Марк Энтони - Цитадель Огня

Но ведь и у тебя есть тайны, Тревис Уайлдер, разве не так?

Он заставил себя расслабиться и взглянуть Максу в глаза.

— Прости меня, Тревис. — Потрескавшиеся губы Макса едва шевелились. — Мне ужасно жаль, что так все вышло. Я тебе не говорил, как… какой ужас я пережил. Мне казалось, что я не выдержу. Когда они пришли, когда дали мне таблетки, я решил, что это подарок судьбы. «Электрия»… знаешь… — Он потряс головой. — Тебе не понять. Я словно ожил и вновь обрел надежду. А потом они сказали, что больше не собираются бесплатно снабжать меня наркотиком, что я должен кое-что для них сделать. — Макса отчаянно трясло. — Они приказали мне написать ту записку.

Тревис знал, что должен бежать, что нужно как можно скорее выбираться из салуна, и не мог сдвинуться с места. Макс с мольбой протянул к нему тонкие, дрожащие руки. Затем быстро убрал их и обхватил свое сгорбившееся тело, словно они представляли собой невероятную ценность или страшную опасность.

Неожиданно Тревис понял, что гнев ушел, его сменило — что? Не страх, не жалость. И не просто печаль. Значит, понимание. Макс снова вздрогнул, и Тревис почувствовал, как от его тела исходят волны жара.

Макс облизнул потрескавшиеся губы распухшим языком.

— Меня пожирает огонь, правда, Тревис? Совсем как тех людей, что я видел на фотографиях в утренних газетах. Как человека в черном плаще. Того, что сгорел в нашем салуне.

Тревис собрался запротестовать и не смог.

— Мы что-нибудь придумаем, Макс. Мы обязательно тебя вылечим. Снаружи стоит мой пикап. Я отвезу тебя в Денвер. Мы пойдем в больницу, там о тебе позаботятся. Хорошо? Пошли отсюда, и…

В окно ворвались кровавые лучи закатного солнца и визг тормозов. На короткое мгновение в глазах Макса зажегся огонек надежды — ему так хотелось верить Тревису, но потом он покачал головой, поник и прошептал:

— Ты опоздал, Тревис.

— Нет, не верю.

Еще одна машина остановилась около салуна. Значит, тот человек не один. Тревис быстро огляделся по сторонам в поисках пути к спасению.

— Макс, откуда они придут?

Его верный друг и партнер молчал, словно окаменел.

— Откуда, Макс?

Тот вздрогнул, очнулся, прошептал:

— С улицы. Они приказали мне закрыть заднюю дверь.

— Но ты ее не закрыл. Хорошо. Значит, у нас есть шанс спастись. Идем.

Он направился к кладовой и с радостью потащил бы Макса за собой, но не решился. Кто знает, как передается неведомая болезнь. Впрочем, через несколько секунд Макс бросился вслед за ним.

С улицы послышался топот ног. Тревис влетел в темную кладовку, пошарил вслепую, нашел лопату и, закрепив ее концы за трубы по обе стороны, заблокировал дверь.

— Бесполезно, Тревис, — сказал Макс. — Тебе их не остановить.

— Я и не собираюсь, — ответил Тревис, поворачиваясь, — нам только нужно… — Он не договорил, тихонько вскрикнув.

— Что такое, Тревис?

— Я… тебя вижу, Макс.

Макс поднял руку и принялся ее разглядывать. В темном помещении стало видно, что тело Макса окружено алым сиянием. Он светился.

Макс удивленно покачал головой.

— Что со мной происходит?

Тревис собрался ему ответить, но понял, что и сам не знает. В этот момент с другой стороны двери раздался грохот. Затем наступила тишина, послышались приглушенные голоса. Три человека. Тревис снова посмотрел на Макса. Страх наконец победил все остальные эмоции.

— Они здесь.

Макс опустил руку и едва заметно кивнул.

— Да, конечно… я все понял. Теперь я знаю, что происходит. И что должен сделать.

— Ты это о чем?

Макс сдвинулся с места, но в темноте Тревис не видел, что он делает, лишь различал очертания его тела. Макс наклонился, поискал что-то в углу, затем снова выпрямился, в руке он держал какой-то предмет. Блеснул заблудившийся луч света, и Тревис понял, что это топор.

— Нет!

Он опоздал. Макс поднял топор и замахнулся. Тревис отскочил в сторону, но лезвие прошло в нескольких футах от его головы. Раздался звон металла, затем послышалось шипение, словно последний вдох умирающей змеи. Топор упал на пол, а Макс без сил прислонился к стене. Тревис почувствовал сладковатый запах.

Макс разбил трубу старого бойлера. Комната быстро заполнялась газом.

Около двери в кладовку послышались шаги. Люди за дверью услышали грохот, попытались открыть дверь. Она чуть поддалась, но лопата держала достаточно надежно.

— Макс?

— Уходи, Тревис.

— Макс, что ты задумал?

В дверь принялись колотить, лопата немного сдвинулась с места, но еще держалась.

— Уходи, ты должен. — Голос Макса звучал спокойно и уверенно, словно ему наконец удалось обрести мир. — Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал, Тревис.

— Макс!

Тревис был в отчаянии. Все повторялось. Однажды друг уже приказал ему бежать. Он не мог бросить Макса. Не мог — и все.

Новый удар сотряс дверь в кладовку. Ручка лопаты сломалась.

— Давай, Тревис. У тебя еще есть время. Открой дверь и уходи.

Запах газа стал сильнее, Тревис задыхался. Пройдет совсем немного времени, и они умрут от удушья. Они должны отсюда выбраться — оба. Он сделал шаг вперед, нащупал ручку двери. По другую сторону, всего в нескольких дюймах его ждал свежий воздух. Но Макс не сдвинулся с места, и Тревис оглянулся через плечо.

Еще один удар. Лопата разлетелась на кусочки, и дверь распахнулась. На пороге стоял невысокий человек со светлой бородкой, в очках, как у Тревиса. Он отряхнул руки и улыбнулся. У него за спиной маячили две тени.

— Давай, Тревис!

Макс вытянул левую руку ладонью вверх в сторону разбитой трубы. Агент «Дюратека» отвел от Тревиса глаза, чтобы посмотреть, что делает Макс, и нахмурился. Макс закрыл глаза, затем открыл их, и на лице у него появилось выражение, схожее с экстазом. И тут Тревис увидел, что у него на ладони расцвел пурпурный цветок.

Человек на пороге побледнел. Тревис быстро повернулся, распахнул дверь и выскочил на улицу. У него за спиной хохотал Макс.

А в следующее мгновение мир взорвался огненным каскадом.

ГЛАВА 17

Небо затянули темно-красные тучи, когда Тревис выбрался на последний участок дороги, вьющейся по склону холма, к югу от города. Он знал, что это невозможно. Чтобы попасть сюда от дымящихся развалин «Шахтного ствола», нужен по меньшей мере час, а ему казалось, что прошло всего несколько минут — солнце так и не скрылось за горизонтом. Впрочем, может быть, теперь всегда будет закат, и день будет вечно умирать в огненных сполохах.