Форт-Хоэн (СИ) - Велесов Олег

Вы убили бойца клана «Нубы по пояс». Вы получили опыт 450 ХП

Дизель добивал третьего нуба своим излюбленным приёмом — стоял над ним и безрассудно колошматил топором по телу, разбрасывая вокруг себя кровь и ошмётки мяса. Уже давно выплыло сообщение о получении очередных четырёхсот ХП, а он всё рубил, словно пытался выжать из нуба ещё пару сотен единиц опыта.

В дверном проёме застыла бледная Уголёк и смотрела на его действо широко раскрытыми глазами. Шурка придерживал её одной рукой за локоть, а второй за талию. Несколько минут назад она поражалась моему воскрешению, а теперь устрашалась видом крови и разрубленного человеческого тела, и вздрагивала с каждым новым ударом Дизеля. Слишком много откровений для одного дня. Шурка говорил ей, что это не по-настоящему, что это игра. Но и кровь, и расползавшиеся по земле кишки выглядели натурально. Уголёчек пошатнулась, Шурка сжал её сильнее, а у меня в душе всколыхнулась ревность. Это я должен её поддерживать! Я должен говорить ей ободряющие слова.

Я подошёл к Дизелю, взял его за плечо.

— Хватит, — и повторил медленно и раздельно. — Ему уже хватит.

Дизель повернулся ко мне — на лице застыли дикость и ликование, как в бою с погремушниками — и удовлетворённо кивнул. Я показал ему на бочку воды возле двери.

— Умойся.

Курт уже собирал лут. Где-то над его склонившейся фигурой витали сущности убитых нубов и неслышно проклинали его, обзывая мародёром и убийцей. Я посмотрел туда, где они могли находиться, и показал им язык.

Глава 10

Бой вышел яркий и быстрый. Никто из нубов не успел позвать на помощь сокланов, а никто из подёнщиков, видевших бой, не побежал стучать на нас. Я велел Курту собрать только крупный лут, а мелочь оставить зрителям, чтобы отблагодарить их за молчание.

Уголёк словно застыла, глядя на кровь и трупы, мне пришлось хватать её за руку и силой тащить за собой. Нужно было спешить. Я не стал выходить на главную дорогу, а пошёл узкими проулками между бараками. Я всё ждал услышать за спиной какой-нибудь вопль ярости, свидетельствующий о том, что нубы нашли Лысого и компанию, но когда мы выбрались из города, ничего подобного не прозвучало. Уголёк наконец-то ожила. Румянец вернулся в щёки, губы налились прежней спелостью, а глаза загорелись синим. Она со злостью вырвала свою руку из моей и запыхтела, как будто это я был виноват в том, что произошло за трактиром. Я обернулся к ней, хотел сказать что-нибудь замызганное вроде «или мы их, или они нас», но, на мой взгляд, она и без меня это прекрасно понимала. Тем более там с фланга уже пристроился Шурка и своим монотонным речитативом отставного клирика объяснял ей примерно то же самое.

Что ж, Шурка сделает это лучше меня. Я немного поотстал, пропуская группу вперёд, и пошёл, оглядываясь на город. С каждым пройденным шагом во мне крепла уверенность, что нам удалось уйти. Если нубы ринутся в погоню, то им придётся изрядно побегать, чтобы догнать нас. Но, думаю, вряд ли они куда-то побегут, будут сидеть на площади и ждать нашего возвращения. Как бы и чего не происходило в этой игре, а все дороги вели к ратуше.

Когда шпиль вечевой башни пропал за горизонтом, я решил подбить итоги. По результатам боя сразу трое — Уголёк, Курт и Шурка — поднялись на третий уровень, а Дизель посетовал, что до пятого ему не хватает каких-то семь десятков очков. Неплохо, растём. После этого распределили обязанности в группе. Шурка общим решением стал казначеем. Все деньги и лекарства передали ему. Курт и Дизель отныне отвечали за сбор и хранение лута. Я, разумеется, начальник, на мне кормёжка, пиво и связи с общественностью. На плечи Уголька ничего возлагать не стали. Пока. Придёт время, и ей тоже что-нибудь поручим.

