Григорий Шаргородский - Война нелюдей

— Это было решение Акоша и его сына. Мальчик добровольно пошел на операцию. Они оба были героями, — не дрогнув ни единой мышцей на лице, ответил Командор.

— Какое, на хрен, решение, Батя? — не выдержал Андрей. — Вы из ребенка сделали… даже не знаю, как это назвать, сравнение с лабораторной крысой — и то не подходит.

— Повторяю, это был их выбор.

— Только не говори мне, что в твоей песочнице может распоряжаться кто-то кроме тебя. Просто не поверю.

— Да, я одобрил этот эксперимент и согласился бы с большими жертвами, чтобы защитить людей. Они сражались, а вот ты почему-то тихо сидел в своем городишке.

— Батя, всему есть цена, и даже победа человечества над супостатом не оправдывает того, что ты творишь, — решил не реагировать на подначку Андрей. — Помнишь, как у Достоевского: «Все счастье мира не стоит слезы одного ребенка». Батя, тот пацан не слезами — он кровью изошел!

— Это все интеллигентские сопли и оправдание для трусов. Сколько детей угробили ушастые?! Я не успокоюсь, пока не передушу все их племя. И если нужно, заплачу за это жизнью — и своей, и чужой.

— Батя, ты когда-нибудь видел, как эльфы смотрят на звездное небо? — Поняв, что разговор становится бессмысленным, Андрей решил использовать еще один довод. Последний.

— У меня нет времени на бредни.

— А зря. Если бы видел — возможно, понял бы, что они отсюда уже не уйдут. Если вы со своим выводком мелких наполеончиков решите окончательно прижать ушастых к ногтю, они вытащат из темных чуланов такие секреты, рядом с которыми ядерная дубина и ящик Пандоры покажутся новогодними игрушками.

— Я готов сдохнуть, чтобы утянуть с собой побольше эльфов.

— Батя, твою мать! Как ты не понимаешь?! Умирать можно за свою родину и народ, но умирать, чтобы уничтожить чужой народ, — это фашизм. Можно ненавидеть врага и желать ему смерти, но нельзя воевать с целой расой.

— Быстро ты забыл о своей жене. Что, нашел другую бабу — и опять захотелось спрятаться в кустах? — Командор оставался холоден, но самообладание он уже явно потерял.

— Даже так? — сузив глаза, спросил Андрей, чувствуя, как заломило в скулах. — Нет, не забыл, мою женщину убила сирена по приказу короля эльфов. Уверен, ты знаешь, чем закончилась эта история. Сегодня убили моего друга — убийца догорает в бэтэре, вместе с маленьким аданаилом, и того, что сделали с этим ребенком, я тоже прощать не собираюсь. Думаю, на этом стоит закончить наш разговор, пока мы не развалили последние остатки взаимного уважения. Уходи, Батя, и постарайся не переходить мне дорогу. Прошу от всего сердца.

Андрей поставил последнюю точку в разговоре, повернулся к бэтэру, но услышал сзади голос Командора:

— Это твой выбор: не хочешь воевать — сиди тихо и не отсвечивай. Но мне нужна «шишка», и ты мне ее отдашь.

— А вот это уже интересно. — Резко развернувшись, Андрей подошел к бывшему командиру вплотную, чувствуя внутри шевеление зверя. — Я не буду спрашивать, откуда такие познания о моей личной жизни, но хочу напомнить: это у своих венгерских товарищей ты и царь, и бог, и воинский начальник, а я сам себе хозяин.

Командор некоторое время смотрел в глаза Андрею, затем небрежно повернулся к своей свите и, увидев какой-то знак, криво улыбнулся оппоненту:

— Боюсь, выбора у тебя нет. Отдай «шишку» — или получишь дырку в башке. Сейчас ты на мушке двух снайперов. Кстати, таких же антимагов, как и ты сам. Мне жаль, Убивец, что из неплохого бойца ты превратился в мелкого помещика, но ради высшей цели я не пожалею даже старого товарища.

Андрей, стараясь не показывать своего напряжения, судорожно обдумывал варианты действий. Решение проблемы подсказал голос Инди в наушнике:

— Командир, Зверь говорит, что аданаил только один. На два часа под деревьями на холме. Могу пугнуть его, если надо.

— Только осторожно, — ответил Андрей, возвращая Бате такую же кривую ухмылку.

Вопрос еще не успел оформиться в глазах Командора, как он тут же вздрогнул от короткой, но оглушительной очереди из КПВТ.

На холме в разные стороны полетели щепки и листья, а одна пуля так удачно срубила сосенку, что та рухнула, погребая под собой снайпера.

— Стар ты, Батя, чтобы врать, стыдно, — сказал Андрей и, развернувшись, пошел к боковому люку бэтэра. Он не смотрел по сторонам и не боялся удара в спину. И не потому, что надеялся на порядочность Бати, а потому, что знал — в этот момент новоиспеченный Командор смотрит прямо в четырнадцатимиллиметровое жерло КПВТ. Хотя нет — он все же надеялся, что в старом товарище еще остались крохи чести и разума.

Уже отъехав от места встречи метров на сто, Андрей услышал несколько ударов по броне. Тут же сердито скрипнул привод башни, но он остановил Инди, который был очень недоволен поведением знакомых-незнакомцев:

— Оставь, Инди, это у кого-то из батьковцев не выдержали нервы.

Судя по тому, что удары пуль не сопровождались выстрелами, ружья, которые князь заметил у приспешников Бати, были действительно пневматическими.

«Все-таки надо озадачить Гену идеей создания пневматики», — напомнил себе Андрей и вновь принялся молча смотреть за дорогой, предаваясь невеселым мыслям.

Не так он представлял себе встречу со старыми товарищами. И не о том ему хотелось поговорить с Батей. Он не спросил о судьбе учителя, а бывшие егеря не узнали, что Вини жив и находится совсем рядом.

До тайного поселения в Карпатах они добрались за час до заката. И за все это время остановились лишь раз, не доезжая пары километров до съезда с трассы на грунтовку, ведущую к «партизанскому лагерю». Об этом попросил Назар. Он вышел из бэтэра и начал отдавать приказы прямо в кусты, не дожидаясь появления бойцов из секрета.

Грача хоронили на местном кладбище под раскидистыми буками. На третьей сверху террасе «многоэтажного» селения росли самые старые деревья, и под ними местные жители хоронили своих родных. Особенностью буков были высокие кроны и полное отсутствие растительности под ними. Стоя в этой роще, Андрей чувствовал себя как в храме. Светлая тишина и косые иглы лучей заходящего солнца превращали ненависть в тихую печаль.

У Вити в Княжеском никого не было, и никто не станет оплакивать его гибель, кроме других шаманов и, возможно, эльфа-учителя. Поэтому Андрей решил, что Грачу будет лучше здесь, в окружении дружелюбных гигантов, среди людей, нежданно-негаданно ставших друзьями.

Глава 5

ПЛОДЫ НЕНАВИСТИ

Огромный сводчатый тоннель был заполнен дымом и алыми сполохами горнов. Вентиляция с трудом справлялась с угарным газом, заставляя рабов буквально заходиться в сухом кашле. Но надолго отвлекаться от дела им не давали надсмотрщики и мастера.