Цикл «Аратта». Книги 1-7 - Мария Васильевна Семенова

«Как такое может быть? — мелькали ее мысли. — Этот Станимир превосходно владеет нашим языком! Кто обучил его? Но как бы то ни было, это прекрасно! Я смогу все объяснить ему сама! Если он вернет меня в столицу, то получит вознаграждение, о котором не может помыслить! Не говоря уже о моем расположении. Его беды и тревоги я буду считать своими. Ни один воин Аратты не ступит на его земли!»

Аюна с удовольствием представила себя сидящей на солнечном престоле и голубоглазого венда, преклонившего перед ней колени.

«Впрочем, о чем я? Это лишь мечты. Даже если он прямо сейчас отвезет меня в столицу, чем я смогу отблагодарить его? И почему он говорит, что часто видел меня прежде? Где он мог меня видеть?»

Между тем по тропе, ведущей от вершины холма к стану, спускались трое жрецов. В отличие от ночного страшилища, эти были без всяких личин — просто трое седобородых мужей почтенных годов. Аюна хотела что-то сказать, но Станимир поднял руку и повернулся к жрецам. Дочь Ардвана оглянулась, увидела толмача, стоящего неподалеку, и тронула его за плечо.

— Прошу тебя, Власко, переводи мне их речи, — тихо сказала она. — Жрецы хотят моей смерти, не так ли?

Венд кивнул. В этом движении не было ни сочувствия, ни враждебности.

Станимир сделал несколько шагов навстречу служителям лесных богов и остановился. Он прикоснулся к солнечному узлу и протянул руку ладонью вверх, будто отдавая богам часть своей жизненной силы. Но старший из жрецов, не удосужившись ответить на приветствие, холодно ответил:

— Вейлин, сын Айрелла! Боги разгневаны!

— Светило не сжигает посевы, — почтительно, но без всякого трепета ответил вождь. — Река не вышла из берегов. Охота нынче обильная. В чем же вы узрели гнев богов?

— Всего этого скоро не будет, и реки потекут кровью! — прогремел жрец. — Молнии раскроят небо и сожгут леса!

— Что же вызвало столь ужасающий гнев?

— Твой человек осмелился перечить воле богов.

Станимир оглянулся на Шереха:

— Да неужели?

— Она, — старец ткнул пальцем в Аюну, — должна уйти с нами.

— Мы слышали ее песнопения на закате, — подхватил второй жрец. — Как посмела она колдовать прямо под нашим священным холмом?!

— Скажи им, что я пела во славу Исвархи, — потребовала Аюна, когда ей перевели его слова. — Разве венды не поклоняются Отцу-Солнцу, как и мы?

Второй жрец, устремив на нее крайне недоброжелательный взгляд, ответил, к изумлению царевны, на ее собственном языке:

— Владыку солнца, дождя и грома зовут Сварга. Арьи украли его у нас. Они исказили его имя и сущность. Они оскорбили всех прочих богов, отвергнув их! А женам вообще не следует воспевать Сваргу…

— Я поклоняюсь ему так, как научил меня отец! — запальчиво заявила Аюна. — И буду делать это впредь!

— Ты останешься здесь и уже не будешь никому поклоняться, — произнес старший из жрецов. — В отличие от своего бешеного пса Шереха, Станимир мудр и не пойдет против богов. Эта девица — ядовитый корень грядущих бед!

— Ядовитый корень может стать и лекарством, — заметил Станимир, спокойно слушавший перепалку. — Но я хотел бы спросить тебя о воле богов. Ведь ты — их уста в этом мире, не так ли?

— Да, это так. — Жрец величественно склонил седую голову.

— Окажи мне милость, перст богов, — прикажи моим псам летать.

— Что? — удивился тот.

— Я слышал, сурьи из Солнечного Раската поклоняются крылатому богу-псу Симургу. Сделай, чтобы и мои собаки тоже летали!

— Что за чушь ты несешь! Богам это неугодно.

— Тогда, быть может, глас богов, ты в силах отобрать кость у моего пса?

Станимир кивнул на одного из огромных серых псов, который лежал подле костра, самозабвенно разгрызая мозговую кость.

— Я не стану заниматься этим! — гневно воскликнул жрец.

— И впрямь это было бы неосторожно. Но почему же тогда ты пытаешься отнять законную добычу у другого моего пса?

Станимир повернулся к псу, свистнул и поманил к себе. Тот сразу вскочил на ноги, трусцой подбежал к хозяину и уселся рядом, преданно глядя ему в глаза.

— Дай! — приказал вождь.

И пес без малейшего недовольства выпустил кость из зубов.

— Видишь? — Станимир покрутил обгрызенной костью перед мрачным лицом жреца. — Мои псы отдают свою добычу только мне.

— Эта женщина таит в себе угрозу! — повторил жрец, разгневанный непокорностью собеседника.

— Угрозу богам? — уточнил вождь.

— Ничто не может угрожать богам!

— Стало быть, чужестранка несет угрозу лютвягам? — с деланой тревогой спросил Станимир.

— Так и есть! Кровавая тень идет за ней…

— Но разве боги трех миров вашими руками не благословили меня защищать всякий род нашей земли от любого пришлого врага? Дайте же мне исполнить их волю! Благодарю за то, что предупредили меня. Надеюсь, что и далее мудрость богов будет вам открыта. Примите же мои дары и не обессудьте — дела заставляют меня возвращаться домой, хотя я с радостью провел бы с вами в беседах много дней кряду… — Станимир глянул на ждущего распоряжений Шереха. — Сворачивайте стан! Отправляемся.

Аюна опасливо глянула вслед удаляющимся на свой холм жрецам. Даже по их спинам чувствовалось, насколько их переполняет возмущение и злоба. Все еще не веря, что так легко отделалась, она легким шагом приблизилась к вождю. Станимир, трепавший за ухом серого пса, поднял на нее взгляд. Пес оскалился, заставив царевну остановиться.

— Ты спас мне жизнь, — немного смущенно произнесла она. — Я благодарна тебе.

Станимир взглянул ей в глаза и улыбнулся:

— Поверь, мне бы очень хотелось, чтобы жрецы ошиблись, толкуя волю богов. Я рад приветствовать тебя в наших землях, дочь Ардвана.

Глава 16

Хаста едет на север

Хлапы, убиравшие богатый урожай, с робостью и почтением глядели на всадников, мчавших вдоль поля. Когда пронесся слух, что накхи идут войной, пахари с берегов Ратхи уже были готовы проститься с жизнью. Всем ведь известно, что дети Змея жалости не знают. Однако пришедшие накхи никого не трогали. Это казалось чудом. И более того, собирать подати приехали все те же привычные мытари из Двары, будто вовсе ничего и не происходило. Но все же на отряд накхов поглядывали с опаской, подозревая некий подвох. Неужели просто проедут мимо?

Немногих любопытствующих наверняка заинтересовал бы один из наездников с буйной рыжей копной волос, довольно странно выглядевший среди чернокосых накхов. Но с кем было поделиться этим наблюдением? А потому, потупив взоры, хлапы снова возвращались к прерванной работе.

За почти две полные луны, прошедшие с бегства из столицы, Хаста неплохо освоился в седле. Конечно, до прирожденных наездников вроде Ширама и его свиты ему