Анатолий Дубровный - Рыжая некромантка

Ознакомительный фрагмент

- Как ты сюда попала? Ты чья?

Девочка снова пожала плечами, на это раз ответив:

- Не знаю.

Девочка снова улыбнулась, показав слегка заострённые зубки, а ветер, чуть сдвинув рыжую прядку, приоткрыл немного заострённое ушко.

- Эльфа, - предположил Зур и засомневался: - А может и не эльфа. Может из лесного народа – полукровка.

Такое часто бывало – задержится мужик в лесу, тут его русалки и обкрутят. Могут под воду утащить, а могут и по прямому мужскому предназначению использовать. Потом под порогом его избы обнаружится свёрточек с пищащим (или кричащим) остроухим младенцем, у которого могут быть острые зубки. Жена, конечно, пилит мужа за поход на сторону, но младенца не принять в семью не может – русалка обидится и может отомстить. Хоть ребёночек и не русалка (или дриада, лешая – с кем там муж погулял?) но всё же… Бывало и наоборот – леший или козлоногий на девку, отошедшую далеко в сторону от товарок, собирающих грибы или ягоды, позарится, тогда и приносить младенца не надо – сам появляется в нужный срок. Вот и воспитывается такой (или такая) полукровка в селянской семье. Надо сказать, полукровки, что парни, что девки, красивые. Быстро себе пару находят, да и помогают лесные жители своим или семье их приютившей. Может потому, и живут люди у проклятого леса, что не чужие, всё же родня его жителям.

- Может, и из лесного народа, - почёсывая в раздумье затылок, повторил Зур, - только не младенец почему-то, они-то обычно младенца подкидывают.

Сурима с надеждой посмотрела на мужа, она была совсем не против, чтоб её благоверный погулял с русалкой, дриадой или ещё с кем, да и сама женщине была не прочь, но почему-то лесные жители обходили стороной эту пару. А Зур продолжал рассуждать:

- Откуда взялась не знает, имени тоже не знает, точно не эльфа. Из лесных жителей? Думали – такая как они, а оказалась больше человеком. Но почему не помнит? Может, не хочет вспоминать? И говорить о своих лесных родственниках не хочет?

А Сурима достала крынку с молоком (вообще-то дома была корова и не одна, но вдруг в дороге перекусить захочется, а крынка-то не простая – молоко в ней не скисает), предложила девочке:

- Хочешь молочка?

- Хочу! – оживилась та и приняла крынку, не оторвалась, пока не осушила. Зур аж удивился – куда в неё столько лезет. А девочка, вернув пустую посудину, вежливо поблагодарила. Сурима многозначительно посмотрела на мужа – нечисть или нежить точно благодарить не станет!

- Так как тебя зовут? Откуда ты? – снова спросила женщина, а девочка, распахнув огромные ярко-зеленые глаза, снова пожала плечами. А Сурима с замиранием сердца спросила:

- А хочешь к нам, зелёные глазки?

Девочка украдкой глянула на пустую крынку и согласно кивнула. А задохнувшаяся от счастья женщина предложила:

- А давай, зелёные глазки, как листочки, я тебя так и буду называть – Листвяна, Листвяночка. Нравится тебе такое имя?

- Да, - кивнула девочка и потянулась к Суриме, та подхватила девочку и, закутав в тёплую шаль, усадила к себе на колени. Зур, скосив глаза, усмехнулся в усы и, щёлкнув кнутом, дал команду тягловым быкам продолжать движение.

Хозяйство Зура и Суримы, по меркам деревни Большие Травы, было не то что богатым, зажиточным. Тут были даже наёмные работники: пожилая семейная пара – Тул и Фирта, тоже бездетные (дальние родственники хозяев) и старый дед, тоже родня, хоть и очень дальняя. Работникам у Зура и Суримы жилось неплохо, хоть работы было много, но хозяева её не перекладывали на Тула и Фирту, а работали наравне с ними. Дед Рав (действительно дед хозяев, хоть и троюродный) занимался пасекой. Дом с хозяйством образовывал большое подворье, стоящее почти у черты охранного круга. Но в этом была и выгода – небольшая речка Быстрица, действительно очень быстрая, протекавшая у самой границы охранного круга и частично им накрывавшаяся, вращала колесо. Это колесо служило приводом не только для мельницы, но и для мехов кузницы, где иногда работали Зур и Тул.

Увидев подъезжающих хозяев, Тул открыл ворота. Большой воз заехал во двор, и к нему с лаем бросился огромный лохматый пёс, но увидев рыжую девочку, сидящую на коленях у Суримы, остановился, словно наткнулся на невидимую стену и, поджав хвост, взвизгнув, спрятался в будке. Вышедшие встречать хозяев, Фирта и Рав замерли, а потом сделали знак, отгоняющий демонов, Тул к ним присоединился. Зур повернулся к рыжей девочке. Собираясь что-то спросить, при этом снова схватившись за свой амулет – сторожевой пёс Лохматый был не только лохматым и больших размеров, он, как многие местные собаки, чуял нежить и предупреждал о ней своих хозяев. Мало того, он её не боялся и мог со многими видами нежити, опасной для человека, вступить в схватку с большими шансами на победу. Напугать Лохматого мог только очень опасный зверь или нежить. Девочка соскочила с колен Суримы, выскользнув из шали, и нырнула в будку к Лохматому.

- Листвяна! Куда! Он же может тебя покусать!

- Кого вы привезли? – спросил Тул. - Лохматый испугался! А он…

- Да вот, подобрали на дороге, - ответил Зур, неодобрительно покосившись на Суриму – похоже, её желание иметь ребёнка, накликало беду! Они сами неизвестно кого привезли к себе на подворье, но если эта девочка столь опасна, что ей испугался Лохматый, почему её пропустил охранный круг! А ещё Зур вспомнил, как всхрапнули быки, когда он их остановил, увидев девочку, но тогда решил, что эти могучие животные так выразили недовольство резкой остановкой, потом они беспокойства не проявляли!

В собачьей будке довольно долго было тихо, и мужчины, на всякий случай вооружившись вилами, осторожно к ней стали подходить.

- Точно нежить привезли, - сказала Фирта, - сейчас она там Лохматого доедает, когда доест, за нас примется!

Мужчины с удвоенной осторожностью приблизились к будке, и Зур, держа вилы перед собой, туда заглянул. Подняв вилы вертикально, он поманил женщин к себе, сделав знак, чтоб они не шумели. Толкаясь перед будкой, заглянуть хотели все, люди увидели следующую картину: девочка сидела, обнимая Лохматого за шею, а он пытался повернуть голову и лизнуть её в щёку, но сделать псу это было неудобно, всё-таки его голова была близко от лица Листвяны. Ошейник с цепью лежал рядом, девочка его сняла.

- Листвяночка! Он же может тебя укусить! Лохматый очень злой пёс! – не выдержала и закричала Сурима.

- Не-а, - покачала головой девочка, теснее прижимаясь к лохматому боку, - не-а, не укусит, мы с ним друзья!

- Ошейник-то заклёпанный был, как она его сняла? Ладно бы цепь отцепила, но ошейник… - тихо пробормотал Тул, ни к кому не обращаясь. Но девочка услышала и пояснила то, что сделала: