Макс Далин - Берег Стикса

— От добре. Это уже похоже на дело. Ну прощевай, пан Подпольный, ещё увидимся. Я нынче провожу день в вашем царстве, заходи, коли захочешь.

Вампир опустил ладонь к самому полу. Крыса в последний раз лизнула его палец и шмыгнула с его руки куда-то вниз, в переплетение труб. Станислав отряхнул руки и встал.

— Серый братишка всё знает. Всё слышит, всё видит. Везде пройдёт, — сказал он Роману, у которого было такое чувство, что он на представлении в уголке дедушки Дурова.

— Круто, — Роман только головой мотнул. — И ты его действительно понимаешь или это у тебя такой способ шутить над непосвящёнными?

— Пани моя, Ядвига, отлично говорила со всяким зверем, — сказал Станислав и как будто между прочим взял из воздуха тонкую свечу, горящую странным, мерцающим, голубым огоньком. — Я понимаю не всякого, но крысы — они, Ромек, нам с тобой не чужие. Они легко переходят границу — и туда, и обратно.

— Эй, погоди, не гони, — Роман ухмыльнулся виновато. — Не так резко, Стаська. Что это за свечка?

Станислав взглянул на свечу такими глазами, будто держал наипростейший предмет, вроде зажигалки, который оказывается в руке машинально, сам собой, и в принципе не способен привлечь к себе чьё-то внимание.

— Эта свечка-то? Та пустячок, бегучий огонёк, их повсюду пропасть, огоньков этих…

— А как ты это сделал?

Станислав чуть пожал плечами. Развёл руками.

— Да не знаю… Так просто. От гляди.

Он отдал Роману одну свечу и тут же взял из темноты вторую. В пыльном подвальном воздухе заметно запахло живой сыростью и болотными травами.

Роман потеребил в руке материал свечи, похожий на белый стеарин. Свеча горела, но не оплывала. Роман поднёс руку к огоньку — огонёк распространял не тепло, а сырой холод и ускользал от пальцев. Теперь Станислав наблюдал за ним, улыбаясь.

— Что, Ромек, так интересно? Да ты сам попробуй.

— Как? — Роман даже не представлял, что нужно делать, чтобы вышло настоящее вампирское волшебство.

— Захотеть — и взять. Мы вже за границей. Тут всё — твой выбор и твоя воля. Только поверь, что сможешь то, что пожелаешь.

Роман зажмурился и помотал головой. Когда открыл глаза, вокруг стоял колышущийся голубой полумрак, но свеча исчезла из его пальцев. Станислав наблюдал, скрестив на груди руки, а вокруг его лица реяли дрожащие голубые огоньки, как огни святого Эльма.

Роман невольно фыркнул.

— Ну ты Гарри Поттер!

— Это кто ещё?

— Да не бери в голову, — Роман потянулся к одному из огоньков, и огонёк скользнул к нему в руку, как живая птичка. Свечи не получилось — капелька трепещущего света задрожала прямо на кончике Романова пальца.

— Вот чёрт, — пробормотал Роман и попытался стряхнуть огонёк. Огонёк даже не мигнул — он держался, как приклеенный. Роман потряс рукой. Огонёк перескочил с указательного пальца на средний.

Станислав коротко рассмеялся и дунул на огонёк. Тот качнулся и исчез, как потухает огонёк свечи.

— А, вот так, — Роман кивнул и протянул руку в темноту. Он кое-что ощутил, понял принцип и был твёрдо уверен, что на этот раз должно получиться, но вместо свечи из его ладони вырвалась длинная зелёная искра и погасла, обрисовав на мгновенье в пыльной темноте дымный зеленоватый череп.

— Ого, блин… — протянул Роман озадаченно и вопросительно посмотрел на Станислава.

Тот еле сдерживался, чтобы не расхохотаться.

— Твои штучки? — спросил Роман сконфуженно.

— Та мои. А чьи ещё?

— Ладно, кончай уже прикалываться, чародей. Пришли.

— Прикалываться? К чему?

— Подтрунивать.

— А…

Роман нашарил ключ, отпер дверь, и из каморки пахнуло затхлостью и упырями. Мертвечиной. Станислав поморщился.

— Как будто и душно, а, Ромек?

— Да уж, не розами благоухает.

Роман зажёг электрическую лампочку, резанувшую голым мёртвым светом по глазам — и Станислав отшатнулся и зажмурился.

— Ой, погаси!

— Тут окон нет…

— То не страшно. Сейчас мы тут устроимся, Ромек.

Роман пожал плечами и щёлкнул выключателем.

Станислав потёр глаза — и, взмахнув рукой, повесил в воздухе плывучую гирлянду голубых огоньков. Огляделся, прошёлся вдоль стены, чуть касаясь оштукатуренной шершавой поверхности — и слегка стукнул по ней ребром ладони. Откуда ни возьмись потянуло свежим холодным воздухом и запахло сырой землёй и дождём. Станислав обернулся, удовлетворённо улыбаясь.

— Здорово, — сказал Роман. — Только темновато.

Станислав провёл рукой по столу, оставляя на пустой консервной банке, на ржавом чайнике, на треснувшем стакане пучки светящихся призрачных шариков. Потянулся, посмотрел вверх — и потолок, как показалось Роману, поднялся в гулкую пещерную высоту и населился качающимися синеватыми тенями. Страшная комната приобрела странный нечеловеческий уют.

Станислав присел на продавленный диван отдохнуть от трудов праведных. Роман устроился рядом.

— А домовина где у тебя? — спросил Станислав и зевнул. — Скоро светает.

— Так ведь… а… а что ты имеешь в виду?

— Что. Гроб.

— Что?! — Роман чуть не подпрыгнул на месте. — Какой ещё гроб?

— А спишь-то ты где?

— Ну ты, Стаська, даёшь… не в гробу же! На диване и сплю, если вдруг остаюсь тут.

— Ты спишь, как смертный, а я, по-твоему, дикарь…

— Слушай, дитя Тьмы и Вечности, сейчас на дворе уже двадцать первый век, в гробах уже не спят — не модно. Пора, знаешь ли, привыкать к современному ритму жизни, пан Станислав. Так что ты как-нибудь так.

— Через пятак. От тебе и проснулся в будущем веке. Голову преклонить негде.

Роман усмехнулся, толкнул вампира на спинку дивана, прижал — тот снова зевнул и, ёрзнув плечами, разлёгся уютно, как кот. Роман примостился сбоку. Он почему-то чувствовал себя, как мальчишка, ночующий вместе с приятелем в шалаше собственного изготовления — было неудобно, но на удивление славно и по-детски весело. Сами собой забылись амбиции, забылись дурные игры, жадность, досада…

И качающаяся голубая дремота склеивала веки сама собой.

Уже перед тем, как позволить себе заснуть, Роман ткнул Станислава в бок и сонно спросил:

— Я ещё хотел узнать — а чего ты… не разнёс по ветру эту ненормальную с ножом, а?

Станислав вздохнул и пробормотал, проглотив зевок:

— Завтра, завтра… после заката…

Роман проснулся с полузабытым ощущением тепла и мягкой истомы, как в детстве, когда в школу не надо, а можно понежиться в постели, не раскрывая глаз и потягиваясь. Но уже через минуту он вспомнил события ближайшего времени и сообразил, что дремать и наслаждаться некогда.