Татьяна Гуськова - Хранитель Ллинн-Хейма

  "Даже самый слабенький ветерок не шевелил тяжелые, наливающиеся зрелостью травяные колосья, начинающие желтеть травинки и знамена, над строем закованных в металл всадников. Солнце палило нещадно, а воздух был так густ и тяжел, что становилось ясно - грозы не миновать. Но эти люди не двигались, будто и не пропиталась насквозь потом одежда, будто и не задыхались они в закрытых наглухо шлемах. Только лошади трясли головами, вздрагивали всем телом, переступали непослушно с ноги на ногу, охлестывали себя по бокам хвостом, сбивая жадных до крови слепней и оводов.

  А полоса кустов на опушке так и манила своей прохладой, так и звала растянуться в тени листвы. Только рискнувший сделать такое неминуемо получил бы стрелу. Воины ллинни не дремали. Не шевелилась ни одна веточка, но командующий, рядом с которым стоял высокий мужчина в серой мантии с вышитым на груди распахнутым глазом, знал, что ллинни на месте, что на опушке нет ни одной свободной пяди. И что там тоже готовы... Он поднял руку и...

  И узкая полоска земли, почти сожженной летним солнцем, из-за которой сейчас прольется кровь, содрогнулась от топота копыт могучих боевых лошадей. За конницей следовала пехота. У ллинни не было укреплений здесь, была только узкая полоска леса и беззащитная деревня за ней.

  В воздух взмыл рой стрел. Большинство из них не имели металлических наконечников, зато заточенные острия светились зеленоватым светом.

  Несколько лошадей упали, образовалась свалка, но вилийские маги вскинули руки, ставя защитные заклинания, и из следующего роя до цели добралось лишь две особо удачливые стрелы.

  Лавина воинов почти достигла незримой полосы, отделяющей Вилию от Ллинн-Хейма. И тут перед неостановимой, казалось бы, конницей возникла хрупкая девичья фигурка.

  Лошади, не слушаясь всадников, резко останавливались, пятились.

  А девочка стояла, не делая ничего. И даже вилийские маги не понимали, что происходит.

  Ближайшие к ллинни воины могли рассмотреть детское лицо, пряди блестящих рыжих волос и черные, как уголь глаза. Лет четырнадцать, не больше.

  Из кустов донесся горестный вскрик. Там кто-то знал, что сейчас произойдет. Кто-то не успел остановить эту сумасшедшую соплячку.

  Как эта малявка решила остановить целую армию? Но, похоже, что у нее почти получилось.

  Воины, справившиеся с лошадьми, вонзили шпоры в конские бока. И тут девочка подняла тонкие, перевитые узлами вен руки. И людей поглотила волна вспыхнувшего стеной черного сияния.

  Люди, лошади, все живое на пути этой стены рассыпалось прахом. Могучая вилийская конница разом исчезла с лица земли.

  Слизнув последнего воина, сияние не пошло дальше, остановилось, сгинув почти перед самым носом струсивших людей в серых мантиях.

  Но он этого не видел. Он вообще мало что видел, а понимал еще меньше. Только что они вместе с товарищами бежали в атаку, и вот он остался один. Ноги запнулись о пустые доспехи, и он рухнул наземь, наглотавшись черной пыли. И нет никого! До сознания медленно доходило, что эта черная пыль - все, что осталось от товарищей. Поднял голову, чтобы столкнуться взглядом с мертвыми черными глазами.

  Это она виновата! Эта тварь! Она во всем виновата!

  Рука нащупала рукоять ножа...

  Ллинни рухнула, как бабочка с подломленными крыльями. Ее убийца прожил чуть дольше, глядя на стрелу, торчащую из груди. Обычное оружие действовало на него ничуть не хуже, чем на других.

  А из собравшихся невесть когда, непроглядно черных туч упала первая капля. Стекла по лбу на веко, подкралась к медленно светлеющему и расцветающему зеленью глазу и застыла там, как слезинка..."

  Я закричала, потерла дергающийся глаз, глубоко подышала, проверяя нет ли во мне стрелы, потом откинулась обратно на сбившуюся комками подушку. Вот ведь приснится! А ведь чуть не устроила такое же, только для своего народа.

  Но все таки странный сон. Я была одновременно и Черной Смертью и ее убийцей. Так вот как происходили битвы. Несомненно, та девочка была синнора, а тот парень - Светлячок, поэтому на него и не подействовала магия синнора. Так вот как вилийские маги смогли уничтожить мой род. Они быстро обнаружили люди с какими свойствами не погибают при атаке Черной Смерти и отряжали их сражаться с синнора. А та или тот в одиночку не могли справиться с целым отрядом, и с собой взять никого не могли, ведь любой спутник погибнет в Черной Смерти вместе с врагами...

  Наверное, так погибли мои родители. И тут я впервые задумалась, как я могла попасть в руки в госпоже Лидоре. Странно, почему такие мысли не посещали раньше мою любопытную голову. Объяснения я сама не могла найти. Но быть может я смогу узнать у нее, где она нашла ллинн-хеймского младенца, а еще может быть то, кем были мои родители... Ну почему я не сообразила спросить об этом раньше, когда была в Вилии. Хотя... если матушка не рассказала мне обо всем сама, вряд ли мне бы удалось у нее что-нибудь выведать.

  В ногах зашевелился Страх, мяукнул недовольно, напоминая о том, что котят необходимо и кормить хоть иногда.

  Ничего не поделаешь, пришлось отвлечься от важных мыслей, вставать и кормить зверя. Попутно я раздумывала, не обидеться ли мне на всех, особенно на гилионов, но потом передумала. Они же просто выполняли приказ. Приказ, отданный Пресветлым королем. А вот на него я все же обижусь. Голова заработала строя всяческие планы мести, но ничего умнее детских шалостей вроде насыпать в кровать колючек, в голове не приходило. Сюда бы названных братцев Луньи, уж они бы не стали страдать от отсутствия пакостнических идей.

  Я резко остановилась посреди комнаты. Если я не могу вытащить Фарна, то увидеться-то с ним мне ничто не помешает. Быстро одевшись, я отправилась на поиски Аргона, чтобы выяснить, куда они дели бывшего Хранителя.

   В дверях столкнулась с Пресветлым королем.

  - Синнора! - Лларэн поддержал меня, не давая упасть. - Я хотел...

  Все правильные мысли, внушенные Рист, мигом выветрились из головы.

  - Ты должен его отпустить! - голос сорвался на крик.

  Светлые глаза Пресветлого короля потемнели, он отстранил меня и, прикрыв за собой дверь, вошел в комнату.

  - Ты понимаешь, что это невозможно?

  - Почему же?

  Король плотно прижал к голове подрагивающие уши.

  - Он не может оставаться на свободе! - горячился Лларэн, расхаживая по комнате. - Он - преступник. Он опасен для всего Ллинн-Хейма. Он чуть не стравил народы Ллинн-Хейма в братоубийственной войне.

  - Нет, он просто несчастный, запутавшийся ллиннэх! Я посмотрела бы на вас, проведи вы двадцать три года в темнице! Ведь до этого он был хорошим Хранителем!