Разобравшись с рутиной, я осмотрел полученный лут. Наибольший интерес вызвали мечи Лысого. Короткие, всего-то сантиметров пятьдесят в длину с едва заметным изгибом на острие и сбалансированные так, чтобы рубить боевым концом. Гарды простенькие, показатели серьёзные, сила урона немногим меньше моей рапиры. Правда, есть ограничение по уровню. Интерфейс выдал название: Акинак старого скифа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вторым по интересу оказался мой бывший Зуб Пещерного погремушника. Курт сказал, что нашёл его в мешке Лысого. Вообще-то, весь лут нубы сдавали в казну клана. По их правилам личные вещи иметь запрещалось, им даже доспехи выдавали лишь непосредственно перед боем или рейдом, всё остальное время они ходили в безрукавках, а в мешке разрешалось иметь лишь медь и продукты. Получается, Лысый мой Зуб скрысятничал. Вот сука! Зато сам меня называл крысой.

— Мечи Шурке отдай, а нож Угольку, — распорядился я.

— Уровень у Ш-Шурки не тот.

— Ничего, на вырост.

Костюм Дианы и Лук эльфийской Всадницы я так же передал Уголёчке. Она не обрадовалась обнове. Долго смотрела на костюм, примеряла к себе поверх платья, наконец, отрицательно покачала головой и заявила непреклонно.

— Я это не надену.

Женщины очень упорны в своих суждениях, особенно когда дело касается одежды. Дизель начал уговаривать, дескать, очень красиво, зря ерепенишься. Шурка молчал, а Курт пытался поддакивать громиле. Судя по хитрым прищурам, обоим нравился фасон: открытая блузка, короткая юбка.

— Это слишком откровенно, — отказывалась Уголёк. — Не надену.

Мне тоже нравился фасон, но не потому, что в охотничьем костюме она будет выглядеть намного привлекательнее, чем в сером до земли платье и ужасном чепце, скрывающим всю прелесть её волос, а исключительно из целесообразности. Прибавка к характеристикам уж больно хорошая для её уровня, нельзя таким разбрасываться.

Под нашим общим нажимом Уголёк всё-таки оделась. Я откровенно залюбовался ей. Тонкая, изящная, на левом бедре широкий нож, над плечом оперённые хвостовики стрел, справа в налучи метровый лук. Амазонка. И любовался ею не я один. Дизель с Куртом не сводили с девчонки восхищённых глаз, а Шурка хоть и отвернулся, но нет-нет да косился на неё из-под руки.

Уголёк нравилась всем, и я второй раз за день почувствовал ревность. Я хотел думать, что она только моя и только для меня, потому и увёл её у нубов. Никто не смеет прикасаться к ней не то что рукой — взглядом. И не важно, что она ничего мне не обещала и не давала повода думать, что у меня есть толика надежды когда-нибудь назвать её своей… Это неважно, неважно!

Я заставил ревность умолкнуть. Уголёк сама себе хозяйка, кого выберет, с тем и будет, и я её решение не оспорю.

Мы уже порядком отошли от города, по обе стороны дороги тянулись поля — низкотравье, васильки, ромашки. Местами яркими пятнами прорывались заросли люпина, в низинах качал розовыми соцветьями иван-чай, и только вершины холмов оставались голыми, словно изъеденные порывами горячего ветра.

— Как ты? — спросил я Уголёчку, пристраиваясь рядом.

— Нормально, — вздохнула она. Значит, не совсем нормально, значит, до сих пор думает о тех убитых нубах. Так нельзя. Думать нужно о живых друзьях.

— Тебе тоже придётся убивать. Понимаешь?

Уголёк кивнула.

— Если дрогнешь, засомневаешься, кто-то из нас умрёт — я, Дизель, может быть, Шурка. Ты должна действовать быстро и уверенно.

— Я не ребёнок, Соло, мне не нужны нотации.

— Хорошо, тогда давай потренируемся. Доставай лук, — велел я, и крикнул. — Группа, всем остановиться и достать оружие.

— Чё случилось? — не понял Дизель.

Он вскинул топор на плечо и оглянулся в поисках противника.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Всё в порядке, — успокоил я его. — Дизель, Курт, стойте, где стоите. Проведём имитацию боя. Допустим, десяток нубов наступают по фронту. Танки, ваша задача держать их. Отпихивайтесь, отпинывайтесь, не дайте им зайти вам за спину.

— Десять много, — пробасил Дизель, — по-любому зайдут.

— Всё равно не пускай. Займи такую позицию, чтобы не прошли. Представим, что края дороги — это забор.