Капитан Ненависть - Лена Тулинова

— Если ты меня не убила, — спросил он, — значит ли это, что ты всё-таки что-то чувствуешь?

Линда промокнула салфеткой сладкие капли на груди.

Ещё несколько дней назад она сделала бы это пальцем. Который бы затем облизала. Теперь же научилась хоть каким-то манерам. Ринальт ждал ответа, но Хасс направилась к выходу.

— Ответь, прошу тебя, — крикнул он вслед. — Генерал Хасс! Линда!

— Я чувствую. Не должна бы — но чувствую. Но что — я ещё не решила окончательно, — сказала она.

Дверь за ней медленно закрылась, отрезав принца от остального дворца и от Линды.

Глава 21. Колдун

Кайел-новичок сучил худыми ногами и вопил. Нет, Линда на этот раз не собиралась убивать, во всяком случае, сразу. И даже Око не стала прикармливать. Накануне вампир вновь посещал её спальню с жалобами на принца. Пришлось просить ещё немного времени, чтобы решить этот вопрос. Боги ведают, но отчего-то ей было жаль этих тварей в услужении у Ринальта. Хоть и не настолько жаль, чтоб дать добро на поедание солдатни или горожан. Кровососы есть кровососы, и они вызывали у Линды осуждение и даже отвращение. Так что и жалость её была несколько брезгливой.

Она навестила вновь прибывших и нашла, что их берегут и неплохо кормят. Во всяком случае, наёмники убого не выглядели. Одеты в самое простое, но не в ветошь, лица и руки не грязные, рыла сытые, хоть и обросли бородами. То, что об этих уродах заботились, кормили-поили-одевали и давали мыться, вызвало у генерала Хасс ярость. Ей бы хотелось, чтоб они гнили, гнили заживо, испытывая мучения, и при этом не дохли, раз уж это угодно принцу. Хотя теперь, когда с принцем они разобрались, в жизни негодяев оставалось гораздо меньше смысла.

Что ж, она выбрала самого гнилого из оставшихся. Сломавшийся Мордобой был совершенно бесполезен, только слюни пускал да теребил кое-что в штанах, а Рузан, как прожжёный игрок, просто так бы и слова не сказал.

Кайел же был… новеньким.

— Я слыхал, что оба они домой вернулись, — заявил он с самого начала их беседы. — Капитан… я б тоже домой-то вернулся.

— Я б тоже, если б он у меня был, дом-то, — ответила Линда, пытаясь обмануть его фальшивым дружелюбием. — Ты вот что. Мордобой мне говорил только про старину Астра. А ты, значит, про них двоих имеешь в виду. Значит, больше знаешь.

Кайел втягивал голову в плечи, мотал своими лохмами, в общем, тряс ушами и ничего толком не говорил, пока она его не прижала к стене возле пышущей жаром чугунной печки.

— Хочешь знать, как я вернулась? — спросила Ненависть, поигрывая раскалённым прутом. — Не слышу.

Новичок слабо вякнул:

— Как вы выжили, капитан? Ведь мы… вчетвером…

— Я не выжила, крысёныш. Вы меня убили. А вернулась я по ваши шкуры, крысий ты отросток.

И сдёрнула с парня штаны.

— И если ты сейчас не расскажешь толком, куда вы девали Колдуна — я засуну это в твою…

Вот тут новичок и не выдержал. Он завизжал как крысий выводок в горящей клетке. Его даже не пришлось ничем тыкать. Но визг не содержал ни крупицы информации, а у Линды по-прежнему был её недостаток.

— А может, тебя просто Мордобою подарить, чтобы он тово-этово? — задумчиво спросила она. — Хотя он небось и так успел. Или всё-таки щипцами…

— Стойте, к-капитан! Не надо! Я скажу про Колдуна! — заорал Кайел. — Мы сговорились! Сговорились, чтоб вы не прознали, а то так… иначе… вы нас точно всех наизнанку…

— Я могу, — кивнула Ненависть.

— Капитан! Мы ж не думали… а он драться полез. Ну мы и его… чтоб он не мешал вас добивать! Мы ж не хотели его… только вас, капитан!

Некоторое время до Линды доходил смысл слов. Вернее, не так: слова рассыпались на кусочки и медленно складывались обратно, чтобы обрести понятность.

— Вы его убили? Колдуна? — спросила она медленно.

Где-то в глубине души замерцал и погас огонёк. Словно там ещё оставался отсвет тёплого взгляда, а потом… пропал. Аж в глазах стало заметно темнее и уши заложило.

— А что нам оставалось? — осипшим от визга голосом спросил новичок.

— Так он меня не…

Она пыталась вспомнить. Вот пуля ударила её, а вот — окружили свои. Склонённые потные красные рожи, лужица крови, смешанной с грязью… вот она повернулась на живот, несмотря на то, что рана мешала. Вот она поползла. Грязь лезла в рот и залепляла глаза. И кто-то схватил её за ноги, а потом перевернул лицом вверх. Рожа Мордобоя, севшего сверху, застила всё остальное.

— А может, мы её сперва тово… этово?

Удары мешали слушать, грязь не давала видеть, а после красные потные рожи сменяли одна другую, и не было конца боли и отчаянию. Но помнила ли она среди этих мерзких рыл лицо Колдуна, его внимательные тёмные глаза? Или ей только казалось, что он там был?

— Мы просто боялись, — повизгивал Кайел-новичок. — Капитан, мы боялись вас! Вы ж зверь, сущий зверь! Он сначала на Стервятника с ножом, а потом, как нож-то выбили, так на Мордобоя полез. Вот Мордобой-то его и это…

Тово-этово…

— Убил?

— Д-да. Тем же ножом. Мы б-боялись, что вы увидите, что мы Колдуна-то прикончили, да встанете. Или что старина Астр потом от него всё узнает… Вот и прикопали вас обоих. Вы, стало быть, вылезли. А он, видно, так там и лежиииит…

Она не глядя вонзила уже остывший прут в податливое тело. Некоторое время Кайел-новичок ещё визжал и дёргался, будто насаженный на вертел поросёнок, а потом затих. Линда села на холодный каменный пол. Она больше не вожделела Ринальта, не радовалась своему существованию, не могла даже улыбнуться. Никакого наслаждения или возбуждения — не было ничего.

— Я что-то так устала, — пробормотала она и, с трудом поднявшись на ноги, направилась к камере, где жались к стенам Мордобой и Рузан.

Спустя минуту и они перестали существовать. Она даже забыла спросить про старину Астра. Вдруг и его прикончили? Но не спросила — и будто оставила его в живых. Пока не узнаешь точно, что человека нет, он как будто бы на самом деле ещё есть.

Око и Длань стояли в тёмном коридоре и чем-то напоминали две тени от плащей, висящих на гвозде.

— Генерал Хасс, — заговорил Око.

— Что вам, девочки? Только коротко. Мамочка не в духе, — сказала она.

— М-мамочка? — поперхнулся Длань.

— Ну, крысья матерь, — сказала Линда. — Что, будем обсуждать, кто из нас