Демон Жадности. Тетралогия - Юрий Розин

Равновесие рухнуло. Их эффективность, державшаяся на четверых, дала сбой. Следующий критический момент наступил уже через минуту.

«Радагар», потом «Золотой храм» — еще одна очевидная комбинация из мощи и уплотнения маны, после чего мана рванулась к «Жанне», а оттуда — уже в мышцы на правой руке.

Я подскочил к коренастому, он тут же выставил свой щит, распределяющий урон на его напарников. Но на этот раз этого оказалось недостаточно.

Мой кулак, преодолев сопротивление щита, обрушился ему в челюсть. Костяной хруст был оглушительным. Его голова отклонилась под невозможным углом. Он не успел даже ахнуть. Его тело обмякло и начало медленно кувыркаться в пустоте, без сознания.

Осталось двое.

Капюшон попытался атаковать из невидимости, но техника «Юдифи», пропущенная через мана-сеть и возвращенная в нее же, позволила мне хотя бы примерно ощутить его положение.

Я снова материализовал клинок «Энго» через «Иволу» и «Грюнер». Клинок, появившийся в ладони, сорвался с нее и, преодолев несколько десятков метров, отсек капюшону руку. Она появилась из невидимости первой, а следом, вопя от боли, вынырнул и он.

Я развернулся, тяжело дыша. Тело горело изнутри, мана-сеть трещала по швам, но я стоял лицом к лицу с их лидером.

Он парил напротив меня, его дыхание было ровным, но в глазах бушевала буря. Без своих подчиненных, без их объединенного зрения, он потерял львиную долю опасности, но расслабляться все-таки не стоило.

Впрочем, когда он открыл рот, почти сразу стало понятно, что больше драться он не намерен.

— Ты понимаешь, с кем ты только что сражался? — его голос был низким и зловещим, лишенным прежней уверенности, но не угрозы. — Это не конец. «Око Шести» не прощает подобного. Мы заберем Перекресток и сотрем тебя и твоих жалких наемников в пыль!

Угрозы. Стандартный прием того, кто проиграл на поле боя, но надеется сохранить свою шкуру. Но он был прав в одном — убийство четверых Преданий стало бы объявлением войны, на которую у меня пока не было ресурсов.

Впрочем, это не значило, что я был готов просто отступить.

Я активировал татуировку громкоговорителя, чтобы мой голос, как набат, пронесся над всеми Руинами, над трущобами, над портом, где, я был уверен, затаив дыхание, наблюдали за нашим сражением в Небе.

— Я могу убить вас здесь и сейчас! — громыхнул мой голос. — Но ты сказал, что Перекресток стоит трех Артефакторов Предания. Потому я оставлю вас в живых. Избавления вас четверых от казни должно быть достаточно, чтобы оплатить независимость Перекрестка от «Ока Шести»! Передайте своим боссам, чтобы забыли дорогу сюда! А если ваша тень когда-нибудь снова падет на эти Руины, то я найду вас в самом Роделионе, и взыщу с вас по всей строгости! Понятно?

Он смотрел на меня, и я видел, как в его глазах борются ярость, унижение и трезвая оценка ситуации. Он понимал, что я не блефую.

Молчание было его ответом. Он кивнул. Один раз, коротко и резко.

Затем он повернулся и направился к своему контуженному коренастому, все еще медленно дрейфующему в пустоте. Потом к тому, что контролировал кровь. Наконец, он подплыл к капюшону, который, сжимая культю, смотрел на меня с немой ненавистью.

— Стой, — сказал я. Он замер, обернувшись. — Возьми свою руку и иди сюда.

Он застыл в сомнениях, но затем все-таки подлетел. Я принял от него отсеченную конечность, после чего приставил ее к культе и активировал «Жанну».

Спустя пару минут крики боли стихли, сменившись тихим стоном облегчения. Плоть на руке и на теле начала срастаться. Это не было полным исцелением — для этого потребовались бы часы и куда больше сил. Но я прирастил руку на место, вернув ему шанс на полное восстановление. Это был жест. Жест силы и доброй воли.

Лидер смотрел на это, и в его взгляде что-то дрогнуло. Что-то кроме ненависти.

Не говоря ни слова, он забрал своих бессильных подчиненных, используя собственную ману, и поволок прочь, в ту сторону, где, как я чувствовал своим обостренным восприятием, в отдалении от Перекрестка стоял на невидимом якоре их корабль.

Я наблюдал, как они удаляются, пока четыре точки не растворились в темноте Неба. Потом развернулся и медленно, используя остатки маны для левитации, полетел обратно, к порту Перекрестка.

Однако когда я приблизился, картина, открывшаяся мне, заставила на миг забыть о боли. Весь порт был забит людьми. Бойцы моего батальона, уже снова в форме Коалиции, пираты в разношерстной одежде, жители Перекрестка — торговцы, ремесленники, женщины, дети. Они стояли, запрокинув головы, и смотрели на меня. Тишина была напряженной, густой.

А потом она взорвалась.

Первый крик, вырвавшийся из глотки какого-то старого пирата, подхватили десятки, сотни голосов. Это не был хаотичный рев. Это была буря. Громовые овации, смешанные с выкриками благодарности, с моим именем, с проклятиями в адрес «Ока Шести».

Они махали руками, оружием, кто-то плакал, кто-то обнимал соседа. Я видел лица своих бойцов — Хамрона, Силара, Яраны, — и на них были улыбки, сметающие всю усталость и горечь недавних потерь. Они кричали громче всех.

Они аплодировали не просто победе. Они аплодировали своему спасению. Они аплодировали тому, кто не просто прогнал врага, а сохранил им свободу. И в этот миг, под этот оглушительный гром благодарности и одобрения, я понял, что все — боль, риск, безумные эксперименты с маной — того более чем стоило.

Но это не было концом.

Я снова это почувствовал. То самое, что было тогда, после гибели бойцов в Руинах Желтого Дракона. Тончайшие, невесомые ниточки. Они тянулись ко мне от каждого человека в этой необъятной толпе.

От седого пирата с глазами, полными слез, от молодого бойца Коалиции, сжимающего рукоять меча, от женщины, прижимающей к груди ребенка. Они плыли сквозь воздух, невидимые и неосязаемые, сотканные не из маны в ее привычном понимании, а из чего-то иного. Из рождающейся в этот самый миг легенды.

Они сплетались в воздухе прямо перед моей грудью, собираясь в клубок чистого, теплого, живого золота. Он пульсировал в такт ударам моего сердца, и я знал, что он породит.

Знание пришло не извне, а изнутри, как озарение. «Сказание о Марионе, защитнике свободы». Не просто защитный артефакт. Нечто большее. Его суть — не только ограждать от удара, но и разрывать любые оковы. Физические путы, магические барьеры, ментальное порабощение. В масштабах уровня, разумеется, но все-таки.

Мысленно я придал ему форму. Круглый баклер, легкий и удобный, что можно носить на предплечье, чтобы он был продолжением