Необычное и обыкновенное (СИ) - Волковский Андрей

Поблагодарил Мэмыл, помчался к старой Ы’льян быстрее ветра. Протянул ей свиток.

— Вот!

Заскрипела зубами старая Ы’льян, да делать нечего: свиток тот самим морским повелителем Тюленем отмечен — значит, правда в нём о рыбах от первого до последнего слова.

— Ладно! Вот тебе второе задание: очисти от сугробов озеро у меня во дворе. Хочу полюбоваться его гладким льдом. Он для меня краше всего на свете. Времени тебе на это — пока не занесёт снегом серый валун у меня во дворе.

Вышел Мэмыл во двор: снегу на озерном льду — выше самого Мэмыла, выше его отца, выше самого высокого человеческого жилища. Это сколько же силушки нужно, чтоб весь этот снег убрать?

Бросил он наземь клок медвежьей шерсти и позвал Белого Медведя. Не успел опомниться — вот и царь всех зверей на суше.

— Чего тебе? — ворчит Медведь.

— Вот, — отвечает Мымэл, — что нужно сделать, чтобы Весну выручить: очистить от снега это озеро.

— А, это дело нехитрое, — отвечает Медведь. — Только отойди-ка подальше. И оленя своего забери.

Мэмыл с Оленем отбежали и спрятались за холмом на берегу ледяного озера. Сидят да поглядывают, что же Белый Медведь делать будет?

А Медведь отошёл на край озера, встал на задние лапы — огромный-преогромный! — да как дунул на озеро. Весь снег тут и разлетелся в стороны. И на Мэмыла с Оленем немало снега упало.

Пока они отряхивались, Медведь призвал гагар, сапсанов да белых сов, чтобы птицы своими крыльями отгоняли падающие снежинки от ледяной глади.

Глянул Мэмыл на серый камень: наполовину его занесло снегом. Пошёл он к старой Ы’льян. Та в окно глянула: и верно, чисто на озере, гладко, только птицы вокруг летают. Значит, сам Белый Медведь мальчишке помог.

— Етток, вот тебе третья задача. Рыб ты быстро посчитал, посчитай теперь звёзды на небе! Времени тебе на это — пока не занесёт снегом белый валун у меня во дворе.

Улыбается старая Ы’льян: не справиться с этой задачей ни Тюленю, ни Медведю, ни самому мальчишке.

Вышел Мэмыл во двор, посмотрел вверх, а звёзд на небе видимо-невидимо. Хоть всю ночь считай, хоть неделю, хоть целый месяц — не справишься.

Прошептал мальчик волшебное слово — явился перед ним Хитрый Песец.

— Что стряслось? — спрашивает.

— Велела мне старая Ы’льян посчитать звёзды на небе.

Песец посмотрел на небо, почесал задумчиво за ухом и сказал:

— А звёзд там столько же, сколько снежинок на берегах большого северного моря.

— Правда? — удивился Мэмыл. — Ты так быстро и звёзды, и снежинки посчитал!

Песец усмехнулся:

— Нет, не посчитал. Кто же их все посчитает?

— Но Мудрый Тюлень всех рыб в своём море сумел посчитать, — возразил мальчик.

— Он в море правит, там его царство, значит, всё-не всё, но многое ему там ведомо.

— Тогда, может, старая Ы’льян тоже знает, сколько у неё снежинок на берегу моря?

Песец кивнул:

— Наверное, знает. Но она не знает, сколько там, наверху, звёзд. Это никому не под силу, даже ей.

Сказал — и был таков.

Делать нечего, пошёл Мэмыл к старой Ы’льян.

— Ну, — говорит она, — сдаёшься? Замёрзнуть тебе тогда насмерть в моём царстве! Сколько звёзд на небе?

— Столько же, сколько снежинок на берегах большого северного моря! — заявил Мэмыл.

— Не может такого быть! — закричала старая Ы’льян.

Выскочила из своего жилища, задрала голову и давай звёзды считать.

— Одна… Две… Три…

Ждал-ждал Мэмыл, когда она посчитает, да не дождался.

Олень Кривые Рожки ему и говорит:

— Видимо, долго старая Ы’льян звёзды считать будет, а мы с тобой пока Весну найдём.

Снял Мэмыл ключ с пояса хозяйки снегов, а они и не заметила: знай, всё приговаривает:

— Тысяча триста пять… Тысяча триста шесть… Тысяча триста семь…

Ходили они по дому старой Ы’льян долго-долго, пока Олень чутким носом не почуял тонкий аромат цветущих луговых трав.

