Софья Ролдугина - Тонкий мир

– Не разучился, – Голос у Дариэля был ровным, но глаза недобро сощурились, а кожа запылала – это ощущалось даже на расстоянии полуметра. – Но захочу ли я разговаривать – зависит от предмета беседы.

– А ты стал жестче, Дэйри, – Леарги окинул целителя взглядом, слегка задержавшись на остриженных волосах. Чего в словах бывшего Повелителя было больше, одобрения или ревнивой горечи. – Это из-за нового статуса? Вижу, ты постепенно избавляешься от всего… эльфийского.

Словно в подтверждение, Дариэль только улыбнулся и отвел с лица гладкие медовые пряди, вскользь проводя пальцем вдоль брови. Вышло очень по-шакарски нахально, на первый взгляд, но я хорошо помнила этот жест. Так Дэйр делал перед особенно сложными и опасными опытами.

– От балласта избавляются, чтобы не пойти ко дну, Леарги, – спокойно ответил он. Князь, не глядя на целителя, невинно улыбнулся. Не сомневаюсь, что они активно общались с помощью телепатии – уж слишком не свойственными Дариэлю были эти ответы. – Я сейчас не в том положении, чтобы цепляться за старое – тут и рассудок недолго потерять.

– Значит, ценой за возвращение дара целителя стала твоя сущность? – с болью спросил Леарги, отворачиваясь, и отступил. Я следила за каждым его движением, будто околдованная тем, как перетекали – иного слова и не найдешь – атласно блестящие волосы. Словно древнее вино, словно гранатовый сок или густеющая кровь… Так, что даже на языке появлялся кисловатый, вяжущий привкус металла. – И свобода. Раньше ты не оглядывался на кого-то прежде, чем что-либо сказать.

Максимилиан демонстративно поднял руки ладонями кверху и с независимым видом уселся на диван, закидывая ногу на ногу.

В глазах у Дариэля появилось усталое выражение.

– Леарги… отец, – произнес он проникновенно, с бесконечным терпением в голосе. – Ты уже во второй раз уходишь от ответа на вопрос – зачем меня пригласили на эту беседу. Дурное влияние дипломатов? Если тебя что-то интересует или беспокоит, скажи об этом прямо. Мы не враги, – мягко улыбнулся он. – Какая бы кровь теперь не текла в моих жилах, ты все равно остаешься моим отцом… и государем. Даже если Повелительницей сейчас называют Меренэ.

– Об этом я и хотел поговорить, – Леарги словно между прочим указал рукой на кресло. Но Дариэль оставил приглашение без внимания, только выпрямил спину, хотя казалось – куда уж больше. – Пусть меня и беспокоят изменения, которые в тебе произошли, – взгляд бывшего Повелителя вновь потяжелел, – и то, что о них я узнаю от шпионов, а не от собственного сына, моим долгом все же остается забота о тебе. На совете говорили о том, что Древние особенно яро охотятся за целителями, пророками и равейнами, у которых есть… особые таланты.

Дариэль растерянно моргнул, но быстро сориентировался.

– Да, это неприятная новость, – согласился он принужденно. Я невольно почувствовала себя виноватой за то, что не рассказала ничего целителю. Просто не успела… – С другой стороны, вряд ли охоту начнут с сильнейших.

– Не стоит полагаться только на домыслы, – Леарги плавно шагнул вперед, нависая над сыном. Я только теперь обратила внимание на то, что он выше Дэйра и шире его в плечах. А сейчас это подавляющее впечатление еще и усиливалось густо-алым потоком волос, обнимающим Повелителя, будто пышный плащ. – Дариэль… – он положил целителю руку на плечо. – Возвращайся в Пределы.

Я остолбенела. Максимилиан напрягся так, словно готов был в любую секунду вскочить и начать отбивать Дэйра силой.

Зрачки целителя расширились.

– Какое неожиданное… предложение, – пробормотал он, глядя куда-то мимо отца. – И заманчивое, – он вздрогнул, и взгляд его стал осмысленным. – Но не станет ли возражать Меренэ? Как же опасность для трона и прочее?

– Не думаю, – мягко улыбнулся Леарги. Сейчас он не скрывал ни силу, ни древность, и это ощущение чуждости било, как обухом по голове, напрочь лишая возможности сопротивляться. А еще говорят, что шакаи-ар – самые обаятельные! – Мы с ней обсудили этот вариант. Когда государству угрожает общий враг, становится не до внутренних склок… Особенно при введенном в действие проекте «сеть», – улыбка его стала циничной. – Это заклинание открывает множество возможностей выкорчевать даже намек на недовольство правящей семьей. Возвращайся, Дариэль. Дома ты будешь в безопасности.

– Да… заманчиво, – повторил целитель рассеянно, и взгляд его стал оценивающим.

У меня внутри все заледенело от мысли, что Дэйр может сейчас уехать с Леарги. И… оставить нас с Ксилем?

«Эгоистка дрянная, – обругала я себя. – Он же скучает по дому. А это – реальный шанс вернуться!»

Но легче почему-то не стало. Стиснутые кулаки захрустели, ногти впились в ладонь.

– Я никуда не еду, – ровно произнес Дариэль и отступил, сбрасывая с плеча ладонь отца. – Прости за сравнение, но я не собачка на привязи. Пожелаем – пинком вышвырнем, передумаем – косточкой поманим.

В глазах Леарги проступило темное раздражение.

– В тебе говорит гордость, Дэйри. Это плохой советчик.

– Во мне говорит рациональность, отец, – в тон ему, едва ли не передразнивая, откликнулся Дариэль. – Возможно, твои шпионы что-то перепутали или упустили… Иначе я никак не могу объяснить тот факт, что ты старательно игнорируешь тему голода и «кровавого безумия». А это, как ни прискорбно, весьма значительная часть моей нынешней жизни. Я бы даже сказал, основополагающая… И правильнее будет держаться рядом с моим князем.

Дариэль шагнул назад, к дивану, и собственнически-личным, до мелочей шакарским жестом растрепал белесые волосы Ксиля, который смотрел на него широко распахнутыми, недоверчивыми глазами.

– Силле… – пробормотал князь и расплылся в глупейшей улыбке. – Кретин! Ты меня второй раз надуваешь с помощью этой штуковины! – и Ксиль, вскочив на ноги, бесцеремонно забрался к Дэйру за шиворот, вытаскивая наружу маленькую монетку на длинной цепочке. – Я уж думал, ты согласишься…

– Подарок сестренки. Амулет для защиты от ментальных воздействий, – усмехнулся Дариэль, поймав мой вопросительный взгляд, и, легонько шлепнув Ксиля по пальцам, как непослушного ребенка, забрал у него монетку и заправил ее обратно за воротник. – Не говори глупостей, Максимилиан. Ты от меня не отделаешься до тех пор, пока я не перестану смотреть на людей, как на заслуженный ужин.

– То есть не в ближайшие лет девяносто, – повеселел Максимилиан и плюхнулся обратно на диван с таким нахальным видом, что я подивилась терпению Леарги. Повелитель никак не выказал свое неудовольствие. А то, что волосы у него зашевелились, как разозленные змеи, мне наверняка померещилось… Впрочем, кто их знает, этих магов.