Токацин - Небо в огне

Алсек повернулся к иларсу. В предрассветных сумерках было не разглядеть его лица, но в его голосе не было усмешки - только тоска и усталость. Алсек поёжился.

- А ты, почтенный жрец, что думаешь? - спросил Ксарна, оглянувшись на прикрытые окна.

- Я слышал, что в Чакоти убивают крылатых кошек, - нахмурился изыскатель. - Если в этом хотя бы четверть правды - к Джилану таких правителей. Явар Эйна, может, не самый достойный из Ханан Кеснеков, но кошек он не трогает.

Ксарна растерянно усмехнулся и отступил на шаг.

- Это так. Но мы-то, почтенный жрец, не кошки. Э-эх...

Он медленно пошёл к дому. Хифинхелф следил за ним с седла, принюхиваясь к ветру и негромко шипя.

- Едем, - тихо сказал изыскатель, забираясь на спину кумана. - Только будь осторожен, Хиф. Скарсы - не храмовая стража...

...Второй куман, увешанный вьюками, неохотно спрыгнул с плота в вязкий ил, провалился по колено и зашлёпал к берегу, разбрасывая по сторонам ошмётки тины и гниющего тростника. Выбравшись на отмель, Алсек развернулся и помахал рукой плотовщикам. Воин Эхекатлана, стоящий у руля, кивнул и жестом велел отчаливать. Ил колыхнулся и замер. Плот медленно отползал обратно, к едва заметному в тумане обрывистому южному берегу. Алсек отвернулся и поторопил кумана. Первый ящер с седоком-иприлором уже скрылся в высоченных тростниках, и только шелест гигантских трав напоминал о нём.

Два месяца назад эта заиленная коса была дном реки, сейчас вода отступила за самые дальние тростниковые заросли, обнажив грязевые заливы. Ил отчасти растащили, и со дна поднялись жёсткие кольчатые трубки толщиной с руку. Хифинхелф ехал, осторожно обходя их и выискивая места посуше. Воды тут осталось немного, местами ил затвердел и покрылся трещинами, как будто лето уже было в разгаре.

- Хссс... - Хифинхелф, отступив к воде, погнал волну к берегу. Влага лениво качнулась, слегка омочив трубки, и отхлынула. Алсек хмыкнул.

- Хиф, ты чем занят? - вполголоса спросил он. Иприлор вздрогнул.

- Ещё ссередина вессны, а они уже наполовину ссухие, - шевельнул хвостом он. - Так не годитсся.

- Думаешь, это им вредно? - удивлённо мигнул Алсек. - Ну и боги с ними. Проживём один год без медуз на каждом кусте. Хиф, хватит месить ил, нам ещё ехать и ехать. Ты не забудь, тебе ещё куманов усиливать...

- Хшш, - ящер склонил голову, пришпорил кумана и выбрался из грязевой лужи, но долго ещё оглядывался на кольчатые трубки, торчащие со дна, как обломки соломин. Они росли вдоль всего берега, - странный тростник без листьев и корней...

Уже на сухой дороге, у водяной чаши, вытирая лапы и бока перепачканного кумана, Алсек что-то вспомнил и усмехнулся. Угрюмый иприлор покосился на соседнее поле - там булькала вода утреннего полива, разбегаясь по оросительным канавкам, и тем, кто за ними присматривал, было не до проезжих чужестранцев - и повернулся к изыскателю.

- Помнишь, как Нецис принёс в дом мешок медуз? - хихикнул тот. - А потом вывалил их в мой лучший котелок и рассказывал, какая вкусная будет похлёбка. Помнишь это месиво с щупальцами?

- Было дело, - кивнул иприлор. - Но ты не ссмейсся, а думай. Не будет медуз - не будет микрин. Давно ты их не ссчитаешшь за еду?

