Софья Ролдугина - Тонкий мир

– Вряд ли, – созналась я, представив себе такого оригинального питомца. – Только это неточный пример. Волки – неразумны, они не понимают, что нападать на людей – плохо и негуманно.

Дариэль улыбнулся:

– А вот и твоя главная ошибка. Ты видишь в шакаи-ар тех же людей, только со странной внешностью. Однако на деле кланники ближе к тем же волкам, понимаешь? – он склонил голову и заглянул мне в глаза. – То, что плохо с твоей точки зрения и с моей, для них является нормой. Шакаи-ар изначально живут с голодом и знают лишь один способ его удовлетворить. Если бы ты знала, что вода – живая, думает и чувствует, ты бы перестала ее пить?

– Я бы не влюбилась в воду, – вырвалось у меня, и я испуганно зажала рот ладонью. Дариэль фыркнул:

– И ты вновь выдаешь свои страхи за действительность, Нэй. Шакаи-ар видят в нас, эльфах и людях, равных, разумных. Но другого способа выжить для кланников нет. Только охота… К слову, об охоте, – внезапно повеселел он. – Ты знаешь, почему шакаи-ар никогда не принимают участия, скажем, в травле лисиц и других подобных развлечениях людей? Даже на рыбалку не ходят.

– Почему? – живо заинтересовалась я.

– Им скучно, – с видимым удовольствием пояснил целитель. – Понимаешь? Им, телепатам, интересно охотиться на равных. Убийство – не обязательный исход трапезы для шакаи-ар, а все отчего?

– Отчего? – невольно заражаясь азартом Дариэля, подхватила я.

– Им это не нужно, вот отчего. Шакаи-ар не доставляет удовольствия сам факт унижения или гибели человека, нет. Кланникам важно утолить голод. И если охотнику по какой-то причине оказывается интересна жертва… Скажем, образ ее мыслей, склад ума или просто миловидная внешность… Тем даже лучше. В этом случае шакаи-ар легко удержится от причинения вреда и найдет иной способ получения эмоций. Не боль и не страх. Это будет уже не охота, а своего рода соглашение равных.

Я сорвала травинку и механически смяла ее в пальцах. Запахло терпким соком.

– А ведь ты прав, – вынужденно признала я.

Случаи, когда отношения завязывались между шакаи-ар и человеком, не были редкостью. Среди посвященных бродило множество баек, от историй о романтичной и возвышенной любви до рассказов о самой крепкой дружбе, какую можно представить.

Сложно не увидеть в жертве равного, если ты – телепат.

Это свойственно, если задуматься, и человеческой психике. В школе одна девочка рассказывала, что с ней происходило нечто подобное. Помнится, она очень боялась идти вечером с электрички через «скверный» район, где почти каждую неделю совершались ограбления. Увидев на пустой станции вроде бы порядочного мужчину, девочка изложила свою проблему и попросила проводить ее до более оживленного района. Мужчина согласился, докурил сигарету и любезно довел школьницу почти до самого дома.

Каково же было удивление девочки, когда потом, в криминальных новостях, она опознала в одном из подозреваемых в серии грабежей того самого вежливого мужчину!

Когда я пересказала Дэйру этот случай, целитель только пожал плечами:

– Не стоит полагаться на случай и «человеческое» отношение. Тот мужчина мог просто посчитать ситуацию забавной или видел, что у девочки брать нечего… Или она напоминала ему дочь или сестру. Это лотерея. То же и с шакаи-ар – только вот ты вытянула счастливый билет.

– Ты так хорошо теперь разбираешься в психологии шакаи-ар… личный опыт? – поддела его я. Целитель не обиделся:

– Да, да, Нэй, именно личный опыт. Не забывай о моем возрасте, пожалуйста. Пусть я практически никогда не покидал Пределов, но почти за восемь тысяч лет наслушался историй разной степени правдивости. А теперь и получил возможность самому их проверить… – он замолчал ненадолго, а потом вновь продолжил: – И еще, Нэй. Я никогда не стану охотиться таким образом. Сильная нужда в эмоциях возникнет только лет через девятьсот, если не больше, а до того времени мы что-нибудь придумаем. Сумели же загнать жизненную силу в «энергетик», – шутливо толкнул он меня локтем. – Что же касается Максимилиана…

– Не хочу знать, – быстро сказала я, но Дариэль только улыбнулся.

– Хочешь, Нэй. Я же чувствую. Так вот… за то время, что я знаю Максимилиана, он ни разу не… – он запнулся – …не пытал жертву и не запугивал. Но свою долю эмоций получал.

Любопытство у меня в душе боролось с честностью. Я чувствовала, что сейчас Дариэль готов раскрыть мне любой секрет Максимилиана, чтобы успокоить… Но было ли у меня право совать нос в личную жизнь князя?

«Дэйр не станет ничего говорить во вред Ксилю», – успокоила я наконец свою совесть и решилась:

– Как он охотился, Дэйри?

Целитель одарил меня пристальным взглядом, будто оценивал, способна ли я понять все правильно.

– Максимилиан предупреждал, что рано или поздно этот вопрос встанет ребром. И, думаю, сейчас наилучший момент для того, чтобы услышать ответ… – пауза затянулась, и я начала слегка нервничать. А потом Дариэль продолжил, негромко и мягко: – Ксиль не пугает своих жертв. Он их… соблазняет. Чувственная сфера тоже…

– Без подробностей, – решительно перебила его я, по-дурацки улыбаясь до ушей.

Наверное, еще вчера способ охоты князя вызвал бы у меня по меньшей мере неприязнь. Или, если бы на память пришел «братский» поцелуй с Корделией – жгучую ревность. Все-таки я не шакаи-ар, чтобы относиться к таким вещам спокойно…

Но сегодня я ощутила только огромное облегчение, будто с плеч свалился тяжелый камень. Вроде того, что преграждал дорогу в убежище Северного клана.

– Как скажешь, – легко согласился целитель, улыбаясь мне в ответ. – Рад, что тебе стало лучше, – добавил он серьезно.

Я прислушалась к себе – и поняла, что время хандры и вправду прошло. Шакарская охота в городе к югу казалась мне уже просто страшным сном. Конечно, мне по-прежнему претили подобные «развлечения»… Но теперь я хотя бы не чувствовала себя предательницей по отношению к людям потому, что любила Ксиля, несмотря ни на что.

И в этом была заслуга Дариэля. Я не могла не восхититься тем, как ловко он поставил мне на место мозги всего одним разговором, как мог это сделать…

… Максимилиан.

Я поперхнулась вдохом, пораженная неожиданной догадкой.

Действительно, информация о том, как именно охотится Ксиль, была донесена до меня как нельзя вовремя. Даже слишком вовремя. В других обстоятельствах я бы наверняка долго дулась на князя, а сейчас – приняла его привычки едва ли не с радостью.

Могла ли Корделия, телепат и эмпат, без памяти любящая своего князя кланница, вот так подставить Максимилиана, продемонстрировав мне «темную сторону» шакаи-ар?