Гарри Тертлдав - Император Крисп

– Ты прав, и я ни в чем тебя не виню. – Крисп не имел привычки осуждать посыльных за плохие новости. – Позаботься о себе и своей лошади. Нет… назови мне сперва свое имя, чтобы я смог сообщить твоему начальнику о том, что ты хорошо служишь.

– Мое имя Евлалий, ваше величество, – ответил гонец, вновь блеснув улыбкой.

– Я напишу твоему начальнику, Евлалий, – пообещал Крисп.

Когда гонец зашагал прочь, Крисп начал обдумывать свой следующий шаг. Если бы он не знал к этому моменту, что фанасиотов теперь возглавляет профессиональный солдат, то налет на склады подсказал бы ему этот вывод.

Обычные бандиты напали бы на склады, чтобы украсть что-либо для себя, но только опытный офицер специально уничтожил бы их, чтобы лишить врага военных запасов.

Солдатам прекрасно известно, что армии проводят на маршах, в лагерях и за едой гораздо больше времени, чем на полях сражений. И если армия не доберется до места назначения или прибудет туда полуголодной, то сражаться она не сможет.

Так, Фостия и Эврипа он уже послал с поручениями. Остается…

– Катаколон! – позвал он. Церемония встречи загнала младшего сына в ловушку, и он не сумел втихаря смыться на поиски плотских удовольствий, которые могла предоставить ему Наколея.

– Что ты хочешь, отец? – произнес Катаколон голосом жертвы, которую вот-вот убьют за истинную веру.

– Боюсь, сын, тебе придется остаться в штанах немного дольше, чем ты рассчитывал. – После этих слов на лице Катаколона появилось выражение человека, только что пораженного стрелой в сердце. Проигнорировав виртуозную пантомиму, Крисп добавил:

– Мне нужен перечень содержимого всех городских складов, и нужен сегодня. Обратись к высокочтимому Аздруваллу, у него, несомненно, есть карта города, где отмечены все склады. С ее помощью ты не станешь зря терять время.

– О да, ваше величество, – подтвердил Аздрувалл. Даже столь короткая фраза вызвала новый приступ кашля. Судя по выражению лица Катаколона, он надеялся, что приступ никогда не кончится.

К его несчастью, эпарх, сделав несколько глубоких всхлипывающих вздохов, справился со спазмом. – Если ваше младшее величество соизволит следовать за мной…

Угодив в ловушку, Катаколон отправился с эпархом. Крисп глядел ему вслед с определенным удовлетворением – причем это удовлетворение превосходило то, которое Катаколон рассчитывал получить сегодня вечером: теперь все три его сына, пусть неохотно, но делали нечто полезное. Если бы еще и фанасиоты уступили с такой легкостью…

На это лучше не надеяться. То, что они узнали, где именно хранятся военные запасы, заставило его вспомнить урок, усвоенный во время гражданской войны, и о котором ему не приходилось вспоминать с тех пор, как он в самом начале своего правления разгромил армию Петрония, дяди Анфима: враг, имея шпионов в его лагере, будет узнавать о его решениях едва ли не сразу после их принятия. Ходы в этой стратегической партии необходимо держать в секрете до последнего момента, когда наступает время действовать. Придется напомнить об этом всем офицерам.

Позабыв о том, что все его сыновья заняты полезными делами, он огляделся, отыскивая кого-нибудь из них. Потом вспомнил и расхохотался. Вспомнил он и о том, что уже послал Фостия именно с таким поручением, и его улыбка стала кислой. Как, интересно, он сможет одолеть фанасиотов, если начнет впадать в старческий маразм еще до начала битвы?

Саркис напоминал Фостию откормленную хищную птицу.

Васпураканин, командир кавалеристов, был давним другом Криспа и ровесником отца – что в глазах Фостия делало его кандидатом на кладбище. Огромный крючковатый нос на обрюзгшем лице был похож на острый обломок скалы, торчащий из раскисшей после дождя земли. Когда Фостий вошел к Саркису, тот с аппетитом поглощал сушеные абрикосы, что далеко не подняло его репутацию в глазах молодого человека.

Фостий в очередной раз за этот день и вечер повторил сообщение, которое Крисп поручил ему распространить; взявшись за дело, он не хотел предоставить отцу ни единого шанса обвинить его в недостатке усердия. Саркис, методично работавший челюстями, оторвался от этого занятия ровно настолько, чтобы подтолкнуть к гостю миску с абрикосами. Фостий потряс головой – нельзя сказать, что с отвращением, но и не вполне вежливо.

Полуприкрытые тяжелыми веками глаза Саркиса – поросячьи глазки, неприязненно решил Фостий – весело блеснули.

– Это ваша первая кампания, ваше младшее величество, верно? – спросил он.

– Да, – отрезал Фостий. Половина офицеров, у которых он побывал, задавала ему тот же вопрос, и у него создалось впечатление, что они хотят отыграться на его неопытности.

Но Саркис лишь улыбнулся, продемонстрировав застрявшие между зубов оранжевые кусочки абрикосов:

– Я и сам был ненамного старше вас, когда начал служить вашему отцу. Он тогда только учился командовать; у него не было никакого опыта – сами понимаете. А начать ему пришлось с самого верха, и он должен был заставить подчиняться себе офицеров, которые годами командовали армиями. Ему пришлось нелегко, но он справился. А если бы не справился, то вы сейчас не сидели бы здесь и не слушали, как я чавкаю.

– Полагаю, что нет, – сказал Фостий. Он знал, что Крисп начинал с нуля и самостоятельно проложил себе дорогу наверх; отец об этом достаточно часто рассказывал. Но в устах отца все эти рассказы казались похвальбой. Саркис же дал ему понять, что Криспу удалось совершить нечто выдающееся и что он заслуживает за это уважения. Впрочем, Фостий не был склонен уважать отца за что бы то ни было.

– Да, ваш отец – прекрасный человек, – добавил генерал-васпураканин. Прислушивайтесь к нему, и у вас все будет получаться. – Он хлебнул из кубка с вином и шумно выдохнул винные пары прямо в лицо Фостию. Горловой васпураканский акцент стал заметнее. – Фос совершил ошибку, не дав Криспу родиться «принцем».

Жители Васпуракана тоже поклонялись Фосу, но еретически; они верили, что благой бог создал их первыми из всех людей, и потому называли себя «принцами» и «принцессами». Анафемы, которые обрушивали на них видесские прелаты, сыграли немалую роль в желании многих васпуракан видеть свой горный край под властью Макурана, для которого любые формы поклонения Фосу были равно ложными и который не выделял для религиозного преследования исключительно васпуракан. Тем не менее, немало уроженцев Васпуракана искало счастья в Видессе в роли купцов, музыкантов и воинов.

– Саркис, отец просил тебя когда-нибудь подчиниться видесским обычаям веры? – спросил Фостий.

– Что? – Саркис поковырял пальцем в ухе. – Подчиняться, говорите? Нет, ни разу. Если мир не подчиняется нам, «принцам», то с какой стати мы будем подчиняться ему?