Светлана Чистякова - Наследники Падших Ради Тебя (СИ)

Проснулся он далеко за полдень. Элис в спальне не было. Неужели ушла?! С гулко бьющимся сердцем он прошел в её комнаты и обнаружил жену в ванной. В овальной купели, исходящей ароматами лаванды и мяты, колыхалась густая пена. Язычки свечей извивались в граненых синих кубах, бросая на серебро кранов пригоршни блесток.

— Элис... — Он уселся на край, дотрагиваясь до мокрого глянца белоснежной груди, до колена, вокруг которого шипела и подтаивала бурлящая пенка. — Это всё мне?

Она усмехнулась, достала из прозрачного ведерка со льдом бутылку игристого и протянула ему.

— За новую жизнь, Дэйми!

Его хватило лишь на то, чтобы открыть её и разлить солнечный напиток по бокалам.

Он молниеносно удалил с себя одежду и прыгнул к ней так, что вода выплеснулась на пол. Они захлебнулись в объятии, с размаху утаскивая друг друга на самое дно поцелуев.

— Кажется, я люблю тебя...

— Тогда пусть тебе кажется подольше...

— Без кажется. Просто люблю. Иди ко мне...

Она скользнула к нему. Его руки обвились вокруг её бедер. Его подбородок, кончик носа, тяжёлый амулет на цепочке, сменяясь, прослеживали изгиб спины, губы маленькими точками отсчитали путь вдоль позвонков, шепча беспрерывные, бессвязные слова:

— Я буду делать всё, как ты захочешь. Ты можешь ударить, прогнать и позвать... со мной так и надо. Ты победила: отвоевала меня, покорила своей преданностью. Ты моя ценность номер один — моя жена, моя любимая…

Несколько секунд он еще пытался удержаться за реальность, широко открытыми глазами наблюдая, как мечется Элис, беспомощно цепляясь за край ванной, выстанывала, вышёптывала его имя, а потом его сердце от новых, никогда не испытанных прежде ощущений разбилось на десять остановившихся сердец. Все страхи куда-то улетели. И остался только острый вкус любви. Только их тела, без границ и плотности. Приятная ломота разлилась в нём, тесня поясницу. Воздух вокруг закончился. Всё вокруг оступилось и соскользнуло в никуда. В пространство. Пространство подхватило его у самой земли, подняло виток за витком и стремительно пронесло через неминуемый предел...

— Моя Элис, — шепнул он, уткнувшись носом в её шею, — когда она обмякла, дрогнув и удовлетворённо выдохнув, — мой персональный ангел...

Дэймонд на руках отнес её в спальню, и они просто лежали и разговаривали. О детстве и юности, об учёбе и школьных мечтах. И как же ему было приятно, когда Элис, положив голову ему на грудь и водя пальчиком по животу, со смехом рассказывала, как в колледже грезила о том, что когда-нибудь покорит неприступного красавчика Стайлса. А он улыбался, перебирая пальцами рыжие пряди, и добрым словом вспоминал покойного отца, который, выбрал ему в жены именно эту удивительную женщину…

***

Он вынырнул из воспоминаний, лишь когда оказался на пороге собственного дома.

Дэймонд скинул мантию на руки изумленного дворецкого.

— Где госпожа?

— У себя, милорд.

Он легко взбежал по ступеням и рванул на себя дверь кабинета Элис.

Жена сидела у кушетки и аккуратно втирала лечебную мазь в запястье садовника, наставительно выговаривая:

— Нужно быть осторожней, Марвин. Третий раз за последний месяц накалываете руку шипом плотоядной росянки. Вы же прекрасно понимаете, насколько это опасно.

Грузный мужчина лишь виновато сопел в пышные усы.

Дэймонд прислонился к стене и, сложив руки на груди, наблюдал за ней. Его захлестывала нежность, новое для него чувство, которое пока было непривычно и слегка выбивало из колеи. Видимо, садовник что-то такое прочитал во взгляде и, шумно вздохнув, пробормотал:

— Огромное Вам спасибо, госпожа. Я, пожалуй, пойду. Не беспокойтесь. На мне все заживает, как на собаке. А Вам и без меня будет, чем заняться. — Понимающе улыбнувшись Дэймонду, он продолжил: — Ваш супруг очень нуждается в вашем внимании.

Садовник ушел, а Элис, обернувшись к нему, нарочито возмутилась:

— Какого Мордреда, Дэйми! По твоей милости от меня скоро разбегутся все пациенты, и мне придется закрыть лечебницу.

— Зачем? — Дэймонд обвил руками её плечи. — Совсем не обязательно закрывать. Просто найми парочку целительниц. А еще лучше штук пять. Или семь. Для верности.

— Зачем так много?

— Затем, что тогда ты будешь всегда со мной, и все наши слуги будут здоровы, — смеясь, ответил он, вовлекая жену в головокружительный поцелуй.

Глава 11

Самаэль в который раз застал своего возлюбленного у зачарованного окна. Он давно уже смирился с тем, что милый его сердцу вид на действующий вулкан, извергающий потоки лавы, сменился деревенской пасторалью с цветущей вишней и какой-то невзрачной серенькой птичкой, но с вечно унылым видом Изуэля смириться не мог. Он уже и так наизнанку вывернулся, чтобы исправить то, что натворил. Даже Лилит разрешил подняться и провести ритуал, а этот паразит всё равно ходит с таким видом, будто только что похоронил своего ненаглядного потомка. Ну, кто же мог знать, что маг окажется таким чувствительным! Кто мог знать, что непонятно по чьей воле ему и его наследнику по линии Сталии, достанется всё то, что они с Изуэлем испытывали друг к другу, ещё будучи на небесах. Кто-то специально подсунул этим двоим сценарий их прошлой жизни. Как же он сразу не догадался, что ненормальная зависимость Тайгера и Дэймонда друг от друга просто не могла быть стечением обстоятельств! Танатос их за ногу! Знать бы, кто именно так мило пошутил, лично бы набил смазливую морду! Он, конечно, дьявол и всё такое, но даже ему было понятно, что примеривать на смертных жизнь совершенно иных созданий, это чересчур.

И вот теперь он вынужден расхлебывать последствия, глядя на страдания Изуэля, который забывался на время в его объятиях, а потом опять замыкался в себе.

Самаэль, по заведённой с некоторых пор привычке, отслеживал все события, связанные с Геллертом. Он думал, что Изуэль успокоился, когда узнал, что молодой маг пришёл в себя, но не тут-то было. С этим надо было что-то делать, и вот один из вечно снующих между мирами шестёрок Аластара принес сверху дивную новость — Тайгер Геллерт женится. Это было хорошим поводом, чтобы навестить мир магов, а заодно и предоставить любимому возможность лично сочетать браком своих любимчиков. Изуэль это точно оценит. Самаэль уже предвкушал, как увидит его счастливую физиономию.

— Эль, — позвал он возлюбленного, — посмотри, как я выгляжу. Тебе нравится?

— Угу, — даже не обернувшись в его сторону, проронил тот.

— Что «угу»? — оскорбился Самаэль. — Ты не взглянул на меня и говоришь «угу».