Цикл «Аратта». Книги 1-7 - Мария Васильевна Семенова

— А ну c дороги! — Кто-то толкнул его в грудь. — Нам своих надо спасать!

— Все лодки растащат, нам не останется! — раздался рядом полный дикого страха вопль. — Ни за что погибнем!

— Осади назад, охвостье крысиное! — яростно заорал Ошкай. — Учай вернется — всем припомнит!

— И-эх!

Тяжелый бронзовый топор опустился ему на голову, раскалывая череп, словно колоду.

— Бежим! — будто издалека услышал Учаев побратим и, обливаясь кровью, рухнул лицом в вытоптанную траву.

Мимо него вниз по склону проносились чьи-то ноги, но он этого уже не видел.

— Оно лезет! — в ужасе кричали разбегающиеся парни. — Тварь из-за Кромки! Жуть-то какая!

За стволами деревьев была уже видна огромная, невообразимо уродливая туша. Задние толстые ноги чудовища были вровень с макушкой взрослого человека. Передние, более тонкие и длинные, загребали по земле скрюченными когтями. Вдоль спины чудища высился мощный гребень, а впереди покачивалась голова на мощной шее.

Должно быть почуяв рядом людей, страшилище остановилось, обернулось в их сторону, распахнуло пасть размером с погреб и заревело так жутко, что работников прошиб ледяной пот. Если б страшный ящер сейчас поднялся на гору и начал их пожирать — никто бы и не шевельнулся. Но чудовище постояло, будто подумало, а затем повернулось и, не разбирая дороги, направилось в сторону деревни.

Не сговариваясь, парни кинулись обратно в крепостицу. Неведомая тварь из-за Кромки вновь заревела, мотая головой. Странно дергаясь, переваливаясь с боку на бок, она упорно, но будто через силу тащилась к деревне.

— Уходить отсюда надо… — с трудом выговорил один из парней.

— Совсем уходить из этих мест, — поддержал его другой. — Лесные духи до нас добрались…

— Видать, и старого Вергиза больше в живых нет. Некому больше от нечисти нас защищать!

— И мальчишка его куда-то пропал.

— Да сожрали обоих…

Вержане стояли за подпертыми воротами, сквозь щели глядя, как все ближе подбирается к отчим избам порождение Калмы.

Глава 4

Возвращение души

Кирья и Мазайка заметили существо еще в лесу, меж двух невысоких холмов, когда оно тянуло себя по распадку. Молодые деревца с треском ломались под кожистой тушей. Толстые лапы неуклюже загребали землю; голова была низко опущена, будто чудовищные челюсти тянули ее к земле.

— Я его узнала! Узнала! — шептала Кирья, высовывая голову из черничника, в котором они затаились на соседнем взгорке.

Когда отступил первый отчаянный страх, она сразу вспомнила, где видела тварь.

«Живи! — звучал в ее ушах призыв Калмы. — Иди наверх! Убивай всех, кого встретишь!»

Ей вспоминались видения в Лесу Ящеров, будто из страшного сна. Как Калма лепила из двух лесных ящеров одно чудище, нелепое и страшное, как вдыхала в него душу утонувшего рыбака…

— Это творение Калмы, — прошептала она, когда ящер прополз мимо и начал удаляться в лес. — Она его создала роду Хирвы на погибель…

— Так что же, он в деревню ломится? — побледнел Мазайка. — Надо бежать, предупредить их!

Он приподнялся было, но сбоку тут же раздалось тихое рычание.

— Они небось сами услышат, — тихо ответила Кирья. — Вон сколько треска, да еще и ревет! Пошли за ним…

Дождавшись, когда чудовище скроется за деревьями, они спустились в распадок и принялись красться по его следу. Время от времени на лесных прогалинах они видели, как оно бредет, дергаясь, глухо ревя и покачивая огромной головой.

— Что-то с ним не так, — сказал Мазайка, когда лес начал редеть. — Я помню, одному из Дядек дерево на спину упало. Так он, покуда не помер, тоже задние лапы волочил да все подвывал, жалобно так…

— Может, оно устало? — усомнилась Кирья. — Вон ему сколько деревьев на спину упало, а ему хоть бы что! Я думаю, это все Калмины чары. Она ведь его из двух чудищ слепила — вот его внутри и крутит.

— И то верно. — Мазайка, прищурившись, поглядел на чудовище.

Оно как раз начало подниматься в гору. Издалека было видно и слышно, как с надсадным хрипом ходят его бока.

— Да и холодно ему. Это ж ящер. Может, там у Калмы в лесу круглый год тепло, а у нас все ящерицы еще до листопада в норках попрятались…

Кирья еще чуть подумала и достала из-за пояса костяную дудку. Но Мазайка схватил ее за руку.

— Если сейчас дунуть, — поспешно прошептал он, — зверюга на две расползется. Сама же рассказывала, что со щучьим ящером приключилось! Этот-то еле на ногах стоит — бредет, никого не видит. А новые хоть и поменьше, да пошустрее будут! Как с ними управимся? Давай лучше этого обойдем да в деревню берегом побежим! Глядишь, обгоним, а то и само не дойдет…

Но Мазайкины надежды не оправдались. Неподалеку от селения чудище будто бы взбодрилось. Оно принялось шумно нюхать воздух, взревело и, видно почуяв близкую добычу, из последних сил устремилось к берегу Вержи. Оно резко вскидывало передние лапы, будто пытаясь прыгать, так что неуклюжие задние за ними не успевали, бороздя землю, точно сохами, толстыми когтями. Кирья и Мазайка едва поспевали за зверем. Даже мамонты рядом с ним казались не столь велики.

Наконец, когда впереди забрезжило серебристое утреннее небо над Вержей и показались травяные крыши домишек, чудище остановилось. Оно издало тоскливый рев, вытянуло вперед шею, будто стараясь еще хоть немного продвинуться, и завалилось набок в утоптанную траву у начала горушки, на которой стояла арьяльская крепостица.

— Неужто помер?

Мазайка оглянулся на залегшего поблизости вожака его стаи. Тот вроде бы и не смотрел на него, но все время оставался поблизости.

— Или притворяется?

Вожак приподнял губу и тихо зарычал. Но вскоре умолк и принялся принюхиваться. Зверь явно не знал, что делать — то ли броситься на лежащую тварь, то ли бежать прочь, пока та не бросилась сама.

Мазайка осторожно выполз из кустов и подкрался к туше, готовый дать стрекача, если ящер хоть шевельнется. Но тот лежал с закатившимися глазами.

— Издох! — радостно крикнул внук Вергиза. — Кирья, выходи!

Девочка опасливо подошла, глядя на затянутый пленкой круглый сизый глаз. Тот вдруг моргнул и вновь закатился. Видно, у ящера не осталось сил даже поднять голову. Кирья невольно пожалела жуткое и несуразное существо, сотворенное себе и другим на погибель бессмысленной злобой Калмы. «А ведь в нем живая душа, — вспомнила вдруг она. — Если бы не тот утонувший рыбак, чудовище вообще в наш мир попасть не смогло бы! А