Ольга Онойко - Дети немилости

Ознакомительный фрагмент

Учтивое прощание с бесфамильными господами она взяла на себя; я улыбался и кивал, как восточный болванчик. Тени держались по-прежнему нагло, один Ларра, возвращаясь в образ доброго доктора, вежливо раскланялся. Эррет развлекалась тем, что бросала грозные взгляды на Тень Юга, которая, в свою очередь, бросала игривые взгляды на меня. Я терпеливо ждал, когда мы останемся наедине. Желая пощадить чувства Эррет и дать ей отдохнуть, я собирался отложить деловые разговоры, но она, кажется, находилась в превосходной форме, в отличие от меня. Мне многое нужно было обсудить с нею, и я хотел с этим поторопиться.

– Чтоб вам всем пусто было! – в сердцах сказал я, когда тени удалились. – Нельзя было обойтись без сюрпризов?

Эррет усмехнулась.

– По-моему, у тебя прекрасно получилось, – сказала она. – Кайсен от тебя в восторге, а это большое дело.

«В восторге? – подумал я со злостью. – Стало быть, я достаточно хорошо сыграл дурачка. А сыграл ли? Теперь господин-тень полагает, что меня можно водить за нос, – и это лучшее, чего я мог добиться. Как все это недостойно!» Я напомнил себе, что уже поставил целью изменить положение вещей, оставалось только идти к этому. Но все же как тяжело было отцу...

– Ты даже не представляешь, – продолжала Эррет, – сколько бы у нас возникло проблем, реши он, что ты не соответствуешь должности.

Это стало последней каплей. Я взорвался.

– Эррет! Какого, извини меня, беса кто-то будет решать, соответствую я должности или нет? В особенности – тень?!

– Вот как раз тень-то... – задумчиво уронила Эррет, и я смолк.

Некоторое время назад прежний глава Дома Теней решил, что на месте моего отца лучше быть кому-то другому. Прошел год или два, и стало по его воле. Просчет лишь в том, что в жилах этого кого-то – меня – тоже течет кровь Данари. Могло быть иначе.

И даже это – только ряска на болоте. Истинные намерения шестого сословия скрыты глубоко в тине. Вполне возможно, что Кайсен, желая избавиться от Данараи, просто посадил временно на свое место исполнителя, которого потом сдал и сам же казнил... Сандо Улентари наверняка думал, что использует теней, а они могли даже не считать его за союзника – лишь за прикрытие. Впрочем, это не делает его вину меньше.

– Не тревожься, Мори, – ласково сказала Эррет. – Выбираю я, а мой выбор – ты.

– Дом Данари.

– Дом Данари, пока он рождает достойных.

– Мой отец погиб.

– Значит, так было нужно. Ты не принадлежишь себе, Мори, как и он, как и все твои предки с тех пор, как одна из Эррет сделала выбор. Такова судьба твоего дома. Если Данараи и Рианнет не прожили своего срока на земле, тому была причина. Пройдет время, и мы поймем.

– А сейчас понять нельзя?

– Нельзя.

Я замолчал. Какое-то время я просто ел. Думать об этом я собирался позже. Сейчас лучше всего было бы сменить тему. Ни я, ни Эррет не любили говорить о Лаанге, но в сложившихся обстоятельствах разговор о нем мог сойти за безобидную светскую беседу...

– Ты истинный арсеит, Мори, – внезапно сказала Эррет.

Я не без удивления поднял глаза.

– Рескит создает, а Арсет упорядочивает. – Эррет откинулась на спинку стула. – Ты хочешь все упорядочить, а я в этом не нуждаюсь.

– Это к чему?

– К шестому сословию. Ты удивлен, что я им благоволю? Они порождение хаоса, и я – тоже. Мне удобно управлять ими и через них.

– Еретичка, – сказал я с безнадежной улыбкой.

– Мне можно, – с удовольствием ответила она.

Я опустил копьецо на тарелку.

– Лаанга – тоже порождение Рескит, – заметил я.

– А это к чему? – Эррет улыбалась.

– Утром я говорил с Онго.

– Он отправился вместо тебя на острова?

– Да. Сперва сообщив мне, что Лаанга чем-то обеспокоен.

Лицо Эррет переменилось, улыбка поблекла. Она прикрыла глаза и долго сидела, не шевелясь.

– Мы обсудим это позже, хорошо? – наконец произнесла она извиняющимся тоном. – Я сейчас... не готова.

– Хорошо. – Я кивнул. – Но это действительно следует обсудить. Мне не по душе ждать, когда все прояснится само собой. Когда все проясняется само собой, обычно бывает уже поздно.

Эррет вздохнула, потупившись, и улыбка снова осветила ее лицо.

– Ларра прав, – сказала она. – Впрочем, я поняла это гораздо раньше. Ты действительно хорош. Я знала, что ты произведешь впечатление на Кайсена.

Я усмехнулся.

– Ты тоже хороша. Чтобы обезопасить государство от происков Улентари, нужно поставить во главе Дома Теней урожденного князя Улентари... Парадоксально, но как красиво!

У старого князя Гебертаи Улентари было два сына – Кайто и Ристо. Старший из них годился младшему в отцы и любил его как отец, младший же отвечал брату искренней привязанностью. Однажды во время охоты Ристо спас старшему брату жизнь. Лошадь Кайто во время бешеной скачки свалилась в овраг, княжич сломал шею и умер бы глупой смертью, не окажись поблизости младший брат. Ристо был неплохим магом и сумел наложить нужные медицинские заклятия в первые миги после несчастья.

Гебертаи скончался в преклонном возрасте; он сполна вкусил сладости жизни и завещал не поднимать себя, стремясь насладиться отдыхом и сном. Кайто стал главой дома. Шли годы. Княгиня оставалась бездетной, в то время как супруга младшего брата дарила тому детей одного за другим. Кайто встревожился. Он распорядился обследовать супругу – и жестоко пожалел об этом: врачебное заключение свидетельствовало, что княгиня совершенно здорова. Бесплоден оказался сам Кайто. Слова медиков не дарили надежды: и магия, и медицина бессильны были исцелить его печальный недуг. В прежние времена князь мог закрыть глаза и не увидеть любовника княгини, в крайнем случае пожертвовать благорасположением тестя и дать ей развод, но теперь, невольно раскрыв врачам то, чему следовало стать тайной, он оказался беспомощен.

Кайто наследовал его старший племянник.

Какое-то время князь говорил об этом с грустной, но доброй улыбкой, и мир между братьями оставался нерушимым. Почти не скрываясь, князь посещал горничных, белошвеек, мещанок, но ни одна не родила от него, хотя многие пытались обмануть, пригуляв ребенка со стороны. На какое-то время князь совершенно смирился со своей судьбой – но потом человек ли, бес ли напомнил ему о том, как младший брат в юности спас его с помощью магии. Не коварный ли умысел лишил его способности зачать?

Долгое время князь Кайто гнал от себя эти мысли.

Ему было шестьдесят пять, когда скончалась полная горя княгиня. В качестве посмертия она избрала новое рождение в иных краях, и никто не мог упрекнуть ее за это. В доме Улентари ей запрещено было материнское счастье.

Князь оплакал ее судьбу и через три дня после похорон встретил на прогулке дочь своего вассала, восемнадцатилетнюю Энгит.