Сергей Шведов - Белые волки Перуна

- Здравствуй, боярин, - услышал он вдруг над ухом знакомый голос. - Не взыщи, что наведались без спроса.

Подняться боярину не позволили, но голову повернули так, чтобы он мог видеть говорившего во всей красе. Мечник Анкифьев. Вельямид узнал его сразу, но не удивился и не испугался, а только усмехнулся в рыжую бороду:

- Решил на чужой беде погреть руки?

- Мне твоё добро ни к чему, боярин Вельямид, вот разве что девок твоих полапаю, но ты не взыщи - дело молодое.

Боярин дёрнулся было, но держали его крепко, да и остриё чужого меча смотрело прямо в глаза. Хотел Вельямид обругать татей злыми словами, но и в этом уже не было проку, разве что сердце облегчить.

Кроме знакомого мечника в палатах было ещё двое, плечистые и с длинными руками, силу которых боярин сейчас ощущал на себе. А дальнем углу сидел скромно знакомый Вельямиду старец, тот самый, что сжёг по утру боярина Воислава.

- Добрыне служите, псы?

- Не псы мы, боярин, а Волки, - усмехнулся Ладомир. - Белые Волки Перуна, слышал о таких?

Только сейчас Вельямид разглядел, что молодцы действительно в волчьих шкурах, а на головах у них выделанные искусниками волчьи морды с изогнутыми клыками. То-то, наверное, напугали охальники звериным видом жёнок да девок.

- Ты уж не суди нас строго, боярин. Сам знаешь, на рати не бывает правых, а бывают только сильные, которые бьют слабых.

- Так то на рати. А на разбой не сильные идут, а подлые.

- Открой, боярин городские ворота. Пощадим и тебя и твоих близких.

- На куски рвать будете? - зачем-то спросил Вельямид.

- На куски, - подтвердил Ладомир. - Начнём с сыновей, а потом уж девку за девкой. Перунова воля, боярин, а мы всего лишь его послухи.

- И не стыдно тебе, мечник, кровенить железо о безвинных?

- А мне и не придётся, на это у нас есть умельцы.

Никого кроме этих троих боярин Вельямид вокруг себя больше не видел, но волчьи слова могли быть правдой. Боярский терем велик, и не один десяток людей здесь может укрыться. А умирать боярину не хотелось. На рати ещё худа ни шло, но быть прирезанным на родных половицах, как подсвинку, да ещё и детей пропустить вперёд себя - на это надо иметь железное сердце. Но с железным сердцем на белом свете не живут.

- Всё равно Владимир возьмёт город. Зачем из-за глупой девки и Рогволдова упрямства губить себя и своих детей. Какое дело полочанам до свары за великий стол Киевский - не вам на том пиру пить меды, не вам о верховной власти печалиться.

Как ни плотно прикрыты ставни в тереме, а все же поднятый снаружи шум дошел до ушей Вельямида. Князь Владимир пошёл на штурм, в этом не было никаких сомнений.

- Быстрее думай, боярин, - поторопил Ладомир. - Нам недосуг.

- Я соглашусь открыть ворота, но мечники могут воспротивиться.

- Засов мы сами собьём и мост опустим, а твоё дело - придержать своих, коли мешать вздумают.

На дворе было темным темно, а как за ворота вышли, так вроде посветлее стало. От костров видимо и от факелов, которые мелькали на стенах. Боярин Вельямид через площадь шёл как на казнь, с трудом переставляя ноги. А следом гремели сапогами молодцы в волчьих шкурах. Жизнь их зависит от одного вскрика Вельямида. Одно только слово крикнуть, и изрубят молодцов мечники, вот только сам боярин уже не увидит их смерти. Это слово в его жизни будет последним, да и детям оно аукнется дорого, а потому и молчит Вельямид.

Мечники Вельямида сгрудились перед воротами, ждут его сигнала.

- В вежи бегите, не подпускайте их близко.

На белых волков никто не обратил внимания. Мало ли людей вышло на стены, чтобы противостоять новгородцам. А мимо проскакал князь Рогволд, погрозив боярину витенем:

- Держи ворота, Вельямид, с тебя будет спрос.

Может и почудился боярину полоцкий князь, а может действительно мелькнул тот по Торговой площади. Во всяком случае, между Детинцем и воротами люди были, на случай если новгородцы вышибут ворота или слишком густо полезут на вежи. Пока шума больше было у Южной стены, а здесь ещё только готовились к напуску.

Дружный рёв новгородских ратников заглушил скрип цепей, подъемного моста. Огромное колесо, расположенное в левой веже, смазанное свиным жиром, провернулось, послушное сильным рукам. А на стенах уже кричали страшно, теряя вместе с заполошным криком жизнь. Напуск новгородцев был силён, но и полочане, похоже, не дрогнули сердцем.

Вельямид, стоящий истуканом у колеса, видеть этого не мог, но прожив на свете сорок лет и побывав во многих битвах, он способен был даже по крикам людей и звону железа понять суть происходящего.

- Мост, - крикнули сверху. - Мост опустился!

Гремя сапогами, скатился по ступенькам сверху мечник Синяга и выпучил глаза на бледного Вельямида:

-Боярин...

Но договорить ему не дали. Ладомир без замаха сунул мечом снизу вверх под короткую Синягину бронь и обернувшись крикнул Войнегу и Ратибору:

- Сбивайте засовы на воротах.

Волки скользнули из вежи прочь, а оставшийся у колеса Ладомир принял на себя удары опомнившихся Вельямидовых мечников. Рубился он лихо, нанося удары стремительные и почти всегда точные. Да и лестница была узка - не давала полочанам развернуться в ряд.

У боярина Вельямида был случай ткнуть молодца засопожником в шею, но не поднялась рука. Нашло на него непонятное оцепенение, потому и стыл на месте не в силах пошевелиться.

Войнег с Ратибором всё-таки справились с тяжёлым засовом и распахнули окованные железом полоцкие ворота. И сразу же по опущенному мосту хлынул в город серый поток одетых в волчьи шкуры мечников. А следом бежали, громыхая бронёй, нурманы ярла Ската.

- Бросайте мечи, если хотите жить, - крикнул Ладомир Вельямидовым мечникам.

Боярин Вельямид давно уже потерял свой меч, а у его дружинников тоже не было выбора. Коли ворота открыты настежь, тут уж не сеча будет, а резня, потому как сил у новгородцев втрое больше.

Ворвавшись в город Владимировы воины ударили в разные стороны по всем улочкам и закоулочкам. А серьёзное сопротивление встретили только на Торговой площади перед Детинцем, где отчаянно дралась дружина князя Рогволда, защищая ворота последнего оплота полоцкой обороны. Сам старый князь ускакал к южной стене, не приняв в расчет возможной измены.

Ладомир поначалу бился пешим, а потом, посадив на меч снизу вверх полочанина, утвердился в его седле.

- Не дайте зеву Детинца захлопнуться, - крикнул Бирюч, размахивая окровавленным мечом и посверкивая на Ладомира волчьими глазами.

Справа мелькнуло круглое лицо Сновида, окруженного сразу двумя конными полоцкими мечниками, и Ладомир бросился ему на подмогу. Одному он успел смахнуть голову, а второго завалил сам Сновид.