Джон Толкин - Властелин Колец

— Далеко заходить не будем, — сказал Фродо. — Нас не видно, а я хочу поглядеть: неужели ещё один?

— Ладно, — согласился Пин. — Только не забудь про его нос!

Цокот приближался. Прятаться как следует им было уже некогда, и Сэм с Пином схоронились за огромным пнём, а Фродо подполз на пару ярдов поближе к дороге. Светло-серой полосой прорезала она лесной сумрак. Наверху вызвездило, но луны не было.

Копыта стихли. Фродо увидел, как что-то чёрное промелькнуло на освещённом пространстве между деревьями и остановилось — две тени, словно кто-то вёл лошадь, слились с темнотой. Потом чёрная тень возникла там, где они сошли с тропинки, в том самом месте. Она заколыхалась, и Фродо расслышал тихое внимательное сопение, а потом тень словно бы осела и поползла к нему.

Фродо опять захотелось надеть Кольцо. На этот раз желание было столь сильным, что его рука оказалась в кармане прежде, чем он успел это сообразить. Но вдруг раздалась звонкая песня и зазвучал лёгкий смех. Чистые голоса, словно весёлые колокольчики, всколыхнули прохладный ночной воздух. Чёрная тень поднялась, попятилась и, слившись с тенью лошади, утонула в сумраке по ту сторону дороги. Фродо перевёл дыхание.

— Эльфы! — воскликнул Сэм хрипло, как спросонья. — Эльфы, сэр!

Он бы так и кинулся на голоса, но Фродо с Пином удержали его.

— Да, эльфы, — сказал Фродо. — Это ведь Лесной Предел. Эльфы в Шире не живут, но почти каждый год проходят через него весной и осенью из своих земель за Башнями. Вот уж кстати-то! Вы же ничего не видели, а Чёрный Всадник спешился и уже полз прямо к нам, когда началась песня. Она его спугнула.

— Ну, а к эльфам-то идём или не идём? — заторопил Сэм. Про всадника он уже и думать забыл.

— Слышишь? Они сами сюда идут, — сказал Фродо. — Надо только подождать.

Пение приближалось. Один ясный голос пел звонче всех остальных. Слова были дивные, древние, только Фродо понял их, да и то с трудом. Но вслушиваться было и не надо: напев подсказывал слова. Фродо разобрал их так:

Зарница всенощной зариЗа дальними морями,Надеждой вечною гориНад нашими горами!О Элберет! Гилтониэль!Надежды свет далёкий!От наших сумрачных земельПоклон тебе глубокий!Ты злую мглу превозмоглаНа чёрном небосклонеИ звёзды ясные зажглаВ своей ночной короне.Гилтониэль! О Элберет!Сиянье в синем храме!Мы помним твой предвечный светЗа дальними морями!И кончилась песня.

— Это же Высшие эльфы. Песня-то про Элберет! — изумился Фродо. — Мало кто из этого прекраснейшего народа забредает к нам в Хоббитанию; немного их теперь осталось в Средиземье, к востоку от Великого Моря. Очень странно!

Хоббиты сидели в тени у тропки и ждали. Скоро появились эльфы. Звёздным светом мерцали их глаза, в тихом сиянии струились волосы, серебристая тропа возникала у них под ногами. Прошли они молча, и только последний эльф обернулся, посмотрел на хоббитов и рассмеялся.

— Неужели Фродо? — звонко воскликнул он. — Поздновато! Заблудились, что ли?

Он позвал остальных, и эльфы обступили сидящих.

— Чудеса, да и только! — сказали они. — Трое хоббитов ночью в лесу! Такого не бывало со времён Бильбо! Что случилось?

— Ничего не случилось, о Дивный народ, — сказал Фродо, — просто нам с вами оказалось по пути. Я люблю гулять при звёздах и был бы рад составить вам компанию.

— Вот уж без вас обойдёмся, нудный народ хоббиты! — рассмеялись они. — Откуда вы знаете, что нам по пути — ведь путь наш вам неизвестен!

— А откуда вы знаете, кто я такой? — спросил в ответ Фродо.

— Тут и знать нечего, — отвечали они. — Мы много раз видели тебя с Бильбо. Это ты нас не видел.

— Кто вы и кто ваш предводитель? — спросил Фродо.

— Я, Гилдор, — отвечал эльф, который первым заметил хоббитов. — Гилдор Инглорион из дома Финрода. Мы Изгнанники, большая часть нашего рода давным-давно отплыла и мы тоже лишь немного помедлим здесь, прежде чем уйти за Великое Море. Но некоторые из нас пока ещё мирно живут в Раздоле. Впрочем, расскажи-ка лучше про себя, Фродо. С тобой ведь что-то неладно? Ты испуган?

— О Мудрый народ, — вмешался Пин. — Скажите нам, кто такие Чёрные Всадники?

— Чёрные Всадники? — тихо откликнулись они. — А что вам до Чёрных Всадников?

— Ехали за нами двое… или один, быть может, — сказал Пин. — Вот как раз отстал, когда вы явились.

Эльфы ответили не сразу; они посовещались на своём языке, потом Гилдор обернулся к хоббитам.

— Мы пока подождём об этом говорить, — сказал он. — А вам действительно лучше будет пойти с нами. У нас это не в обычае, но пусть так, идите. С нами и переночуете.

— О Дивный народ! Я и надеяться не смел! — сказал Пин, а Сэм, тот просто онемел от радости.

— Спасибо тебе, Гилдор Инглорион, — сказал Фродо и поклонился. — Элен сейла луменн оментиелво, звезда воссияла над часом нашей встречи, — прибавил он на древнеэльфийском языке.

— Осторожнее, друзья! — смеясь, предостерег своих Гилдор. — Вслух не секретничайте! С нами знаток древнего наречия! Бильбо владел им весьма хорошо. Привет тебе, Друг Эльфов! — сказал он, поклонившись Фродо. — Мы рады, что нам по пути. Пойдём, но иди в середине, чтобы не отстать и не заблудиться: впереди долгая дорога.

— Долгая? А вы куда? — спросил Фродо.

— В самую глубь Лесного Предела. Идти далеко, но там отдохнёшь, и завтрашний путь твой станет короче.

Шли они молча и мелькали, как тени, ибо эльфы ходят ещё бесшумнее хоббитов. Пин стал было задрёмывать и спотыкаться, но рядом шёл эльф, держал его под руку и не давал упасть. А Сэм шагал рядом с Фродо, как во сне, — страшноватом, но восхитительном.

Лес по обе стороны тропинки густел и густел: смыкающиеся деревья были моложе, а стволы у них — толще; потом тропа углубилась в лощину, справа и слева нависли заросли орешника. Наконец эльфы свернули в самую чащу, где справа вдруг словно чудом открылась узкая зелёная просека; теснее и теснее смыкались высокие стены деревьев — но вдруг расступились, и впереди простёрся ровный луг, матово-серый в ночном свете. С трёх сторон окружал его лес, а с востока он обрывался крутым склоном, и могучие древесные кроны вздымались к ногам откуда-то снизу. В долине близ склона мерцало несколько огоньков (это была деревенька Лесосечка), плоские туманные дали меркли в звёздном свете.

Эльфы уселись на траве и завели между собой негромкий разговор, хоббитов они словно бы перестали замечать. А те дремали, укутавшись в плащи и одеяла. Ночь надвинулась: деревенские огоньки в долине погасли. Пин крепко уснул, улёгшись щекой на кочку.