Роман Ясюкевич - Из жизни ангела

— Таковы правила.

— Правила! Вот скажи, почему я обязательно должен быть гармоничной личностью? Что, если я не гармоничный, меня и в Ад не пустят?

— Ты уже в Аду.

— Ну, в этот ваш Чёрный Дом? Почему обязательно надо быть цельным и гармоничным?

— Не знаю, — признался голос, — Никогда не задумывался.

— О, ни о чём лишнем не думать — это признак цельности и гармонии!

— Да! Да, ты права! — согласился голос, не заметив сарказма. — Предсказуемость! Вот! Предсказуемость! Да, только так. Иначе порядка не будет. Всеобщей гармонии. Хм, спасибо! Надо же, как всё просто! Гармония — это порядок. А порядок — это… — голос начал тихо бормотать сам с собой, иногда радостно и совершенно безумно хихикая.

«Что же делать? — металась душа Авразила меж трёх торсов. — Тьфу ты! Надо примерить!» — и тут же нырнула в ближайший. Однако в следующее мгновение вылетела обратно, чихая и отплёвываясь: тело принадлежало какому-то любителю чеснока и нафталина.

— Не понравилось? Это тело я узнал, оно одному законнику принадлежало. Его душа меня уголовным кодексом стращала. Смешно, правда?

Душа Авразила промолчала. Ей было не до того. В двух оставшихся телах она чувствовала себя одинаково. Вот до мельчайших мелочей одинаково. Не уютно, нет, а… интересно. Разумеется, многое в телах не устраивало, но в них хотелось жить, хотелось быть их душой. Ага, в двух телах одновременно.

— Хе-хе, — произнёс голос, заметив душевные метания.

— Что «хе-хе»! Оба подходят!

— Оба? Ой, не могу! Оба! — голос расхохотался, — Ну, ты даёшь! Оба! Да ты на их спины взгляни!.. — голос резко умолк, поняв, что сболтнул лишнего.

«Это ж надо было так лопухнуться!» — переживала душа Авразила, волоча чужой торс в угол. Действительно, при первом взгляде на спины стало ясно, что только одна из них могла принадлежать бывшему ангелу. (У ангелов есть крылья, знаете ли.) «Ой, как стыдно! Позор! Позор на мою седую…»

— Эй! — заорала душа Авразила, — Где голова! Голову давай!

— Головы отдельно.

В стене под часами открылся проём, из которого выдвинулся транспортёр наподобие тех, что бывают в аэропортах, в залах выдачи багажа. На медленно ползущей ленте рядком лежали всевозможные головы.

— Крути быстрее! — занервничала душа Авразила, кинув взгляд на часы.

— По скорости движения транспортёрной ленты все претензии к электрикам. Мне чего дают, на том и работаю.

Только на исходе последней минуты появилась голова Авразила. Душа молнией метнулась к ней, отнесла на сборочный стол, состыковала.

— Готово!

— Успела, — разочарованно констатировал голос, — Ладно, воссоединяйтесь и будем проверять степень совпадения… Ничего себе!

— Что? — спросил Авразил, сидя на разделочном… простите, сборочном столе.

— Я зачитаю, можно? — в голосе слышалась неуверенность. — Для данного типа личности гармоничность и цельность не являются определяющими качествами. Ввиду абсолютной непредсказуемости результатов тестирования (вплоть до полного или частичного разрушения шлюзовой камеры), пропускать немедленно…

— Вот не знал, что я мог «вплоть до полного или частичного разрушения», — с сожалением произнёс Авразил.

— Ой, и в предварительном анализе то же самое.

— Повезло тебе.

— Извините, — голос отчего-то перешёл на «вы».

— Одежду верни.

— Что?

— Одежду верни! И двери открой… погоди, дай одеться!

— Извините.

— Во-от, говорил тебе, что на гармонии и цельности свет клином не сошёлся, а ты не верил, — назидательно произнёс Авразил. — Ну, всё, я готов. Будь здоров.

— До свидания…

И шлюзовая камера, задрожав, истаяла. Авразил опять оказался в коридоре Адского Объединителя.

— Ну, наконец-то! — услышал Авразил.

ГЛАВА 12. НАВЕРНОЕ, ПОСЛЕДНЯЯ

Бывший ангел вздрогнул: вместо Ангелицы и мефистофеля высшего разряда он увидел пятерых здоровенных четрей с вилами наперевес.

— Ну, наконец-то! — повторил стоящий сбоку от вилоносцев Некто в маске. — Мы уж заждались, — Некто приосанился, — Именем Князя Тьмы вы арестованы… Ребятки, хватай его.

Ребятки живо побросали вилы и кинулись хватать Авразила. Признаться, в первый момент тот испугался, что его опять порвут на паззл, но быстро оправился и начал оказывать сопротивление. Отчаянное, но недолгое.

Вскоре, поверженного пенсионера туго спеленали по рукам и ногам.

— Несите его в казематы, — распорядился Некто и первым зашагал по коридору.

Один из чертей, натужно крякнув, взвалил бывшего ангела на плечо

— Ишь, отъел брюхо, шволощь! — критически отметил чёрт.

— Зубки- то все собрал? — съязвил Авразил с чувством глубокого удовлетворения.

В ответ на это чертяка попытался достать свесившуюся голову Авразила коленом…

— Ай! — взвизгнул чертяка.

— Что такое? — обернулся Некто.

— Кущаетщя! — пожаловался носильщик.

— Хм, завидуй! — обронил Некто и добавил раздражённо, — Детский сад «Ромашка» на прогулке, а не спецназ. Вам только у детей конфетки отнимать. Шире шаг!

Вопреки ожиданиям, каземат представлял собой вполне комфортабельное помещение, похожее на номер в третьеразрядной гостинице. Беззубый чёрт свалил Авразила на диван, обтянутый клеёнкой, и присоединился к «ребяткам», выстроившимся у стены. Некто, оседлав единственный стул около единственного стола, молча пялился на пленника сквозь прорези маски. Агонизируя, повисла пауза.

— Как говорится, с прибытием, — начал Некто.

Авразил демонстративно поёрзал, устраиваясь поудобнее: тонкие верёвки резали тело, гордиев узел больно давил на копчик.

— Развяжите, — приказал Некто, — Не бойтесь, больше он вас бить не будет.

— Больше не буду, — согласился Авразил, упирая на «больше».

— Аника-воин! — хмыкнул Некто.

— Ты бы лучше маску снял, — хмуро посоветовал ему Авразил, растирая запястья.

— Обойдёшься.

— Боишься, что потом найду?

— Если оно у тебя будет, это «потом».

— Тем более, — Авразил прикинул расстояние между собой и Нектой. Увы, груз лет и съеденной пищи…

— Ты не зыркай, не зыркай, — пресёк его приготовления Некто. И, обращаясь к «ребяткам», — Эй, вы, горе-терминаторы, пошли вон.

— Нет, мне определённо знаком этот голос, — как бы сам с собой заговорил Авразил, когда «ребятки» убрались из каземата.

— Опять угрожаешь? — поинтересовался Некто, снимая маску…

— Интересно, почему я не удивлён? — спросил Авразил у мефистофеля высшего разряда.