Наталья Гладышева - Шалости Черного Властелина

— Вот она, коза драная! — зеленые, колдовские глаза метали молнии, наманикюренные пальцы впились в кожаную сумочку, а лицо перекосила гримаса ненависти. — Ах ты, тварь подзаборная! — завопила она на весь коридор. — Мужика у меня решила отбить! Хрен у тебя это получится! Ни рожи, ни кожи! Еще и толстуха! И как он только на тебя позарился?!

Все это выдавалось на повышенных интонациях, а мне, почему-то было все равно. Закалились нервы в боях с глюками и ежами в собственной постели? Что мне ее вопли по сравнению с зеленкой в шампуне?

— Тетя Лена! — теперь уже кричал Шурик. Он покраснел и, казалось, сейчас расплачется от обиды. — Уходи! Тебя никто не звал!

— Тише, Шурёнок, — присела на корточки перед ребенком и притянула его к себе, заглянула прямо в глаза и напряженное лицо. — Не обращай внимания на невоспитанную тетю. Ей просто родители не говорили о том, что так кричать нельзя. Не бери с нее пример. Просто послушай. Она так забавно разговаривает. И потом, возможно, она кричит от того, что глуха как пробка и поэтому думает, что говорить нужно очень громко, иначе ее не услышат. Давай, пожалеем тетю Лену. Она очень несчастная.

— Зачем она тебя обижает? — расстроенно спросил мальчуган. — Я защитник и должен защищать.

Тетя Лена в это время закрывала и открывала рот, явно потеряв дар речи от того, что мы с Шуриком ее игнорировали.

— Защитишь, когда реальная опасность будет. А тетя Лена пусть покричит, — улыбнулась я ребенку и поднялась. — Может, ей после этого легче станет. Идем?

— Идем, — повеселел мальчишка. — Тетя Лена, до свидания, — вежливо попрощался он.

— Ах ты, стерва! — завопила нам вслед Елена Прекрасная. — Думаешь, тебе удастся так просто уйти? От моей порчи еще никто не уходил! Будь ты проклята!

— Ой, тетя Аня! — побледнел пацан и развернулся к тете Лене лицом и сделал такой жест, будто собирался что-то перехватить.

Не знаю, что во мне сработало в этот момент, материнский инстинкт, ощущение опасности, такой, что волоски на коже дыбом или что-то еще, но я дернула Шурку за руку, отводя его с лини невидимого удара, протянула раскрытую, поднятую вверх, ладонь вперед и словно ударилась о что-то твердое и колючее. Пальцы сами собой сомкнулись в кулак, запирая это колючее, а Шурик подскочил на месте и тихо-тихо сказал:

— Я расскажу дяде Саше. Вам будет плохо за то, что вы сделали. Идем, тетя Аня, я помогу тебе избавиться от этого…

— Идем, — бледно улыбнулась и послушно пошла за ребенком к себе в комнату.

Тетя Лена к моему удивлению провожала нас взглядом молча, правда с все еще искаженным ненавистью лицом. А мне, по правде говоря, было все равно что там у нее с лицом. Мне резко поплохело и ноги я переставляла с трудом. Шурик крепко держал меня за леву руку и вел в комнату, уговаривая по дороге:

— Тетя Аня, ты дойди только. Теть Ань, держись, — голос его дрожал от сдерживаемых слез, но мальчик крепился и вел себя как настоящий, взрослый мужчина.

А я с трудом различала его голос, сквозь шум в ушах и медленно разрастающуюся головную боль. Как оказалась в своей кровати, не помню. Только шепот, тихий, настойчивый не давал закрыть мне глаза и отключиться:

— Держись, держись, ты сильная…

Под чуткими прикосновениями пальчиков Шурика, я медленно, почти не чувствуя руки, разжала пальцы. Мальчик чем-то гремел, кажется вытряхивал из коробки игрушки, после осторожно, стряхнул в нее что-то с моей руки. Или не в нее? Мне сложно было судить, мысли путались, а постепенно плотнеющая пелена перед глазами, не давала как следует все разглядеть. Мальчуган водил своими ручками по моему телу, будто смахивал с меня невидимую пыль. А я могла только еле-еле чувствовать прикосновения, после которых головная боль начала отступать, а зрение проясняться. Но сил не было никаких. Постепенно я погружалась в беспокойный, тяжелый сон, не в силах контролировать происходящее. Да и какой контроль, когда я чувствовала себя совсем разбитой?

Проснулась только под вечер. Голова была тяжелой и неподъемной, но я сделала над собой усилие и приподнялась. Рядом прикорнул бледный, явно уставший Шурик. Не сразу, но вспомнила о том, что произошло сегодня и погладила темные волосы ребенка. Бедняга, вымотался так, вытаскивая меня, что не почувствовал моего прикосновения. Обеспокоенно коснулась влажного лба мальчугана губами, вроде теплый, как и ручки, сжатые в кулаки. Дыхание спокойное и медленное, вроде никаких непоправимых последствий не видно. Правда из меня медик, как из Иван-царевича балерина. Стоит поискать кого-нибудь, кто сможет меня успокоить. Вдруг сон Шурика ненормален? Или какие еще последствия всего произошедшего на нем сказались.

Сползла с кровати и пару минут постояла, пытаясь справиться к головокружением. Когда мир стал более устойчивым, неуверенно сделала шаг, потом второй. Такими темпами я не скоро доберусь до двери. Кинула взгляд на скелет, который стоял в своем любимом углу и наблюдал за моим перемещением по комнате. Он споро простучал костяшками в мою сторону и предложил костлявую руку для опоры. Поколебавшись, решила не пользоваться его помощью. Может я и привыкла к его облику, но не уверена, что удастся сохранить спокойствие при прикосновении к костяшкам его пальцев. Одно дело воспринимать то, что я вижу так, на расстоянии и другое при физическом контакте.

— Я сама справлюсь, — сказала шепотом и уже более уверенно потопала к двери.

Только в коридоре задалась вопросом, а кто мне может помочь? И ответа не придумала, так как не знала, вернулся ли Сан Саныч-младший. К старичку я как-то не рискнула идти… Или стоит попробовать? Какая разница кто и что этот Соловьев-старший. Главное, чтобы с Шуркой все в порядке было. Решено, только по пути на кухню загляну, уточню у прислуги, если таковая там найдется, ушла Елена или нет. Нарываться на нее в спальне дедули как-то не охота, совсем.

Подошла к двери кухни и протянула руку к ручке, собираясь открыть дверь до конца. Но остановилась, так и не сделав это.

— Онау теуплая, — только Баюн так тянет это ненужное во многих словах «у». — Жаулко…

— Что жалко? — голос Соловьева-младшего узнала легко по тому, как дрожь прошла по пальцам, при его звуках. — Жива останется, деньгами я ее отблагодарю. Не впервой… А то, что без сердца будет жить… Не так уж это и страшно…

— Тыу таук неу жиул, — ответил котяра. — Неу знауешь каук эуто.

— Тебе ли говорить, маг? — насмешливо спросил Сан Саныч-младший. — Скольких ты угробил, ставя свои опыты, прежде чем тебя коснулось то, что произошло с моей семьей? Не ты ли учил меня продлевать жизнь, забирая сердца влюбленных в меня дурочек? И теперь жалеешь? На тебя это не похоже. Тебя никогда не беспокоили муки совести. Так что произошло сейчас? Да, меня очень тянет к ней… Явно без магии не обошлось, так хотеть мне никого не хотелось… Дедовы проделки, не иначе. Отворот я его заставлю сделать и можно будет действовать дальше. Когда она отдаст мне свое сердце полностью, добровольно…