Песня Волчьей луны (СИ) - Лариса Петровичева

провести пару лет вдали от света, светских охотников и прочих неприятностей.

Но Ирвин слишком хорошо понимал, что от себя не сбежать. Он всегда будет смотреть в зеркало, видеть отражение человека и далекую волчью тень в глубине глаз.

— Я перестал бояться зверей еще тогда, когда ходил в детской рубашонке, — небрежно ответил Аделард. — А сумасшедшие тоже должны носить рубашонку. Смирительную. И не мешать жить хорошим здоровым людям. Жить и любить друг друга, а не калечить безумием.

Ирвин будто бы со стороны увидел себя — в человеке с окаменевшим лицом проступил волк, готовый к броску. Нет, этот Аделард просто обнаглел в край. Обнаглел и уверен, что с ним не случится ничего плохого.

Он пришел взять, что захотел. У него не получилось забрать волчью шкуру, и он решил забрать волчью женщину.

Да как, с чего он возомнил, что у него все получится? И ведь смотрит дерзко, без капли сомнений.

— Прекратите немедленно, — приказала Арьяна. Если поначалу, когда Ирвин появился, она выглядела растерянной, словно вынужденный муж застал ее во время любовного свидания, то теперь за растерянностью проступила решительность, холодная и твердая. — Ирвин, я его не приглашала. Господин Пиннет, боюсь, ваш визит затянулся.

— Отчего же? — улыбнулся Ирвин, вслушиваясь в то место в душе, в котором раньше клубилось волчье сумасшествие. Сейчас там ничего не было, лишь мелькали смутные тени прошлого, воспоминания о том, как клыки погружаются в живую плоть и пасть наполняют горячие фонтанчики крови. — Мы вполне можем продолжить нашу беседу в каком-нибудь другом месте, Аделард. Я расскажу вам, как нужно себя вести с чужими женами. Научу уважительному отношению к чужой семье.

Охотник усмехнулся — лениво, презрительно. В его взгляде Ирвин видел поднятые ружья, флажки, зверя, которого выгнали к стрелкам. Взгляд Аделарда дрогнул, и Ирвин почти услышал выстрел, и увидел мертвого волка на снегу — простреленная голова, кровь, безжизненно окаменевшие лапы.

Аделард Пиннет ненавидел его просто потому, что он имел наглость жить на свете.

— Попробуйте, — парировал он. — А я расскажу вам, что не надо стоять у меня на пути, когда я иду забирать то, что выбрал.

Он обернулся к Арьяне, посмотрел на нее тем обжигающим призывным взглядом, после которого все столичные девицы выпрыгивали из панталончиков, и добавил:

— Теперь вы охотник, а я жертва. Не отвергайте меня, Арьяна, прошу.

Арьяна изменилась в лице, на мгновение превратившись в ту испуганную девчонку, которая застыла, боясь даже дышать, когда волк вошел в купе. А Ирвин вдруг рассмеялся тем свободным и легким смехом, который разрушает злые чары. Аделард, видно, не привык, чтобы кто-то так хохотал ему в лицо — он замер с таким комичным видом, что Ирвин расхохотался еще громче, махнул рукой и произнес:

— Вы правы, Аделард, дуэль так дуэль.

— Прекратите оба! — опомнилась Арьяна. Растерянность ушла без следа: теперь рядом с Ирвином была женщина, которая остановила эпидемию. Сильная и смелая женщина. — Аделард, уходите и не возвращайтесь. Я не давала вам повода считать, что здесь вас ждут какие-то награды.

Аделард поклонился ей с таким изяществом, что у дворцового учителя хороших манер случился бы разлив желчи от зависти.

— Ни в коем случае, ваше высочество. Я никогда не откажусь от женщины, которая ранила меня настолько глубоко, — он посмотрел на Ирвина с ледяной ненавистью и с такой же язвящей страстью охотника к опасной и редкой добыче и сказал: — Я к вашим услугам. Даже оставлю вам выбор оружия… впрочем, волчьи зубы это не оружие.

— Убирайтесь отсюда, — свистящий шепот не мог принадлежать Арьяне — Ирвин даже удивился, что она может так говорить. — Немедленно!

На мгновение ему стало грустно. Он стал тем, кем хотел быть всегда, брак с истинной парой подавил и растворил волчью суть, но в нем по-прежнему не видят человека. Настолько, что приходят к его жене с любовными признаниями и надеются, что это сойдет с рук.

И даже если они уедут отсюда, то ничего не изменится. Значит, и не надо уезжать.

— Прошу в сад, — Ирвин прошел к дверям, открыл: свежий летний ветерок взъерошил волосы легкой рукой, ободрил и успокоил. — Незачем тратить время.

* * *

— Ирвин! — выйдя из дома вслед за мужем и Аделардом, Арьяна замерла на ступенях, понимая, что ничего не сможет изменить. Ее мнение тут вообще не учитывалось: Аделард Пиннет хотел не варанданскую принцессу, а волка, и эта голодная страсть привела его сюда. — Ирвин, да послушай же ты меня!

Ирвин обернулся, остановился, но к Арьяне не пошел. Аделард быстрым упругим шагом двинулся к своему мобилю: должно быть, возил футляр с оружием в багажнике. Он выглядел так, словно шел не на дуэль, а на бал, и предвкушал изысканное развлечение.

— Прекрати немедленно, — повторила Арьяна. Ничего они не прекратят: вызов состоялся, если Ирвин сейчас пойдет на попятную, то это опозорит его на всю страну. Полукнязь струсил, испугался любовничка своей жены — так будут говорить о нем. Позор намного хуже поражения, Арьяна это прекрасно понимала.

Она ничего не могла изменить — от этого становилось горько. Невыносимо.

— Все в порядке, — улыбнулся Ирвин, и улыбка была очень спокойной, почти ласковой. — Ты тут вообще не при чем, у нас с ним очень старый спор. Такой, какой бывает у волка и охотника.

— Когда я его подстрелю, то заберу вас отсюда! — громко произнес Ирвин, шагая от мобиля и не сводя с Арьяны глаз. В руках он держал короткое ружье, и Арьяне показалось, будто оружие было частью человеческого тела, очень странной, уродливой, но в то же время удивительно органичной частью. — Люди должны быть с людьми, а не с чудовищами, и вы это прекрасно понимаете. Нет никакой истинной пары, вас просто вынудили выйти за него замуж.

Он подошел ближе и добавил:

— Вы не должны вести такую ужасную жизнь, Арьяна. Не должны.

— Я готов, — Ирвин насмешливо поклонился охотнику, и Арьяна оторопело перевела взгляд с ружья на его пустые руки. Чем он собирается защищаться, как? — Давайте пройдем туда, под деревья. Тут ваша кровь зальет дорожку, дворецкий будет недоволен.

Помянутый дворецкий и стайка служанок высыпали из дома; покосившись на них, Арьяна увидела, что Лейни беззвучно молится, постукивая указательным и средним пальцем правой руки по запястью левой. Дворецкий стоял, словно статуя, и смотрел на Ирвина с полным и бесконечным одобрением.

— Можете пристрелить его здесь, ваэрин, — произнес он. — Я все уберу. Ваше высочество, вам лучше уйти в дом, благородная дама не должна на такое смотреть.

Ни в какой дом Арьяна не