Анджей Сапковский - Владычица озера

Ознакомительный фрагмент

– Мы тут, понимаете, так-то долго уж не засидимся. – Мильва странно просительно глянула на Геральта. – Потому как, с вашего позволения, у нас есть дела поважнее, чем нежели, значит, охота… Хотя, – добавила она быстро, видя, что барон хмурится, – с величайшим желанием я с вашей милостью на черного бы зверя пошла…

Изрытое оспинами лицо барона тут же пошло красными пятнами.

– Ну, если не на охоту, то хоть бы к себе приглашаю. Я бы так сказал – в резиденцию. Покажу свои коллекции лосиных и оленьих рогов, трубки и сабли.

Мильва уставилась в скатерть.

Барон схватил поднос с дроздами-рябинниками, подал ей, потом наполнил кубок вином и сказал:

– Прошу прощения, я не придворный. Веселить не обучен. Да и с придворной болтовней у меня не шибко…

– Я, – откашлялась Мильва, – в лесу воспитывалась. Умею ценить тишину.

Фрингилья отыскала под столом руку Геральта и крепко пожала. Геральт глянул ей в глаза. И не мог угадать, что в них таится.

– Я тебе доверяю, – сказал он. – Верю в искренность твоих намерений.

– Не лжешь?

– Клянусь цаплей.

Городской стражник, видимо, по случаю Йуле, здорово набрался, поскольку перемещался неуверенно, задевал алебардой вывески и громко, но бестолково вещал, что уже десятый час, хотя в действительности было далеко за полночь.

– Поезжай в Боклер один, – неожиданно сказал Рейнарт де Буа-Фресне, как только они вышли из кабака. – Я останусь в городе. До утра. Пока, ведьмак.

Геральт знал, что у рыцаря в городе есть дружески к нему расположенная дама, муж которой много разъезжал по делам. Они не разговаривали об этом никогда, поскольку о таких вещах настоящие мужчины не болтают.

– Пока, Рейнарт. Позаботься о скоффине. Чтобы не протух.

– На улице мороз.

Действительно, стоял мороз. Улочки были мрачны и пустынны. Лунный свет лился на крыши, бриллиантово блестел на свисающих с застрех ледяных сосульках, но не проникал в глубину переулков. Подковы Плотвы цокали по брусчатке.

«Плотва, – подумал ведьмак, – направляется к дворцу Боклер. Хорошая гнедушка! Ценный подарок от Анны-Генриетты и Лютика».

Он подогнал лошадь. Он торопился.

После торжества все встретились за завтраком, к которому привыкли спускаться в дворцовую кухню. Там, неизвестно почему, их всегда принимали с удовольствием. Обязательно находилось что-нибудь тепленькое, прямо из горшка, со сковороды или с вертела, всегда отыскивался хлеб, сало, корейка и соленые рыжики. Никогда не было нехватки в кувшине-двух какого-нибудь белого или красного продукта знаменитых местных виноградников.

Они всегда ходили туда. Две проведенные в Боклере недели. Регис, Геральт, Кагыр, Ангулема и Мильва. Только Лютик завтракал в другом месте.

– Ему, – комментировала Ангулема, намазывая хлеб маслом, – сало с ощурками[*] приносят прямо в лежанку! И низко кланяются!

Геральт был склонен верить, что так оно и есть. И именно сегодня решил удостовериться лично.

Лютика он нашел в рыцарской зале. На голове у поэта красовался карминовый берет, огромный как буханка пеклеванного хлеба, сам «виконт» был облачен в выдержанный в соответствующих тонах богато расшитый золотой нитью дублет. Бард сидел на карле с лютней на колене и небрежными кивками реагировал на комплименты окружающих дам.

Анны-Генриетты, к счастью, на горизонте не наблюдалось. Геральт не колеблясь нарушил протокол и смело приступил к акции. Лютик заметил его тут же.

– Соблаговолите оставить нас одних, ваши милости. – Он напыжился и истинно по-королевски махнул рукой. – Слуги пусть также удалятся.

Окружающие зааплодировали, и не успело еще эхо аплодисментов заглохнуть, как они оказались в рыцарской зале наедине с латами, картинами, паноплиями[*] и сильным запахом пудры, оставшимся после дам.

– Шикарная забава, – оценил без излишнего ехидства Геральт, – так вот запросто выгнать их, а? Надо думать, приятно отдавать приказы монаршим мановением бровей, одним хлопком, единым властным жестом? Глядеть, как пятятся словно раки, сгибаясь перед тобой в поклонах? Шикарная забава? А? Милостивый государь фаворит?

– Тебя интересует что-то конкретное? – поморщившись, кисло спросил Лютик. – Или просто потрепаться приспичило?

– Меня сильно интересует нечто вполне конкретное. Настолько сильно, что сильнее не бывает.

– Так говори. Я слушаю.

– Нам нужны верховые лошади. Три. Мне, Кагыру и Ангулеме. И две запасные. Итого три хорошие верховые плюс две под багаж. Под багаж в крайнем случае сгодятся мулы, груженные провиантом и фуражом. Настолько, думаю, твоя княгиня тебя оценивает? Э? Это ты у нее отработал, надеюсь?

– Никаких проблем. – Лютик, не глядя на Геральта, принялся настраивать лютню. – Меня только удивляет твоя поспешность. Я бы сказал, она удивляет меня столь же сильно, сколь и твой глуповатый и неуместный сарказм.

– Тебя удивляет поспешность?

– Именно. Октябрь кончается, погода заметно портится. В любой день на перевалах может выпасть снег.

– А тебя, значит, удивляет поспешность, – покачал головой ведьмак. – Кстати, хорошо, что напомнил. Обеспечь нас еще теплой одеждой. Шубами.

– Я думал, – медленно проговорил Лютик, – что мы переждем здесь зиму. Что останемся здесь…

– Если хочешь, – не задумываясь, бросил Геральт, – останься.

– Хочу. – Лютик неожиданно встал, отложил лютню. – И остаюсь.

Ведьмак громко втянул воздух. Помолчал. Он смотрел на гобелен, на котором была изображена битва титана с драконом. Титан, твердо стоя на двух левых ногах, пытался выломать у дракона челюсть, а дракон, насколько можно было понять, особой радости от этого не испытывал.

– Я остаюсь, – повторил Лютик. – Я люблю Анарьетту. И она любит меня.

Геральт хранил молчание.

– Вы получите еще одну лошадь, – молвил поэт. – Для тебя я прикажу подобрать породистую кобылку – по имени Плотва, разумеется. Вы будете накормлены, обуты и тепло одеты. Но я от души советую подождать до весны. Анарьетта…

– Правильно ли я расслышал? – Ведьмак наконец прокашлялся. – Уж не обманывает ли меня слух?

– Разум у тебя притупился несомненно, – буркнул трубадур. – Что касается других органов чувств, не знаю. Повторяю: мы любим друг друга, Анарьетта и я. Я остаюсь в Туссенте. С ней.

– В качестве кого? Фаворита? Любовника? А может, князя-консорта?

– Формально-правовой статус мне в принципе безразличен, – честно признался Лютик. – Но исключать нельзя ничего. Супружества тоже.

Геральт снова помолчал, любуясь борьбой титана с драконом.

– Лютик, – сказал он наконец. – Если ты пил, то трезвей поскорее. Если не пил, напейся. Тогда и поговорим.