Софья Ролдугина - Тонкий мир

Кожа у Ксиля пылала огнем. Я грела пальцы на горячих щеках и в то же время словно остужала гнев, который бурлил в его груди.

– Почему я должен это делать? – спросил Максимилиан очень тихо, инстинктивно подаваясь за моими пальцами вперед.

Он еще не договорил, но я уже знала, что ответ ему не нужен. Ксиль понял.

– Потому, что ты в ответе за него. Кто рассказывал мне историю о мальчике, который влюбил в себя чудовище для того, чтобы не быть убитым? А потом – привязал к себе еще крепче просто от скуки?

– Мне не было просто скучно… – прошептал Ксиль, и я едва угадала его слова за воем ветра. – Я нуждался в нем… Защита клана… Едва ли восемьдесят мальчишек и девчонок, сироты, дети в кровавом безумии, и я – даже еще не князь…

– А теперь ему нужен ты, чтобы найти в жизни новый смысл, взамен навязанного тобой же, – я привстала на цыпочки и осторожно поцеловала Ксиля в щеку. В ту же самую, что Акери пару минут назад. И тоже не стала сразу отнимать губы, задержавшись.

– Почему я должен… – он смотрел мимо меня, прямо в небо, где плыл клок тумана, окрашенного закатными лучами в лиловый и оранжевый. Как будто нежная девочка-художница расписала небо прозрачной акварелью…

– Потому что ты можешь, – улыбнулась я. – Иди.

И легонько подтолкнула его, зажмуриваясь.

Пахнуло озоном. Взметнулась снежная крошка.

Когда я открыла глаза, Ксиля рядом не было. А в двух шагах от меня лежал аккуратно сложенный свитер.

На этот раз они говорили дольше, наверное, целый час. Я успела окоченеть, вспомнить согревающие плетения и даже усовершенствовать одно из них, отыскать люк, ведущий на лестницу и открыть его…

Дальше ожидание было уже более комфортным. Внизу, по крайней мере, не задувал ветер.

Я уже начала клевать носом, когда услышала смех на крыше. Вскочила на ноги, мгновенно взлетела по лестнице и замерла, оглядывая темную крышу. Показалось?

Не показалось.

Они выплыли из темноты, как два северных духа. Один – необычайно веселый, смеющийся, натягивающий пушистый вязаный свитер и все никак не попадающий в рукав. Второй – задумчивый, тихий и улыбающийся.

– Вот, – внезапно оборвал Максимилиан смех и подтолкнул Акери ко мне. – Ее благодари, я бы сам не додумался. Хотя прощать и заботиться о ком-то оказалось гораздо приятнее, чем ненавидеть. Вот сюрприз-то, а?

И Ксиль снова рассмеялся.

Акери подошел совсем близко, и стало видно, что мы одного роста. Ну, почти.

– Спасибо, – тихо, но удивительно ясно произнес он, глядя на меня со странным выражением. Я почувствовала себя неловко.

– За что уж… – улыбка вышла слегка кривой. – Думаю, Ксиль бы тоже об этом подумал… только с опозданием.

– Поэтому и спасибо, – склонил он голову набок. – За шанс. Еще один. Может, жить в воздушных замках не слишком удобно. Но это лучше, чем не жить совсем.

– Пожалуй, что так.

На сей раз улыбка вышла у меня куда искренней.

Глава 43. Милый дом

Какие бы катаклизмы не сотрясали мир, но в Зелёном городе все оставалось по-прежнему. Закипали в пробках машины, бегали от контролеров в электричках вечно безденежные студенты, а соседки по этажу с огромным удовольствием переругивались, выясняя, кто оставил на лестничной клетке пакет с мусором.

Хелкар, честно проленившись неделю вынужденных каникул после активации «бездны», отбыл в Академию на учебу. Мы пересеклись с ним буквально у телепорта. Брат посетовал на то, что некромантию у них будет еще полмесяца вести «идиот-старшекурсник», пообещал наконец познакомить меня с Лайм, когда закончится семестр, и торопливо распрощался.

– Найта, а он ведь и не подозревает, что ты поучаствовала в сражении, – с мрачной веселостью сообщил Максимилиан, когда полыхнула голубоватым арка портала, и мы втроем остались одни. – Он даже не знает, почему всех эвакуировали. Думает, что просто началась финальная стадия экспериментов и что произошел какой-то сбой. Похоже, эстиль Элен ничего не сообщила твоему брату.

– Ну и замечательно, – я только пожала плечами, насколько позволяла толстая зимняя куртка. – Меньше знает – крепче спит. Я и не собираюсь ему рассказывать. Пусть учится, а не думает о том, как лучше поступить с предложением Ордена.

– А Элен? – Дэйр потянулся, чтобы стряхнуть с опушки моего капюшона налипший снег. В окрестностях Академии бесновалась метель – будто злющая белая кошка, она с наскока карабкалась по скользким, выстывшим скалам, но все время с воем падала вниз. А здесь, в Зеленом, было солнечно… и безопасно. Да, именно безопасно… – Ей ты собираешься рассказывать?

– Маме? – я всерьез задумалась. Конечно, рано или поздно слухи до нее дойдут, все-таки она сильнейшая равейна в нашем городе, не считая моей звезды. Но вряд ли кто-то станет докладывать Элен, что ее дочь лезла на рожон. – Нет, не собираюсь, – вздохнула я после недолгих размышлений. – Это для постороннего человека эстаминиэль, которая сражается с Древними – героиня. А для матери – это дочь в опасности. Зачем беспокоить Элен, если все закончилось хорошо?

– Логично, – ухмыльнулся Максимилиан. – Значит, сохраняем в секрете.

Надо ли говорить, что мама была очень рада меня видеть? Она много смеялась, шутила и даже с Ксилем держалась очень любезно. Был несколько напряженный момент, когда она заинтересовалась его новым окрасом, но князь просто бросил туманное – «Сорвался, скоро пройдет», и такого объяснения оказалось довольно.

При взгляде на нее – такую непривычно оживленную, непривычно домашнюю – мне становилось стыдно. Последние несколько месяцев я почти не бывала дома и даже связывалась с мамой редко.

А еще я поняла, что никогда, ни за что на свете не позволила бы Элен ввязаться стычку с Древними. Пускай мама была старше меня, но в сражениях – в настоящих сражениях, не в политическом фехтовании с местным отделением Ордена – она участия не принимала. А знания теоретические и практические, как уже убедилась я на личном опыте – это совершенно разные вещи.

«Нет, – огненным всполохом пронеслась мысль. – К себе домой войну я не пущу. Даже если придется для этого выйти ей навстречу».

И почти одновременно Элен, вынимающая из духовки форму с шарлоткой, обернулась, словно расслышав невысказанное, и улыбнулась. Это мгновение осталось в моей памяти яркой, цветной фотографией – мамины волосы, выбившиеся из-под цветного обруча, который она покупала когда-то мне, замявшийся угол фартука, сияющие глаза…

Тот вечер вообще накрепко засел в голове – смех, запах выпечки, вкус травяного чая, взгляды, улыбки, улыбки, улыбки… Но о чем мы говорили, я отчего-то забыла напрочь.