Галина Гончарова - Полудемон. Король Алекс

Ознакомительный фрагмент

Было за что.

Но мать была у Абигейл, как бельмо на глазу.

И был тут еще один важный довод. Дети Мишель тоже имели все права на корону. Дед часто шутил, мол, если что с Рудольфом не так будет, мне дочка внука родит. Короля.

Напророчил.

Все в посольстве было как обычно.

Только во дворце, где они остановились на первую же ночевку, уже на территории герцогства, вспыхнул пожар. Дядюшка тот момент был очень занят. Абигейл. А когда благородный рыцарь, с благородной дамой, да продолжением рода заниматься изволят, тут на них хоть крыша падай — не заметят.

Они и не заметили. А потом стало поздно. Сами еще кое‑как в окно выпрыгнули, а вот детей и часть свиты спасти не успели. Задохнулись во сне. При пожаре оно так часто бывает. Сперва дым, а уж потом — огонь.

Большая часть свиты полегла в огне. А меньшая, все эти Абигейловские дядюшки да тетушки, зятья, сватья и прочие племянники брата шестиюродной кузины по троюродной тете — все выскочили.

И принцесса Мишель выскочила.

Одной из первых.

И пыталась изо всех силенок приказать огню, чтобы тот потух, утихомирился, исчез…

Не вышло.

Зато Абигейл ее обвинила в поджоге. Хватило ж фантазии. Или не фантазии а умысла?

Дескать, Мишель замуж выйдет — и прощай надежды на корону. Потому‑то принцесса и решила брата с семьей извести. Детей, вон, извела, а с братом не получилось… Хватайте ее, мерзавку, люди добрые! Держите!! Вяжите!!!

Мишель тогда была просто не в себе. Вся выложилась на пожаре. А маг если он все силы растратил — беспомощнее хомячка становится. Даже убежать не может. Бери его голыми руками — и души.

Так с Мишель и поступили. Связали по рукам и ногам — и посадили в каменный мешок.

Проявили, можно сказать, инициативу.

Для матери это было шоком. Сами понимаете, принцесса, воспитывалась в любви и нежности, на нее листочек‑то не падал.

А тут!

Схватили.

Обвинили!

Заковали в цепи!

Кинули в темницу!

И еще огромный расход сил. Потраченных, между прочем, на неблагодарного братца. Если бы Мишель огонь не успокаивала, фиг бы Рудольф со своей тварью выскочить смогли.

И даже это сыграло против принцессы.

На огне оказались следы ее магии. Ее ауры.

Окажись рядом хороший маг, он бы смог осмотреть все пожарище — и понял бы, что к чему.

Только вот мага не было.

Маги вообще народ своеобразный. Талант это редкий и встречается примерно у одного человека на десять тысяч. А ведь этого одного надо найти. Выучить. Сделать так, чтобы он не погиб в процессе обучения. Чай, магия — не гончарное ремесло. И талант человеку дается только к одному виду магии.

Какому?

Чародеи сами себе профессию тоже не выбирают — либо есть талант, они его еще даром зовут, либо его нет. И если нет — хоть ты обнадувай щеки. Не поможет. Всего есть семь разновидностей магов. Четыре — соответственно, по стихиям. Воздух, вода, земля и огонь. И три нематериальные стихии. Жизнь, смерть, разум. Из этой когорты больше всего не любят магов смерти. Или — некромантов.

Но не о них сейчас речь. А о том, что если дан тебе огненный дар, то над водой ты хоть обпыхтись — не поможет. А если можешь заклинать воздух, то разум тебе уже окажется не под силу.

А в случае с пожаром нужен был маг по огню. Сильный. Грамотный. И облеченный доверием.

Конечно, никого настолько сильного в королевской свите не нашлось. И рядом, на расстоянии трех дней пути — тоже. Потом и следу ауры стерлись. Доказать ничего было просто нельзя.

А тот единственный, который был, специализировался по Жизни. Вылечить, залечить, профилактику болезней устроить — это пожалуйста.

А в Огне он разбирался, как свинья в политике.

Суд вел дядюшка. Дознание тоже. Ну и Абигейл, как же без нее.

И дядюшка десять дней продержал свою родную сестру в темнице. И допытывался, как она могла пытаться убить его с семьей.

Сперва — просто так. Потом угрожал пытками, казнями… кто знает, до чего бы дошел принц Рудольф.

Руки Мишель переломать, во всяком случае, успели. Хорошо хоть не изнасиловали. Но в переломанных костях тоже радости мало.

Спас принцессу старый придворный слуга. Том Хорн.

Он принцессу Мишель с детства знал, любил ее, на руках носить готов был. И про темницу узнал сразу же. А узнав, не поверил. Ни в вину, ни в поджог…

Схватил коня и рванулся к деду.

Посольство ехало двадцать дней. Том одолел это расстояние за восемь. Ехал без дорог, по одним звездам. Дорогами было бы на пять дней больше, а он махнул напрямик, через пустоши. Загнал двух лошадей, чуть сам не помер, ел и спал, не слезая с седла, но успел.

И рассказал обо всем королю.

Гнев деда был страшен.

В герцогство тут же отправилась голубиная почта, и рванулись гонцы. А следом за ними — королевская гвардия.

Кроме сплошных матерных слов, в письмах содержался приказ доставить принцессу во дворец «СО ВСЕМ УВАЖЕНИЕМ!!!», а если какое быдло ее обвинять вздумает, то дед обвинителю… потом… и жезл монарший в… по самое навершие засунет.

Дядюшка ведь даже сообщить срочной почтой не потрудился. Ни о пожаре, ни о принцессе.

А может, и потрудился, только гонцу волки по дороге попались. Голодные. И особенно любящие пергамент. Нехватка витаминов, понимаете? А дядюшкиным голубям — сокола.

Я еще не говорил, что пара кузенов Абигейл были страстными охотниками?

Но доказательств не было.

И тут судьба бросила на стол первую карту.

Даму пик. Некромантку и темную ведьму.

Поймали ее, когда некромантка порчу наводила. И хотели было уж на костер, чтобы, значит, темная душа, да через очищение светлым пламенем, аккурат к престолу Светлого Святого, да решили дядюшку обрадовать. Позвать в гости. На зрелище. И на пир, естественно. Только не успели. Вечером, по приезде дядюшке не до того было, а ночью пожар случился. Про некромантку все и забыли.

Кроме принцессы.

Держали‑то девушек вместе. В соседних камерах.

И времени для разговоров у них было — прорва.

Кто сказал что некроманты — страшные и злобные твари?

Я говорил про семь разновидностей магии. Из этой когорты больше всего не любят магов смерти. Или — некромантов. Почему? Ну — у это из‑за светлого Святого и его холопов. Надо же им кого‑то было объявить врагами? Надо. Необходимо, чтобы был враг, чтобы было, кем прихожан пугать, чтобы было стра — а-ашно и ме — е-ерзко. А что у нас противнее оживших мертвецов? Или упырей?

Лично мне вся разряженная придворная толпа была намного омерзительнее стада кадавров. Но так то — мне. А крестьянину покажи оживший трупешник — штаны век не отстирает.