Мотнул рожками в правую сторону:

— Туда нам идти надо.

Так и нашли Весну.

В коридоре перед большущей дверью снег и лёд подтаяли, запахи трав и цветов голову кружат, слышно, как стучит капель и чирикают птички. Отворил Мэмыл дверь, а оттуда теплом повеяло да светом ярким так ослепило мальчика, что он зажмурился.

Почуял только, как кто-то коснулся его макушки, от чего Мэмылу враз тепло да весело стало. А потом услышал:

— Спасибо!

Открыл глаза, а Весны и след простыл.

Пошли Мэмыл с Оленем домой, и всюду видно: Весна пришла. Исчезают сугробы, наливается ярко-голубым сиянием небо, поют-заливаются птицы.

Красота!

А старая Ы’льян так и считает звёзды: не пытается больше Весну запереть, потому в свой черёд все сезоны и приходят. Как собьётся Ы’льян со счёту, сердится, тут повсюду метели да бураны случаются. Как устанет, так вздохнёт печально, и повсюду снег валить начинает.

Царь же с богачами, силачами да мудрецами спорили-спорили, почему весна пришла, да так и не решили ничего. Велел царь по всем краям искать того удальца, который Весну вернул, и Мэмыл о тех поисках да награде в полцарства слышал, да только зачем ему полцарства, когда у него и так всё есть.

Как волшебник Лайн экзамен сдавал (фэнтези)

Перед экзаменом по трансформации я волновался так, что не смог заснуть. Оно и понятно: с этим предметом у меня не ладится совсем. И, кажется, профессор Чизл меня за это ненавидит. Каждый раз, когда я делаю что-то не так, он морщится и выдаёт какое-нибудь кислое замечание, после которого хоть беги из Академии прочь.

А на экзамене будет не только Чизл. Там будет целая комиссия! И раскритикуют они меня просто в пух и прах. Может, притвориться больным и не идти на экзамен? А толку-то? Сдавать его всё равно придётся, а если комиссия соберётся во второй раз персонально для меня, то меня точно сожрут!

Но как же не хочется слышать в свой адрес нелестные, злые слова!..

Так и промучался до самого утра пустыми переживаниями, и на экзамен пошёл вялый, уверенный в своей неудаче.

У самой башни Академии я заметил печальную старушку — ветхую-ветхую, грустную-грустную. Я хотел пробежать мимо: всё-таки экзамен вот-вот, но не смог. Старушка выглядела так, словно никто в целом мире не мог ей помочь. Или не хотел.

— Бабушка, вы чего грустите? — я остановился перед старушкой.

Та вздохнула и прошептала:

— Есть очень хочется, внучок…

— Кхм, давайте я куплю вам вон в той лавке пирог!

— Нет, внучок, пирог мне не по зубам…

— Так он мягкий, бабушка, честное слово! Начинка — просто праздник для желудка! И сырная хороша, и с мясом, и с картофельным пюре. А сладкие пироги там каковы! — я чуть слюной не захлебнулся, хотя только что плотно позавтракал.

— Так денег нет…

— Я куплю! Вам с чем?

— Вот с сыром бы… и с яблоками…

— Хорошо!

Времени до начала экзамена совсем чуть, но заскочить за парой пирогов я успею.

Как назло, в лавке было людно. Пять покупателей, и каждому — каждому! — надо было и пирог, и булок, и хлеба, и поболтать с очаровательной девицей за прилавком.

Я извёлся весь. Если ещё и опоздаю на трансформацию, то, того гляди, меня самого во что-нибудь трансформируют. Но нельзя же сначала пообещать голодной бабульке еду, а потом убежать!

Наконец — вечность спустя! — подошёл мой черед.

— Чего желаете, господин волшебник? — улыбнулась чаровница за прилавком.

Увы, флиртовать с красавицей мне было некогда. Я и так уже опаздывал к началу экзамена. Расплатившись за два пирога, я вышел и обнаружил старушку там же, где и оставил.

— Вот, бабушка, угощайтесь!

— Спасибо, внучок! Спасибо! Я пирогов сто лет не ела!

Старушка долго благодарила меня, и мне показалось неправильным её перебивать.

Наконец, она сказала:

— Вижу, торопишься, соколик. Беги, куда надобно. А на прощание вот, возьми подарочек от бабули. Коли времени не пожалел, да денег и слова доброго — будет тебе награда.