Леонида Подвойская - Предтечи Зверя. Алёна

Ознакомительный фрагмент

– Некрепка вера, если её чудесами укреплять надобно. Но не об этом. Деньги почто собираешь?

– Деньги? Я? Деньги?

– Потому и прислан. На станции большой стеклянный ящик стоит. Пожертвования на постройку здесь храма Господня собирают. И такой разговор идёт - тебе здесь платить - грех. А вот обязан каждый, к тебе попасть желающий, по приезду пожертвовать, и после исцеления - деньги немалые туда же, в ящик. А коль скоро никакого храма не строится…

– Это… это… - вскочил, побледнев, отшельник.

– Не ты, значит?

– Снимите обет! Вернусь в мир, всех поубиваю. Лично! Мой грех будет, но с такой хулой жить!

– Гордыня ещё сильна в тебе! Ох, и сильна! И вижу, лукавишь ты несколько. Нравится тебе поклонение.

– Богу же поклоняются. Я…

– Всё. Твои пояснения принял и удовлетворён. Помыслы твои чисты. А с этими…пожертвованиями власти мирские разберутся. Сегодня же сообщу о мошенниках. А знаешь, брат мой, храм здесь был бы очень и очень кстати… Но кто она? Не дознавался? Может, приметы какие?

– Не местная, точно. И видно - не помнит, кто она. А из примет…

– Говори.

– Браслетик у неё странный. Змейка такая золотая вокруг руки.

– Не знаю… Знак, вроде, не бесовский. Но доложу… Что же, пора мне и в обратный путь, брат мой. Только…- замялся инспектор. Только… ты говорил, она и днём может…?

– Что у тебя, отец Арсений? - понял Георгий.

– Радикулит. Кельи в юности - радикулит в старости.

– Пойдём, попросим.

– Но удобно ли? Приехал проверить и воспользовался?

– Ну что же такого неудобного? Проверил, правду ли говорю. Особенно о том, что не только в ночное время она свои способности являет.

Проверкой Арсений остался доволен.

– И об этом доложу, - уже возле машины прощался он с пошедшим провожать его до опушки отшельником. Проезд к самой пещере отшельника был категорически воспрещён.

– И ты знаешь, - осенённый новой мыслью Арсений даже выбрался назад из привезшего его такси. - Ведь наш горлом мается. Последнее время даже службы… с трудом.

– Буду несказанно рад, если соблаговолит сюда…- начал Георгий.

– Н-е-ет, не о том. Её надо туда, к нам. Может, с тобой. Новую чудотворницу ещё надо эээ раскручивать, как говорят в мире, а ты уже известен. Ну, с Богом.

– Бедная, бедная птаха, - думал, возвращаясь, отшельник. - Если тебя в центр… Они думают, что всё так просто. Я тоже хорош. Не сказал, что больно ей каждый раз. А там - толпы. Миллионы страждущих. Что же с тобой будет - то, а? И им уже не откажешь, будто бы вода целебная свою силу быстро теряет. Но что же придумать - то?

Глава 2

Размышления прервали два здоровенных джипа, с рёвом продирающиеся по лесной дорожке. Поравнявшись с отшельником, первый остановился.

– Он? - спросил огромный, под стать автомобилю, мужчина, кого - то в салоне. Получив положительный ответ, кивнул на открывшуюся заднюю дверку. - Садись, святой отец, быстрее приедем.

– Здесь ездить запрещено, - хмуро возразил отшельник.

– Кем? - поинтересовался великан. - Если не Господом Богом, то садись и поехали.

– Нельзя на автомобиле к скиту. Какая с него потом святость?

– Садись - садись. Помогите святому отцу.

Два угрюмых качка " помогли" и усадили Георгия между собой на заднее сидение.

– Ты, святой отец, не обижайся. На меня вообще обижаться не следует. А в этом конкретном случае, согласишься, когда узнаешь срочность моей проблемы. О! Уже и приехали! А так бы тянулся и тянулся. Ладно, приглашай в свой скит. Потолкуем.

– В скит нельзя. Вот это как раз, Богом и запрещено.

