Илья Бриз - Каких-то пять минут будущего

Пройдя финишную прямую, отпускаю педаль газа вообще. Выкат с двухсот километров в час просто очень большой. Пусть карбоновые диски тормозов остынут. Сегодня они хорошо поработали. А вот сами тормозные колодки пора менять. Не очень-то они рассчитаны на такую бешеную нагрузку. Я, наконец-то, научился чувствовать не только возможности машины, но и ее техническое состояние. Как? Честно говоря, сам не особо понимаю. Чем-то это напоминает, как говорит тот же Коля Воронов, "прокачать на косвенных". То есть мизерные, почти незаметные изменения в поведении автомобиля, позволяют моему подсознанию, работающему как вычислительная машина, когда включен режим ЗНАНИЯ, проанализировать и определить что с моей техникой хорошо, а что и не очень.

— Когда начнем, Вадим? — я задаю этот вопрос Федоровичу уже не в первый раз. А он всегда говорит: "рано". Но вот сегодня он меня удивил:

— Скоро. Но, сначала, давай-ка поговорим.

Мы сидим в его кабинете на Литейном. В "Большом доме"[17], как говорят у нас в Питере. Иногда еще могут добавить: "из его подвалов Колыму и Магадан хорошо видно". Построен он по инициативе самого Сергея Мироновича Кирова в начале тридцатых годов на месте сожженного в семнадцатом здания Окружного суда. В этом кабинете я уже не в первый раз. Однажды Федорович привел меня сюда, положил передо мной чистый лист бумаги, авторучку и продиктовал текст добровольного согласия работать на Федеральную Службу Безопасности Российской Федерации.

— Нет, денег тебе за эту работу официально платить никто не будет. И в штатах ты числиться не будешь. И удостоверения никакого не получишь. Но, при наличии этой бумажки, мне немного проще будет тебя прикрывать. Так что гордись, — он улыбнулся, — ты теперь законно работаешь на благо своей державы. И не делай такое лицо.

Я, в тот раз, жестами, приложив одну ладонь к уху, а указательный палец другой к губам, спросил о микрофонах. Вадим усмехнулся:

— Не умножай сущности. Этот кабинет прослушать невозможно. Мало того, что пассивная защита стоит, так еще и генераторы помех все здание прикрывают.

А сегодня:

— Знаешь, из-за чего меня достаточно часто в последнее время в Москву вызывают? Именно по поводу твоей персоны. Точнее — нашей деятельности вокруг тебя.

— Засекли?

Он усмехнулся:

— Нет. Просто кое-кто уловил определенные изменения в криминальной обстановке питерского бизнеса. Уловил и заинтересовался.

— И кто же это такой вумный как вутка? — попробовал съязвить я.

— Это, между прочим, отнюдь не смешно, — сейчас Федорович был серьезен, — Внешняя разведка. Хорошо, хоть директору конторы не доложили. Не любят его у нас. Его же собственные замы и ближайшие подчиненные не любят.

— Продался? — кратковременные включения режима позволяют ловить в интонациях достаточно тонкие намеки.

Он помолчал, критически глядя на меня. Потом все-таки сказал:

— Возможно. И не только. Но сейчас не это главное. Важнее, что мы заинтересовали очень серьезных людей. А проверить их и привлечь к нашей работе у нас нет никакой реальной возможности.

— Это в том случае, если они годятся. А если нет? — ввернул я.

— Именно. Тем более… — он пристально взглянул мне в глаза. Да что за день сегодня такой? Гляделки за гляделками! — Тем более что убрать этих серьезных людей мы не можем. Да и рано. Поэтому придется немного форсировать операцию прикрытия.

— Ну, наконец-то! Но ведь сезон же еще не кончился? — я имел в виду "Формулу-один".

— Значит, будешь светиться для начала как очень везучий игрок в казино. Здесь главное — не перестараться. Аккуратнее и в большие суммы ни в коем случае не зарывайся. Заодно приобретешь определенный круг знакомств. Пооботрешься немного в том обществе. Языки пошлифуешь. Грассировать научишься. Надо тебя пока из Питера убрать, — он вытащил из ящика стола пухлую пластиковую папку с документами и пододвинул ее мне.

— Ммм?

— Смотри.

Загранпаспорт с открытой шенгенской визой, разные страховки, три кредитки в конвертах с запечатанными пин-кодами, заверенное у нотариуса разрешение на выезд из Российской Федерации со взрослым. Я же еще несовершеннолетний. Ага, лечу вместе с Виктором.

— А он в Европах уже бывал? — определенное сомнение у меня присутствовало.

— Нет, но справится. Вам именно богатых новичков придется изображать.

— Только изображать? — ухмыльнулся я.

— Денис! — оборвал мой треп Вадим.

— И еще, — продолжил он через минуту, — официальное высшее образование тебе все-таки требуется. И не перебивай, — не дал мне возмутиться подполковник, — сначала получишь пару дипломов там.

— Но это же годы, — уныло протянул я.

— Отнюдь, — обнадежил Вадим, — я все выяснил по интернету и прокачал информацию. Там за деньги экстерном можно получить любой диплом. Впрочем, как и у нас сейчас. Но вот зачеты и экзамены надо сдавать по-настоящему. Но ты ведь у нас парень умный, с твоими возможностями за пару месяцев справишься? — решил подольстить мне он. — Вот освоишься в забугорных краях, обживешься и сделаешь. А потому, что надо! — голос подполковника вдруг стал жестким.

Ну, ни фига себе! Это же пахать и пахать придется! Но, раз надо…

Утреннее солнце нашло щелку в неплотно задернутых шторах и стрельнуло своим лучиком мне в глаза. Ох, как все-таки хорошо так просыпаться! Только Нинель немного плечо отлежала. Я скашиваю глаза направо. Она тихонько посапывает носиком. Я приподнимаюсь и целую ее в щечку. Какой от моей женщины аромат! Нежный теплый запах свежей кожи и чуть-чуть духами пахнет. Вот интересно, мне жарко, а ей холодно, и она прильнула всей своей ладной фигуркой ко мне. Греется. Я чувствую каждый изгиб и каждую выпуклость ее упругого тела. Реснички начинают подрагивать и глаза нехотя, но открываются. Открываются, и я вижу в них радость. Теперь уже она тянется и целует меня в губы. Нет, ну так же нельзя! Я же не железный! Точнее — строго наоборот! Кое-что становится чуть ли не каменным! И мы опять начинаем то, чем закончили вчера поздно вечером.

Тогда, после той драки в ресторане и долгой нервотрепки в милиции, мы решили с культурными местами приема пищи больше не связываться и поехали питаться ко мне, благо Настену забрала из школы Валентина домой к Баландиным. Нинка капризно потребовала к пельменям шампанского.

— К пельменям положена водка, — попробовал урезонить подругу. Все равно она крепкое не пьет.

— А вот я хочу шампанского! Сладкого! — и губки сжимает. Никакого удовольствия от поцелуя!