Елизавета Абаринова-Кожухова - ХОЛМ ДЕМОНОВ Часть первая Невеста для вурдалака

Чумичка остановил тройку прямо у входа, и тут же из дома вышла статная девушка с черной косой и в ярко-синем сарафане.

— Добро пожаловать, — нараспев говорила она, низко кланяясь гостям, выходящим из кареты. Когда последний из них вошел в дом, узорчатая дверь с неожиданным лязгом захлопнулась, и гости оказались в кромешной тьме.

— Ловушка, — со спокойной обреченностью сказал Дубов. А Чумичка горестно прибавил:

— Опять я, дурак, дал обвести себя вокруг пальца!

— Ничего, пробьемся, — оптимистично прозвучал в темноте уверенный бас майора.

Чаликова начала было неуверенно читать "Отче наш", но липкая мохнатая лапа грубо заткнула ей рот...

Через несколько минут, немного привыкнув к темноте, путники обнаружили, что находятся в каком-то затхлом помещении, куда через узкие мутные окошки в верху стены проникает тусклый свет. Вокруг них прямо на каменном полу сидели какие-то совсем уж фантастически отвратительные существа и с любопытством разглядывали своих пленников.

— Это упыри князя Григория, — шепнул Чумичка стоявшей рядом с ним баронессе. — По сравнению с ними наша кислоярская нечисть — просто невинные ребятишки.

— Что же нам делать? — опечалилась баронесса.

— Ждать смерти и надеяться на чудо. Мое колдовство против них бессильно.

— Ну что ж, — сказал один из упырей, по виду главный, — Чумичка прав: положение у вас безысходное. Эх, упьемся мы сейчас вашей кровушкой...

Однако Чаликова не собиралась так легко сдаваться:

— Как вы смеете! Да известно ли вам, кто мы такие?..

— Известно, известно, — плотоядно заурчал упырь. — Люди вы полнокровные, будет у нас пир горой!

— Да известно ли вам, что я — царевна Татьяна Дормидонтовна, а это — мои слуги и приближенные!

— Брехня все это! — выкрикнул один из упырей. — Все они так говорят, самозванцы!

— Да нет, не спешите, — протянул главный, — похоже, эти-то как раз и не брешут. Царевна-то ведь и вправду должна была ехать на свадьбу. Так что приведите-ка сюда этого, как его, ну, ученого нашего.

— Сейчас приведем! — Несколько упырей с трудом отодрали от пола каменный люк, отчего в помещении стало еще затхлее и смраднее. Вскоре на поверхность вылезла совсем уж мрачная личность с веками, волочившимися по полу.

— Поднимите мне веки! — загробным голосом велел выходец из подполья, и упыри стали усердно выполнять его приказание. — Отпустите, это те самые, — определил он, внимательно оглядев пленников. — И лошадей верните — слышьте вы, оболтусы!

Веки мрачной личности опустились на прежнее место, и их обладатель лихо спрыгнул назад в подполье.

— Ах, извините, царевна, обознались, — рассыпался мелким бесом главный упырь. — Знаете, многие тут проезжают, всех не упомнишь... Отворите двери! — велел он своим подчиненным. Те кинулись к стене, и вскоре в ней с лязгом образовался проем, в который путники и поспешили выйти. Сразу же за последним из них проем захлопнулся.

Жмурясь от яркого света, все пятеро озирали окрестности — не было никакого постоялого двора, никаких сараев и конюшен: вокруг простирались кресты и надгробия, изредка перемежающиеся часовнями и склепами.

Неожиданно в могильной тишине заслышалось знакомое ржание — и по его звуку путники вышли к дороге, где их ожидали лошади и карета.

— Ну что ж, до замка князя Григория осталось уже не так далеко, — заметил Дубов, когда лихая тройка пронесла золотую карету мимо верстового столба с цифрами "48". — Будем надеяться, что хотя бы этот остаток мы проедем без происшествий.

— Конечно, проедем, — заверил Селезень, — если только не будем сворачивать в сомнительного рода заведения — всякие церкви, трактиры и постоялые дворы.

— Да уж, господа, не знаю, как вам, а с меня хватит, — чуть поежилась Чаликова.

— А мне это даже по-своему нравится, — вдруг заявила баронесса. — Погружаешься в другую эпоху, соприкасаешься с ее реальными носителями...

— Хороша эпоха, — фыркнул майор, — и хороши носители: ведьмы, упыри и драконы!

— А ведь они — это мы, — задумчиво произнесла Чаликова. — И кто знает, Александр Иваныч, может быть, Змей Горыныч — это параллельный вы!

— А что, — ничуть не обиделся Александр Иваныч, — я совсем бы не прочь быть Змеем Горынычем. Но Горынычем положительным — строгим, но справедливым.

— Но в том-то и правила игры, что майор Селезень может быть строгим, но справедливым, а Змей Горыныч — нет, — глубокомысленно заметил Василий. — Так сказать, майору — майорово, а Горынычу — горынычево... — С этими словами Василий застучал в стенку кареты, и тройка медленно остановилась.

— В чем дело, Васенька? — удивилась Надя.

— Там кто-то лежит, — указал через окно детектив, — нужно помочь.

— Помочь-то, конечно, нужно, — согласилась баронесса, — но не очередной ли это подвох?

— Подвох, не подвох, а выручать человека надо, — подытожил майор. — В конце концов, мы же не какие-нибудь Бабы Яги и Змеи Горынычи, а цивилизованные люди. И потому действовать будем цивилизованно, а как — мое дело...

— Александр Иваныч, мы не на предвыборном митинге, — напомнила Чаликова.

— А и то верно. — Селезень и Дубов вылезли наружу, схватили пострадавшего за руки-ноги, внесли в карету и осторожно положили на скамью. Чумичка медленно тронул экипаж.

— Так это вообще женщина! — воскликнул Дубов, внимательно разглядев находку. — Даже вроде и не ранена, но без сознания...

— А, ну сейчас приведем. В смысле в сознание. — Майор Селезень достал бутыль с остатками самогона и поднес к носу потерпевшей.

— А? Что? Где я?! — немедленно вскочила та со скамьи.

— Не волнуйтесь, сударыня, мы хотим помочь вам, — мягко заговорила госпожа Хелена.

— Если вы в состоянии, то расскажите, что с вами стряслось, — попросила Чаликова.

Женщина медленно переводила глаза с одного на другого:

— На меня напали, ну, эти бритоголовые, из отряда особого назначения князя Григория. Втроем, изнасиловали и бросили.

— Вы смогли бы их опознать? — деловито спросил Дубов.

— Нет-нет, ни за что! — в неописуемом ужасе воскликнула женщина. — Тогда они убьют и вас всех, и меня, и моих родных, и... Ведь этот князь Григорий такая гадина! . .

— Между прочим, сударыня, вот эта девушка — невеста князя Григория, — совершенно спокойно сообщил Селезень.

— Ах, пожалуйста, не выдавайте меня, забудьте, что я сказала... Но как мне вас жаль! — вырвалось у женщины. — Я сама была его наложницей и знаю... Вы с ним никогда не будете счастливы. — Потерпевшая в изнеможении закрыла глаза.

— Давайте мы вас подвезем до дома, — предложил Василий.