– Прямо вот так сам взял и запретил? Ну, лады. Где тут у тебя потолковать с глазу на глаз можно? Там? Ну, лады. Битый! Ждать вон там! А кое-кому и помолиться не помешает!

Великан, брезгливо поморщившись, сел таки на пенёк напротив также устроившегося отшельника.

– Долго базарить не буду. У меня онкология. С третьей на четвёртую. Это у меня-то! - гигант сжал огромные, с пудовые гири кулаки. - Ну ладно. Предлагают все эти химиопроцедуры. Дерьмо! Простите, святой отец. Выехал к этим светилам американским. Бабок убухал не меряно. И что? Они мне дают десять процентов. Хороши ставки - один к десяти. А тут говорят, вы одного моего, скажем, коллегу на ноги поставили.

– Это кого же? - всё также хмуро уточнил Георгий.

– Ну, Алекса Борзого.

– В рванину оделся. "Шестеро детей. Вдовец. Сиротками останутся". Уже потом я дознался, кого он кормилец и какие от него сиротки остаются.

– Да, по всяким прикидам он мастер. Но я попроще. Ты говоришь, сколько, я отстёгиваю и делаем дело. Так сколько?

– Чудеса за деньги не купишь.

– Понимаю. Поэтому и спрашиваю, сколько? Ты бессребреник, это и козе понятно. Сколько? Вон, на храм жертвуют. Хочешь, такой, как Христа Спасителя отгрохаем? Ну, может чуть поменьше. Совсем чуть - чуть. А если поднапрячься…

– С ваших денег только храмы Спаса на крови строить.

– Отец, нет времени на препирательства. Мне сейчас каждая минута дорога. Говори сколько и приступим. А потом, - пожалуйста, побазарим о спасении душ и всё такое прочее.

– Нет.

– Ну, не хочешь базарить, так и тоже верно. Сколько? У меня с собой. На аванс хватит. А если нет, вон - указал он на одного из попутчиков, через местного авторитета братву напряжём, сколько надо притаранят. Да и вообще…

– Это он на храм собирает? Жулик. Ничего святого.

– Отец, я не для разборок приехал. Хочешь, потом их накажем? Но потом. А сейчас…

– Нет.

– Та-а-а-к, - подался вперёд коллега Алекса Борзого. - А чего же ты хочешь, святой отец? - вкрадчиво спросил он. - Вот этого? - он одним ударом кулака отбросил отшельника далеко в сторону.

– Мученической смерти хочешь? - склонился он над выплёвывавшим зубы Георгием. - Ты её получишь. Станешь не чудотворцем, а святым. Так что - ли? Но вначале ты вылечишь меня, урод. Битый, иди сюда! Чудотворца - в его этот… схрон?

– Скит.

– Давай. Братву туда - же, пусть готовятся. Егор, ты со своими местными - никого не пускать. С понтом, лечит кого-то из важняков. Кстати - должок за тобой. Этого святого отца окрысил. Храмовые деньги заныкал? Отработаешь.

Пока шеф - великан делал выволочку представителю местной уголовщины, его заплечных дел мастера заволокли отшельника в пещеру, раздели, сноровисто связали и умастили на кровать, где ранее происходили светлые чудеса исцеления.

Девушка была на своей поляне, когда услышала страшный крик. Расстояние поглотило громкость и крик был страшным по своей сути - боль, стыд и ярость клокотали в нём. Оторвавшись от созерцания очередного инверсионного следа, смутно что-то напоминавшего, она вскочила и прислушалась. Крик повторился и перешёл в рыдание - не менее страшное мужское рыдание. Зажав от ужаса уши, загадочная ассистентка кинулась в сторону скита - именно оттуда раздавались эти звуки. И она уже знала, кому они принадлежат. Девушка промчалась через лесную чащу и выбежала на дорожку. На ней, сложив руки на груди, стоял низенький, но крепко сбитый человек, с выбритым черепом, в очках, в узких джинсах, синей майке и цепью на шее. В общем, бык. Пытаясь оббежать его, девушка приняла в сторону. Но и он сделал шаг в том же направлении.