Максим Черепанов - Сказатели. Русский фантастический альманах фантастики и фэнтези. № 1, 2014

— Коллеги, давайте разойдемся по кабинетам, чтоб не вызывать подозрения, — предложила Рита. — Конечно, мужская компания мне приятна, но…

Егор кивнул, перечитал еще раз инструкцию с форума и отправился к своему рихнеру.

Он плохо знал английский — большинство программ в Картеле писалось или на русском, или на немецком. Но соблазн попробовать был велик. Наконец, Егору удалось установить инструкции и выйти на английский поисковик.

«Enter the query string», — было написано под черной строкой.

Он попытался набрать несколько запросов на немецком: «Bewaffnung», «Mobile Einheit», но поисковик выдавал какие-то странные журналы с текстами на английском, где немецкие слова употреблялись лишь пару раз. Неожиданно в голову пришла оригинальная идея. Егор сорвался с места, подбежал к общей библиотеке и вытащил толстенный русско-английский словарь. Пробежал по страницам, после чего нервными движениями набрал в поисковой строке:

photo of naked negresses

У Егора получилось с первого раза. Картинки замелькали по экрану. Сердце забилось быстрее. Секунды стали растягиваться в часы.

«Сколь‘бы колоссальными ни были задачи по строительству глобального разума, — думал Егор, — разум мужской все сведет к одному. К обмену изображениями обнаженного женского тела».

— Егор! — послышался вдруг голос Риты из соседнего кабинета. — Титулярный советник!

— Так, кто у нас тут порнографией увлекается?!

Егор испуганно выключил обозреватель. Титулярный советник ввалился в кабинет вместе с охранником внутренней службы Картеля.

— Ты что, не читал правила? — Горбатый старик сверлил Егора рыбьими глазами. — Думаешь, не вижу? Мне же потом отчеты посещенных страниц в Канцелярию сдавать!

За спиной старика показался «Капитан Джон». Поддиректор молча стоял, скрестив руки на груди. Егор посмотрел на начальника умоляющим взглядом:

— Евгений Петрович… Я отработаю!..

— Отработаешь… Думаешь, мы про Бритнэт не знаем? Все знают! Но смотреть неглиже на работе, да еще и в пост!.. Ничего не могу сделать.

— Надеть наручники! — скомандовал титулярный советник. — И на барышню тоже.

— Папа, папа! — Сынишка вбегает в избу, размахивая чем-то небольшим и светящимся. — Смотри, что нам в школе выдали! На хелипоптере привезли!

— Не хелипоптере, а хеликоптере, — привычно поправляет сына хорунжий, осторожно ставит ружье в угол и поворачивается: — Что там у тебя?

— Мобильник! Умный! С инетом! — говорит сынок, протягивая светящийся аппарат.

Скупая слеза бежит по бородатой щеке хорунжия. Он вертит в руках мобильник с символикой Республики Берингии и надписями на русском, английском и японском. Грубые пальцы неумело царапают сенсорный экран. Во времена его юности, в начале двухтысячных, о таких можно было только мечтать.

— Папа, а за что вас с мамой на Аляску из России выслали?

— Эх, сынок… — Егор давно боялся этого вопроса. Он кладет мобильник на пол, усаживает сына на колени, лохматит ладонью его пыльные волосы. — Маленький ты еще, вот подрастешь…

— Ну, папа! — обижается сынишка. — У Васи вон — за воровство, у Лизы — за измену.

— Как бы тебе объяснить… Это все негритянки виноваты.

Миротворец 45-го калибра

Майк Гелприн

Случилось так, что пути Ревущего Быка и Дакоты Смита пересеклись. Ревущий Бык слыл великим воином племени миннеконжу, мудрым, могучим и отважным. Дакота слыл пропойцей-янки, непутевым нищим оборванцем из тех, что гоняли скот с южных ранчо до погрузочных станций Трансатлантической железной дороги.

Ревущий Бык был сыном вождя и целительницы. Дакота Смит матери своей не помнил, а отца видел один раз в жизни. Случилось это через день после того, как тот вышел из тюрьмы, и за два дня до салунной ссоры, в которой его ухлопали.

Ревущий Бык владел островерхим типи, четверкой скаковых лошадей, ножом, боевым луком, копьем и томагавком. Дакота Смит не владел ничем, потому что двадцать семь из тридцати долларов, полагающихся за перегон скота, проиграл в покер, а три оставшихся пропил. Впрочем, Дакота еще владел мной, «миротворцем» сорок пятого калибра, но, поскольку «кольт» — такая же неотъемлемая часть ковбоя, как рука, нога или пустая голова, меня можно было в расчет не брать.

Ревущий Бык был плечист, силен, длинные и прямые цвета воронова крыла волосы доставали до лопаток. Дакота Смит был плюгав, кривоног, тонок в кости, белобрыс и голубоглаз.

Случилось так, что Ревущий Бык нарвался на выпущенную из армейского «ремингтона» пулю в стычке на излучине реки Смоуки-Хилл. Воины миннеконжу отступили, а Ревущий Бык грянулся с коня оземь и, извиваясь подобно змее, уполз в заросли чаппарахас умирать.

Там, в зарослях, Ревущий Бык непременно испустил бы дух, не случись так, что следующим утром на него наткнулся Дакота Смит.

— Отдыхаешь, приятель? — поинтересовался Дакота при виде умирающего и икнул, потому что был здорово пьян.

Гнедая кобыла, которую Дакота Смит взял в аренду у ранчеро Генри Уайта и поэтому не стал ни проигрывать в покер, ни пропивать, пренебрежительно фыркнула и мотнула крупом. Дакоту это движение вышибло из седла, секунду спустя он приложился задом о землю и высказал кобыле крайне нелестное о ней мнение.

— Скажи, приятель?! — обратился Дакота за подтверждением к Ревущему Быку.

Ревущий Бык не ответил, потому что, во-первых, умирал, а во-вторых, не разумел ни слова по-английски. Тогда Дакота Смит вновь икнул, на четвереньках добрался до индейца, осмотрел рану в груди, сокрушенно поцокал языком и стал очень серьезным.

— Не торопись, приятель, — попросил он. — Полчасика еще обожди.

Ревущий Бык потерял сознание, а Дакота поднялся и, спотыкаясь, двинулся к реке. Как был, в обносках, сиганул с берега лицом вниз и стал барахтаться в ледяной воде, проклиная течение и острые донные камни. Через полчаса Дакота Смит протрезвел. Тогда он выбрался на берег и потрусил к лошади. Из притороченной к седлу торбы извлек нож, чистую нательную рубаху и наполовину полную, облепленную соломой бутыль.

— Глотни, приятель, — наклонился Дакота к пришедшему в себя умирающему.

Тот вновь не ответил.

— Больно будет, — объяснил Дакота. — Глотни.

Ревущий Бык, хотя и не разумел по-английски, понял. Чудом удерживая сознание, он едва заметно помотал головой.

— Что ж, тогда терпи. — Дакота Смит перекрестился и плеснул из бутыли на рану.

Следующие полчаса ушли на извлечение пули. Выковыряв ее наконец, Дакота вновь промыл рану, с сожалением посмотрел на плещущиеся на дне бутыли остатки и принялся перевязывать.