Хроники-3. Проспект Героев - Илона Волынская

Что у тебя здесь выложено, ведьма? – он обвиняюще указал на яркий пятиугольник вокруг бледного мертвого тела, - Жунжан?

- Что такое жунжан? – быстро спросил у Янки Роман.

- Песнь лысогорских ведьм, - также тихо ответила Янка, - Дуже сыльна, для разных чар годится.

Роман с сомнением глянул на кубики. Ему казалось, что буквы расположены без всякой цели и смысла, а вот поди ж ты – жунжан какой-то…

- Отвечай, дочь моя! – тихим, а от того еще более жутким голосом произнес Рико, - Сознавайся, заблудшее чадо, пока еще не поздно! Спаситель милостив, даже к таким, как ты…

В ужасе косясь на Рико сквозь завесу спутанных волос, девчонка поползла прочь, и придерживая на груди разрезанную одежду. Ткнулась спиной в стену и замерла, завороженная страхом перед нависшей над ней грозной фигурой. От нее во все стороны так и текли волны страха. Рико она сейчас боялась больше, чем лупящего огнем Черного Властелина. Больше, чем насильников.

- Я не хотела! Я хотела…

- Так хотела, чи ни? – с другой стороны насела на нее Янка.

- Я хотела все исправить! Я не виновата! Он сам, сам!

- Авжеж! Он сам соби заткнув огнемет до грудины и ворочав там, поки вси внутренности не попалил!

- Нет! Да! – девчонка затрясла спутанными волосами, - Он сам! Сам! Он… Классный руководитель наш… Такая же сволочь, как и вы! Все гады! Отдали меня этим… А я не такая! Не такая!

Она покосилась на Рико, молча, с невозмутимым, отстраненным лицом ожидающего продолжения, судорожно закусила палец, давя рыдания.

- На воспитательном часе… Я сказала, что фантастику люблю… Пал Демидыч меня позвал, после занятий... У меня, говорит, много фильмов, и «Властелин кольца», и «Дневники», и «Сумерки»… лицензионное все… кадры со съемок… интервью… Приезжай, выберешь… Я и поехала… Я же только диск взять, у нас в общаге ноут есть…

- И от увлеченности фильмом ты использовала свою дьявольскую силу, чтоб погубить тело и душу верного сына Святой нашей Матери Церкви…

- Сукин он сын! – вдруг заорала Лизка, - Вы что такое говорите! Да если б у бабки моей, в деревне, такой вот до церкви зашел, ему б его глаза бесстыжие повыдирали! Я пришла, а он, гад, и говорит: не дам я тебе диск, вы его поцарапаете, хочешь – тут смотри. И включил, - всхлипывая, она кивнула на телевизор, на котором так и застыла синяя заставка подключенного DVD.

Пошарив глазами, Роман заметил лежащий на тумбочке пульт, нажал на пуск… Армия монстров, как две капли воды похожих на склизкую тварь, атаковавшую их в переулке, зашагала через экран. Лизка непроизвольно уставилась на экран и лицо ее мгновенно приобрело зачарованное выражение, даже слезы высохли.

- Правда, классное кино?! – требовательно воскликнула она, - Я ж не хотела оставаться! Если б он не включил… А он говорит: ты смотри, а я нам кофе принесу. Принес! Только не кофе, а этот свой… ну, сами знаете… Как навалился на меня, не отобьешься! Даже досмотреть не дал, гад! – она рассказывала, и слезы бежали у нее по щекам, но сама она тем временем почти невольно поглядывала на экран – ведь досмотреть-то и вправду не дали…

- А потом здесь так больно стало…… - Лизка прижала руку к низу живота, - Пал Демидыч в ухо бубнит: в настоящем бутике блузку новую куплю, в парикмахерскую свожу, вечером в ночной клуб пойдем, будешь коктейли пить! Да не нужны мне его коктейли, гадость сладкая! Я не такая! - она снова зарыдала, - - Зло меня взяло, что аж горячо в голове, прямо за глазами стало… Так горячо, что терпеть невозможно! А потом это горячее из меня как полыхнет! И прямо в него! Я очухалась, а он… Вот… - дальше слышны были одни сплошные рыдания, но результат этого «вот», с обугленной ямой посреди груди, лежал на полу, задрав к покрытому подтеками потолку мертвый заострившийся профиль.

- Ну ось тоби и сексуальная озабоченность материализовавшихся. – вздохнула Янка, разглядывая голого мертвеца, - Она ж его на самом пике пришибла! При такой основе для закляття, дывно, що ци «подзаклятные» кошек не насильничают. Ну ты подывысь на цю Облизку! З хлопцами по гаражам таскаться – так она завжды пожалуйста, а як учитель захотел на ней немножко разумное, доброе, вечное посеять, так ця лебедь белая закляттям пол города живого народу переморила!

- И от обуявшего тебя зла ты не удовольствовалась смертью насильника, - размеренно, словно приговор оглашал, продолжал Рико, - вознамерилась обрушить свою сатанинскую злобу на невинные души, и наложила заклятье…

- Нет! Нет! – отчаянный Лизкин крик прервал обвинительную речь Рико, - Вы чего такое говорите? Вы чего меня… прям как этот… нам историчка рассказывала… как инквизитор, во! – и она уставилась на Рико.

Рико дернулся.

- Ничего я не хотела! Никого… Я и Пал Демидыча убивать не хотела! Случайно вышло! Я вернуть его хотела! Поправить все, понимаете! Я того… Вот…

И прежде, чем кто-либо успел опомниться, девчонка метнулась к трупу и запустила руку прямо в обугленный провал в середине груди. Роман лишь потрясенно моргнул – из ямы в груди мертвеца Лизка вытащила… паспортную фотографию.

- Видите? Он тут, во – по грудь! Я и хотела – материализовать! Ну, чтоб по грудь все целое сделалось!

Рико уставился на Лизку шалым взглядом:

- Это ты что же – воскресить его так пыталась? – своим обычным, лишенным неумолимых инквизиторских интонаций голосом спросил он, - С помощью материализации по фотографии?

- Ну воскресить же его я не могла, - с полной серьезностью сообщила Лизка, - Воскрешать только Спаситель мог, меня бабушка учила.

- Верное дитя Церкви была твоя чертова бабушка! Заклятью материализации тоже она тебя научила? – снова начал разъяряться Рико.

Лизка опять всхлипнула – и едва заметно кивнула.

- Я завжды казала – старушек надо давить ще во младенчестве, - пробормотала Янка.

Рико вырвался из рук Янки и снова навис над испуганно пискнувшей девчонкой:

- А вот этому, вот этому тоже бабушка научила? – тыча пальцем в пятиугольник, прокричал он, - Что ж она, ведьма старая, не объяснила тебе, что при заклятье не пентаграмму строят, а ромб! Ромб! Ориентированный по сторонам света! Не пентаграмму!

- А Бонни строила пентаграмму! – победоносно вскричала Лизка.

Рико, набравший полную грудь воздуха, вдруг резко подавился и закашлялся:

- Кто? – сквозь отчаянное кхеканье выдавил он.

- Так Бонни же! Которая из «Дневников»! И в других фильмах тоже – никаких ромбов, кто когда ромбы видел, все пентаграммы рисуют. И