- Микрин? - пожал плечами Алсек. - Микрины вкусные. Но если по кустам перестанет виснуть жгучая гадость, то о микринах я не пожалею. Тебе хорошо, у тебя чешуя, а мне надоело ходить всё лето опухшим. А для еды нам куманов хватит.

Вспомнив о потерянных запасах свежего мяса (и некоторой доле сушёного - обычно что-то удавалось заготовить на зиму), изыскатель помрачнел. Ему до сих пор было досадно. Понесло же Хифинхелфа на пирамиду не вовремя...

- В этом году - не хватит, - вздохнул он. - Придётся на зерно менять. Если только ты, Хиф, во время жатвы никуда не влезешь. Иначе на зиму я запасу одно сено.

Жёлтый ящер выронил травяную губку и медленно повернулся к нему, но остановился и так же молча подобрал пучок травы и продолжил вытирать бок кумана. Алсек мигнул и до боли прикусил язык. "Что я несу?!"

- Кольчугу надень, - буркнул Хифинхелф, оттеснив его от кумана. Он снова посмотрел на поля, потом на неторопливую реку, помотал головой и протянул руку к небу.

- Тик"ба ун-ну, к"ца та ун-ну, - он перехватил правую руку левой чуть ниже запястья и зашевелил пальцами. Алсек отступил на пару шагов. В небесах что-то заколыхалось, серебристый рой высоко в белесом мареве рассыпался и брызнул во все стороны. Полуденник, точкой замерший на небосклоне, качнул крыльями и ушёл к северу.

- К"ца ба-та, - Хифинхелф упёрся ладонью в лоб растерянного кумана, повернулся ко второму и повторил жест. Ящеры приоткрыли пасти и замахали хвостами. Им было не по себе. Алсек видел, как что-то шевелится под их полосатой шкурой. Хифинхелф похлопал каждого по шее, что-то зашипел на своём языке.

- Ты не торопись. Им, наверное, больно так быстро меняться, - покачал головой Алсек. Иприлор повернулся к нему и смерил его хмурым взглядом.

- Пока ты без кольчуги, будем ссидеть тут - хоть до ночи.

Алсек мигнул.

- Хифинхелф, тут же людей полно, - кивнул он на поля. - В пустыню заберёмся - там надену. А по-хорошему - с ней одна морока.

Несколько всадников обогнали их, пока они выбирались из приречных зарослей на северную дорогу, но никто ничего не сказал, и воин Вегмийи, пролетевший мимо, тоже не остановился из-за пары странствующих жрецов. Хифинхелф натянул красную накидку поверх брони - Алсек удивлялся, как он не изжарился, ведь под бронёй была ещё одна рубаха, и не самая тонкая. Сам жрец с тоской думал, что на краю пустыни придётся-таки влезть в стеклянный доспех. По такой жаре, да лишняя тяжесть...

На северной дороге, как водится, было пустынно - редко-редко проезжал сборщик сока Ицны или житель, решивший накопать глины. Копать сейчас было несподручно - всё, что к северу от каменных оград, опоясавших последние орошаемые поля, давно высохло и стало твёрже камня, и без кирки глина не поддавалась. "Да тут она обожглась без огня! Вся Пустыня Аша - один здоровенный горшок, и уже потрескавшийся!" - усмехнулся про себя Алсек, глядя на очередного копателя в стороне от дороги. Чуть поодаль в тумане таяли высокие округлые столбы, зелёные, утыканные шипами, - Ицне ни к чему был полив, она и так поднималась над пустыней вровень с городскими стенами. Говорили, что корни Ицны пьют воду прямо из великой подземной реки Янамайу, и длины тех корней хватит, чтобы растянуть их от Эхекатлана до Кештена...

Куманы бежали резво, иногда только Хифинхелф придерживал их, чтобы их прыть никому не бросалась в глаза. Пока путники не забрались совсем уж далеко от обитаемых земель, лучше было прикинуться обычными жителями. Так они и плелись по дороге на Джэйкето, пока Хифинхелф не остановился, высунув язык, и не издал громкое шипение.