Кристина Зимняя - Жена на полставки

Ознакомительный фрагмент

— Ты что- то хотела?

Судя по виду, для самовосстановления ему требовалось еще часа три- четыре сна, но столько ждать я была не готова, а потому решительно потянулась к мужу и обхватила руками его лицо. Кожу ладоней слегка закололо, словно сотни крохотных ледяных иголочек проступили на мужских щеках, но больно не было. Было любопытно. Я еще никогда не выступала в роли айры[8] для мага. От дежурства в айронарии[9] меня ограждал статус, а Грэг ни разу не просил поделиться энергией. Сперва я совсем ничего не ощущала кроме пощипывающего ладошки холода, но постепенно по телу стали разливаться слабость и сонливость. Веки сами собой опустились, голова закружилась…

— Достаточно! — ворвался в затуманенное сознание голос мужа. На мои руки легли его, уже привычно горячие — температура тела у чародеев несколько выше, чем у обычных людей. — Тебе нужно полежать. — Он осторожно опустил меня спиной на кровать и укрыл.

— Я хотела… — попыталась было поделиться встревожившим событием я, но к мои губам прижался мужской палец.

— Тсс! Подожди немного, Эльза. Через пару минут станет лучше.

Я послушно умолкла. Муж принялся умело растирать мои похолодевшие ладошки. От запястий к плечам стало разливаться приятное тепло, прогоняя онемение. И через некоторое время я вдруг поняла, что снова полна сил. Распахнув веки, встретилась взглядом с серыми глазами Грэгори. На его вернувшем обычную смуглость лице появилась добрая улыбка.

— Спасибо, милая! — Он поднес мою руку к губам, слегка коснулся костяшек и аккуратно положил на кровать.

В поле зрения попал обнаженный торс мужа, я невольно вспыхнула и поспешила сесть, старательно отводя глаза. Грэг хмыкнул и потянулся в изножье кровати за валявшейся там светлой лужицей рубашкой. Я невольно проследила за ним взглядом, оценив и игру мышц на спине, и низко сползшие из- за расстегнутого ремня брюки, и заставила себя отвернуться. Любопытство было естественным, но казалось нечестным. Наш договор не предполагал такого рода интимности и, застань я мужа за подобным разглядыванием, была бы искренне оскорблена.

— Все, я оделся, — сообщил Грэгори. — Так что у тебя случилось, Эль?

Я невольно вздрогнула — уменьшительным именем меня называли крайне редко — и посмотрела на мужа. «Оделся» было слишком громко сказано — он всего лишь накинул рубашку, но так и не потрудился ее застегнуть, как, впрочем, и пояс, блестящая пряжка которого привлекала внимание к совсем уж неприличному. Я поглубже вдохнула, запретила себе опускаться взглядом ниже шеи собеседника и начала рассказ.

Чего у Грэга было не отнять, так это умения слушать. Он всегда терпеливо выносил мой восторженный щебет на тему очередной покупки или поклонника, не перебивал и даже поощрял чрезмерную словоохотливость, вероятно, понимая, что только с ним я могу быть откровенна. Из родни у меня были лишь тетка и пара кузенов, а подруг ввиду особенностей моей натуры не было вовсе. Практически все особи подходящего возраста так или иначе становились жертвами моей влюбчивости, а те, кому посчастливилось быть обойденными вниманием, благоразумно держались подальше. Никому не хотелось приглашать в дом потенциальную угрозу спокойствию и благоразумию своих мужчин. Да и на приемах меня старались обходить стороной.

Талант слушателя и на сей раз мужу не изменил. Он хмурился, что пугало меня еще больше, чем само происшествие, но не перебивал, давая возможность выплеснуть впечатления. Я старалась подбирать слова, выстраивать фразы, чтобы максимально точно описать ситуацию, но то и дело срывалась на эмоциональные возгласы и жестикуляцию.

— Чтобы это ни было, подействовать оно не успело, иначе я бы заметил след при подпитке, — попытался упокоить меня Грэг. — Надеюсь, ты ничего не выбросила?! — Я отрицательно покачала головой. — Умница! Тогда пойдем, покажешь!

Семеня за решительно пошагавшим к моей комнате мужчиной, я поймала взглядом отражение в зеркальной дверце шкафа. Мы оба были босиком и не совсем одеты, но Грегори в таком непривычно расхристанном виде почему- то казался крупнее, чем обычно. Я же, в пижаме и покрывале, которое потащила за собой, выглядела откровенно жалко, хотя была не в пример спокойнее, чем до набега на чужую спальню. Все- таки привычка во всем полагаться на мужа, заставляла чувствовать себя увереннее в его присутствии. Защищеннее.

Перешагнув порог моей комнаты, Грэг не устремился сразу к кровати, а с интересом пробежался глазами по интерьеру. Я хмыкнула, вспомнив, как сама озиралась по сторонам совсем недавно.

— Нравится?

— Уютно! — кивнул муж. И это не было комплиментом. Его первая жена не отличалась хорошим вкусом, и свою часть хозяйских апартаментов я переделала сразу после свадьбы, ликвидировав все пылесборники, колченогие пуфики и пестрящие узорами и позолотой обои.

Черное сердце на бежевом шелке одеяла удостоилось лишь мимолетного взгляда, а вот прочим элементам послания внимания досталось куда больше. А если точнее — конверт и розовая карточка подверглись тщательному изучению, а вот ключик куда- то пропал. Я, укрывшись за дверцей шкафа, сменила плащ из покрывала на халат и, отодвинув прикроватный столик, принялась осматривать пол, но ни алой ленточки, ни самого ключа нигде не было видно.

— Пропал! — раздосадовано сообщила я, поворачиваясь к Грэгу, облюбовавшему одно из двух плетеных кресел в нише у окна. В моей светлой, утонченно- женственной комнате мужчина смотрелся чуждо, но на удивление привлекательно. Я даже засмотрелась на миг. На лице мужа уже не было следов ни измождения, ни недавней хмурой сосредоточенности, лишь налет привычной снисходительной насмешки. И это успокаивало.

— Присаживайся, ветреная моя, — жестом указал мне супруг на второе кресло.

Я с готовностью подхватила с прикроватной тумбы поднос с завтраком и, переставив его на стеклянный столик, вплотную придвинутый к подоконнику, уселась напротив мужа. Уклад нашей личной жизни мог быть любым, но правила предписывали сервировать всегда на двоих, и в тот момент вторая чашка впервые пришлась кстати. Я степенно, словно матрона со стажем, разлила по чашкам ромашковый отвар, добавила мужу пол- ложечки меда, как он любил, и передала напиток. Грегори так же уверенно, словно этот простой ритуал в подобной обстановке был для нас повседневным, принял кажущийся в его руке крохотным элемент гэврского* сервиза, сделал глоток и подчеркнуто ласково произнес:

— Признавайся, непостоянная моя, о которой их жертв своего сногсшибательного обаяния забыла мне поведать?!

Я даже оскорбилась: