что он упал.

Он лежал ничком, и я приподняла его за плечо — хотела перевернуть. Я почему-то подумала, что он жив и вообще с ним все в порядке.

Когда я увидела его лицо, мне стало жутко — даже не разобрать, как он выглядел: все в крови, глаз не видно, и вся земля под ним скользкая от крови.

Я даже не успела как следует испугаться. Он вдруг приподнялся на локте и направил на меня маленький арбалет с окровавленным, как мне показалось, болтом.

У меня сдали нервы, и я молча, забыв о ребятах, развернулась и кинулась бежать в поле, не жалея кроссовок. Над ухом просвистел болт, но я знала: чтобы перезарядить обычный арбалет, требуется в среднем сорок пять секунд, которые я еще смогу прожить. От меня требовалось за это время пробежать как можно больше, ведь предел дальности полета обычного болта — приблизительно двести метров. И я показала такой класс, что если бы меня видел наш физрук, он разрешил бы мне не ходить на его уроки, чтобы своим талантом не смущать одноклассников.

Я смотрела только под ноги, чтобы ни в коем случае не споткнуться и не упасть, хотя при такой скорости да в такой густой траве заметить предательскую канавку было бы сложно.

В какой-то момент я почувствовала, что впереди кто— то есть, подняла голову и увидела, что лечу прямо на бородатого мужика с алебардой и он намеревается пустить свою железку в ход.

Инстинкт самосохранения оказался быстрее мысли — мужик с криком описал в воздухе дугу и ткнулся головой в траву, а его алебарда оказалась у меня в руках.

Я в первый раз в жизни взяла в руки оружие пострашнее отвертки, но выглядела с этой штукой наверняка очень представительно. Передо мной было еще пять противников: двое бородачей в стеганых куртках и с копьями, двое в более серьезных доспехах, увешанные мечами, кинжалами и ножичками сверх всякой меры, и еще один. На нем мой взгляд задержался дольше всего.

Он сидел на маленькой лошадке вроде зебры, только с более тусклой окраской, не носил бороды, отчего казался моложе остальных, не имел никакого оружия и был так же шикарно одет, как и тот умирающий с арбалетом. Он смотрел на происходящее так, будто вот мы с его охраной сейчас немного подеремся, а он на нас любоваться будет.

Я отметила про себя, что я и выше, и крепче любого из них. Поэтому, наверное, меня сразу посчитали серьезным противником. Когда их товарищ улетел в ковыль вниз головой, никто из них не испугался, а в глазах главного, который на зебре, зажегся интерес.

Не став дожидаться, пока они нападут, я подняла в воздух Мужичков в серьезной экипировке — они мне показались опаснее, — а с остальными решила подраться обычным способом, у меня же была целая алебарда! Но они оказались более умелыми и могли меня даже поцарапать своими копьями. Пришлось их сломать телекинетическим способом.

Однако мужички не успокоились, и пришлось бы им сражаться со мной одними кулаками, но тот, что самый главный, махнул эдак небрежно рукой и сказал: «Хватит».

Меня сначала удивило то, что он говорит по-русски, но потом я поняла, что он-то говорит по-своему, просто я его понимаю. Макс рассказывал, что, если пройти сквозь измерения, такое бывает. Эх, если б так же было с английским!..

— Амазонка, — обратился безбородый ко мне, — мы не собирались причинять тебе зло, поставь моих телохранителей на землю, пожалуйста!

Я приосанилась: амазонка! И разговаривает так вежливо, как будто я директор какой-нибудь или офицер милиции. И смотрит так ласково, и еще улыбается приятно, как киноактер. Симпатяга.

— Хорошо, — сказала я важно, — только пусть ваши люди больше не хватаются за свое железо!

Тяжеленных меченосцев я аккуратно опустила на землю, а хозяин алебарды тем временем, ругаясь на чем свет стоит злым шепотом, стряхивал со своей куртки соломинки и землю.

— Я — Вент а-ла-Коэ Клот, — представился всадник, вежливо кивнув.

Ни фига себе имечко. Похоже на что-то французское. Мне стало даже неудобно за свое, показавшееся мне деревенским. По сравнению с этим а-ла-Коэ Катерина Северова совсем и не звучит. Я напряглась и выдала:

— Воительница Катрин Озерная!

Воительница, потому что кто же я здесь еще, особенно с таким неслабым топориком в руке! Катрин — чтобы ему легче выговорить было, раз у них везде такие французские звуки, да и звучит благороднее. А Озерная, потому что в средние века так принято было, присобачивать к именам приблизительный адрес, а наш городок называется Озерки. Потом он объяснил, что Клот в его имени — название его земельного участка и скромной такой избушки о пяти башнях.

— Я вас сразу узнал! — обрадовался Вент. — Мы вас давно ждем! Вы ведь к нам направлялись, не так ли?

Мне было не совсем удобно признаться, что я бежала просто так, куда глаза глядят, и поэтому неопределенно кивнула.

— Позволите вас проводить?

Я неуверенно оглянулась: отсюда не было видно, где Игорь, Макс и все остальные. Надо же, как далеко убежала! С одной стороны, я понимала, что они станут волноваться, подумают, будто я потерялась. Но с другой — мне очень хотелось подольше пообщаться с этим интеллигентным рыцарем или кто он там. Я, конечно, могла ответить, что вот, мол, закончу одно важное дело и забегу к вам на огонек, но боялась, что потом его здесь просто не найду. К тому же он сказал, что меня ждали… Может, им моя помощь нужна…

Вент посмотрел на меня с такой потрясающей улыбкой, что я сделала благосклонную мину и сказала:

— Конечно! Сделайте, пожалуйста, такое одолжение.

Мы миновали поле, поросшее высокой травой, и вышли на пустошь. Посреди нее торчало загадочное сооружение размером с хорошую городскую девятиэтажку, а то и выше. Оно было похоже на замки, которые дети делают из мокрого песка на пляже, и имело пять башен— сосулечек.