Софья Ролдугина - Тонкий мир

У меня никакого предубеждения к красному цвету не было. Я даже любила его – в маковых полях, в букетах тюльпанов и в назойливом шелесте листьев по осени.

Но в том, что на наш маленький военный совет после выходки Айне мы собрались на веранде, спрятавшейся среди заалевших осин, мне почудился тревожный знак.

В группе не хватало пока только Шинтара, которого ожидали со дня на день. Зато остальных пророчице даже звать не пришлось – достаточно оказалось обронить за ужином, что утром она не прочь будет объяснить подоплеку событий в Приграничном. И уже к девяти часам – несусветная рань по меркам некоторых из нас – на веранде яблоку негде было упасть. Заявился даже Ками, которого, в общем-то, никто не приглашал, но и выгнать рука не поднималась.

Когда торжественное молчание затянулось, Максимилиан хмыкнул и, развеивая ощущение официоза и натянутости, демонстративно откинулся в кресле:

– Ну, раз никто не хочет начинать, предоставьте это мне, – произнес он с потрясающей смесью небрежности и предвкушения, от которой сразу захотелось подобраться и, по примеру Ногицунэ, с любопытством дернуть хвостом. – Итак, вчера… нет, уже позавчера… в общем, на Айне напали. Но застать ее врасплох не получилось…

– Пророчицу – врасплох? Наивные… – насмешливо протянул Ками и заработал долгий, тяжелый взгляд от наставницы.

– Скорее, понадеялись, что Айне все равно ничего противопоставить не сможет. Считается, что магия Эфемерата девяти отражений неагрессивна. Да и пророки почти никогда не вступают в открытое противостояние… – покачал головой Дариэль.

Вот уж кому после стычки привалило работы… Айне еще легко отделалась – энергетическим истощением да несколькими глубокими порезами. Хуже было местным жителям – из-за пожаров, обрушения зданий и задымления пострадала уйма народу. К счастью, смертей удалось избежать, и благодарить за это стоило Дариэля. Последние два дня мы с ним из Приграничного не вылезали. Целитель – потому что не мог пройти мимо людей, нуждающихся в его помощи. А я… что греха таить, я чувствовала смутную вину за тот единственный удар, нанесенный в пылу схватки. Уже сейчас становилось ясно, что я никогда не привыкну причинять боль людям , сколько бы Древних мне ни пришлось стереть с нашего плана. Каждый раз будет как первый…

И после той стычки двухдневной давности отвращение к себе было не меньше, чем три года назад, на Пути Королев, когда нам с Ксилем пришлось прорываться к порталу через засаду. И еще более мерзко я чувствовала себя оттого, что у меня все получалось слишком, слишком легко. Одно касание нитей – и кайса оказался погребен под обугленным древесным стволом. Если бы не та Древняя, поспешившая на помощь соратнику, на моих руках бы прибавилось крови…

Я не должна была об этом жалеть. Война есть война – с нами тоже не в игрушки играли… Но мне, ученице одного из лучших алхимиков и целителей нашей эпохи, всегда хотелось не калечить, а лечить. Создавать, а не разрушать.

К сожалению, выбора часто не оставалось.

– Пророки не вступают в противостояние? Это заблуждение. Просто мы стараемся все свои битвы выигрывать заранее, – безмятежно улыбнулась Айне, вертя в тонких нервных пальцах алый осиновый лист. – Делать врагов друзьями, не появляться там, где будет опасно…

– Игра на опережение? Уважаю, – сладко улыбнулся Ксиль и, искоса глянув на меня, с удовольствием потянулся. Я невольно проследила за ним, по старой привычке. Смотреть – и не уставать любоваться… Как сейчас – на когти, вцепившиеся в подголовник кресла, на запрокинутую голову, на так естественно и гибко выгнувшуюся спину…

Лицо словно обдало жаром.

У меня тут же руки зачесались подойти и одернуть водолазку этому провокатору, чтоб не щеголял голой поясницей. Конечно, я понимала, что такое поведение ему уже в кровь въелось. Но здесь, кажется, князю было некого вводить в заблуждение и уж тем более – соблазнять.

«А как же ты? – вкрадчиво поинтересовался Максимилиан, не прекращая вслух расхваливать преимущества превентивного удара тем томным, медовым тоном, каким обычно говорят неприличные комплименты. – Может, я для тебя стараюсь?»

«Во-первых, я несовершеннолетняя, – мрачно откликнулась я, совершенно точно зная, что этот аргумент Ксилю до лампочки. – Во-вторых, это отвлекает от обсуждения, что может потом выйти боком не только мне. В-третьих… Ксиль, я не могу одновременно терзаться муками совести из-за того, что у меня кровь на руках, и… и… любоваться тобой, бездна! Не своди меня с ума. Притормози на время, ладно?»

Максимилиан ничего не ответил, но все-таки уселся нормально и водолазку поправил.

– Итак, что же мы имеем в итоге? – продолжил он после паузы уже серьезно. Я ощутила мимолетное сожаление. Когда Ксиль переставал дурачиться, то ситуация казалась куда мрачнее. – Двадцать семь раненых, шестнадцать разрушенных домов и полностью сгоревший яблоневый сад – в минусе. В плюсе – два пленника, мертвый демон и вот эта голубая пакля. Видимо, чтобы окна на зиму утеплять, – он непочтительно поддел когтем прядь волос Древней. Ками издал непонятный хрюкающий звук, подозрительно похожий на сдавленное хихиканье. – Не знаю, как вы, а я с нетерпением жду объяснений нашей драгоценной эстаминиэль, – он чарующе улыбнулся Айне. Но лично я поостереглась бы оставаться наедине с расточителем подобных улыбок… из чувства самосохранения.

– Прядь волос поможет нам найти «бездну», из которой вылезла Древняя, – пророчица смотрела поверх Ксилева плеча, но видела явно не окутанные алой дымкой осины вдоль аллеи. – Но это не главное. Главный трофей – один из пленников. Не кайса. Ученый – Оливер Краузе.

– Тот, второй? Который до сих пор не просыпался? – уточнил князь. – И чем же он нам будет полезен? Сдаст еще несколько групп?

Улыбка Айне стала безжалостной.

– Нет. Ногицунэ, скажите, – внезапно обратилась она к маленькой женщине, тихо сидевшей, сложив руки на коленях. – Это правда, что вы умеете вселяться в людей?

Лисица подняла на нее глаза – черные, блестящие, как пластмассовые пуговицы, и по-звериному непроницаемые, словно само понятие человеческих чувств было для нее непостижимо.

– Ногицунэ не умеет вселяться в человека, – улыбнулась она краешками губ. – Но она может стать голосом за его плечом, тенью разума, и советовать человеку так, что он посчитает речи Ногицунэ своими мыслями.

Айне в последний раз повертела листик в пальцах, а потом мягко накрыла его ладонью.

– То есть, – медленно начала пророчица, – вы все-таки можете… шпионить за человеком? Делить с ним разум так, чтобы никто не догадался об этом, даже сама жертва?