Пирс Энтони - И навсегда

— Знаете, судья Скотт, я по-настоящему восторгаюсь вашей необычной манерой ведения дел. Говорят, что во время неофициального слушания вы можете узнать про преступника и его дело гораздо больше, чем прокурор за неделю.

Несмотря на добродушие и открытую, располагающую манеру себя вести, этот человек оказался самым настоящим злодеем. Его аура была чернильно-черной. Джоли уверенно показала судье, что она думает о мистере Бронксе.

— Существуют ли какие-нибудь причины, по которым я не должен потребовать, чтобы вы предстали перед судом, специализирующимся на делах, связанных с рэкетом?

— У вас нет никаких свидетельств, нет улик! Вам должно быть прекрасно известно, что я не стану пачкать руки подобными грязными делишками, судья Скотт.

Джоли страшно удивилась, когда аура Бронкса изменила цвет. Он действительно не совершал преступлений подобного рода. Она изменила положение рук.

— Вымогательство? — спросил судья.

— Ваши обвинения безосновательны!

Похоже, он вновь сказал правду.

— Однако вам удается получать солидные деньги благодаря тому, что вы обманываете государственные агентства во время составления контрактов, — заметил судья. — Мне кажется, это называется «снимать сливки».

— Как вы смеете такое говорить! Я честный бизнесмен!

Руки Джоли вернулись в положение «виновен».

— У нас имеются достаточные улики, — заявил судья. — Однако я считаю, что любое обвинение должно быть абсолютно точным и обоснованным. А потому прикажу тщательно изучить ваши деловые операции и договора. Вам надлежит на следующей неделе представить суду всю документацию, ее проверит опытный специалист.

— В моих книгах вы не найдете ничего противозаконного! — запротестовал Бронкс.

— Я имею в виду вашу личную документацию.

Теперь «честного» бизнесмена окружало такое черное облако, точно он погрузился в непроглядный мрак. Бронкс понял, что судья Скотт знает, что ему следует искать, и все его существо полыхало яростью и сочилось страхом. Однако лицо оставалось спокойным.

— Конечно, как скажете.

Когда он ушел, судья кивнул Джоли:

— Ваши руки оказали мне бесценную помощь.

— А мне чудилось, что вам известны все ответы!

— Я подозревал, а вы подтвердили. Теперь я могу не обращать внимания на ложные предположения и сосредоточиться на верных. Очень скоро Бронкс закроет свою лавочку в нашем городе.

— Ух ты, как здорово! — воскликнула Вита. — Классно он с этими вонючками управляется!

Так продолжалось и дальше, день прошел успешно.

— Мало что может быть полезнее вашего дара, — сказал Рок, когда они возвращались в его квартиру вечером. — Впервые за все время я точно знаю, что не совершил ни одной ошибки.

— Мы рады, что помогли вам, — ответила Джоли.

— Он специально так себя ведет, готовится к ночи, — прокомментировала слова судьи Вита, однако особой уверенности в ее голосе не слышалось.

— Не хотите ли рассказать мне о прошлом девушки? — спросил Рок.

— Он сияет? — поинтересовалась Вита.

— Да, он хочет тебе помочь, — ответила Орлин. — Рок хороший человек.

— Кажется, действительно хороший. Ладно, валяй, расскажи про моего отца.

— Виту изнасиловал отец, — поведала Року Джоли. — И ради сохранения семьи она, вместо того чтобы поднять крик, сбежала из дома. Попала к сутенеру, тот приучил ее к наркотикам и продавал на ночь богатым клиентам, которые любят «молоденьких» — как говорит сама Вита. Она считала, лучше так, чем то, что было дома.

— К несчастью, такое случается довольно часто. Она даст показания против отца?

— Нет!

— Нет.

— Она готова поверить в мое благоразумие и назвать его имя?

— У вас ведь есть имя! Вы сказали, что в ее деле имеется запись.

— Да. Формально нам известно имя Виты, но, прежде чем мы назовем его официально, она должна все подтвердить. К сожалению, закон ограничивает мою свободу действий, и я не могу предпринять дальнейшее расследование.

— По-другому не будет! — заявила Вита.

— Нет, она не назовет вам имя.

— Позвольте, я вам объясню, почему интересуюсь судьбой девушки. Вита — дочь главного аналитика сенатора Луны Кафтан. После того как девушка пропала, ее мать не может нормально работать, однако складывается впечатление, что она единственная в состоянии провести очень важное расследование. Сенатор Кафтан непременно должна получить необходимую ей информацию.

— Тогда они посадят отца в тюрьму! — испуганно вскричала Вита. — А мама такого не переживет!

— Я считаю, что человек, совершивший столь гнусное преступление, обязательно должен отвечать перед законом и понести суровое наказание, — продолжал Рок. — Но обстоятельства редко бывают однозначными. Устроит ли Виту, если мы, например, добьемся того, что ее отец согласится на развод, уедет в другой город и не получит права с ней видеться?

— То есть я никогда больше его не увижу — и никакого скандала?

— Совершенно верно, — подтвердила Орлин.

— А мама… ничего не узнает?

— Ее матери станет известна правда? — спросила Джоли.

— Нет, если только сенатор Кафтан ей не скажет, а она не скажет, если я ее попрошу.

— Ну, думаю… — неуверенно начала Вита. — А как насчет меня… ей про меня доложат? Про АП и все остальное.

— Вита не хочет, чтобы ее мать узнала про то, что с ней происходило в последнее время, — произнесла Джоли.

— Она может позвонить в офис сенатора и попросить передать своей матери, что у нее все в порядке и что она вернется через некоторое время,

— предложил Рок. — Я думаю, ее мать испытает настоящее облегчение, когда услышит голос дочери.

— В офис сенатора! — вскричала Вита. — Мне такое даже в голову не пришло! — Ощущение облегчения и радости было таким сильным, что оно затопило всех троих.

Ковер затормозил у небоскреба. Как только Рок переступил порог своего дома, он тут же связался с офисом Луны и вскоре уже с ней разговаривал, в то время как Джоли наблюдала за ним, хотя и не пыталась услышать, о чем идет речь.

— Луна, девушка хочет оставить сообщение для своей матери, без обратного адреса и так, чтобы отец ничего не знал. Ты можешь нам помочь?

— Могу, Рок, — ответила Луна. — Дай ей трубку; ее тайна будет сохранена.

Рок отступил в сторону, а Джоли, наоборот, подошла поближе, а затем передала Вите тело.

— М-м-м, мама, это я, Вита, — смущенно пробормотала девушка. — Я… ну… у меня небольшие неприятности, и я не могла вернуться домой. Но сейчас все нормально, правда-правда… даже очень хорошо. Я… это… я работаю, ну, что-то вроде того. Мне нравится. Я… ой, мама, я тебя так люблю и обязательно вернусь домой, как только смогу! — Она прервала разговор, не в силах продолжать, и разрыдалась.