Гарри Тертлдав - Конан в Венариуме

— Заходи быстрее, — молвил он. — Не позволяй выхолаживаться теплу очага.

— Спасибо за приглашение, — поблагодарил Мордек, преступая порог.

Баларг поторопился закрыть дверь. Между двумя мужчинами существовала скрытая неприязнь, и они настороженно относились друг к другу. Из них двоих, безусловно, Мордек был более сильным физически. Но ему хватало ума признать, что ткач хитрее его. Со своей стороны, и Баларг был достаточно прозорлив, чтобы понимать — не все в Датхиле решается умом. Иногда грубая сила оказывалась лучшим решением назревшей проблемы.

— Пива? — предложил ткач.

— Не откажусь, если угощаешь, — ответил Мордек.

Баларг метнулся к кувшину, стоящему на столике возле ткацкого станка. Кузнец налил в кружку пиво, взял полоску вяленого мяса и взгромоздился на табурет около камина. В комнате, наряду с хозяином, находилось еще четверо мужчин. Трое местных жителей и незнакомец, крупный человек, штаны которого украшал узор, свойственный одному из северных кланов.

— Придет ли кто-то еще? — спросил кузнец после хорошего глотка из кружки.

— Я приглашал Нектана. Только зайдет ли он… — пожал плечами Баларг.

Мордек тоже сомневался. Нектан был пастухом и оставался со своими овцами в любую погоду, если некому было присмотреть за ними в его отсутствие. Взгляд кузнеца переместился на чужака.

— А кто твой друг?

Опередив ткача, незнакомец заговорил сам:

— Зовут меня Эрт, — его голос был низким, как у Мордека. — Я родом из Гарвада, что на границе с Нордхеймом.

— Ты похож на вождя клана, или я ошибаюсь? — нарочито медленно, с расстановкой спросил Мордек и Эрт утвердительно кивнул. — От Датхила до Гарвада долгий путь, — сказал кузнец, отхлебнув пива. — Что привело тебя сюда?

— Послушай, Мордек… — начал ткач, но пришелец махнул рукой.

— Все в порядке, — сказал Эрт и тут его прервал громкий стук снаружи.

Баларг открыл дверь.

— Нектан! — воскликнул он. — Я уж думал, что мы не дождемся тебя. Кто же смотрит за отарой?

— Так ведь его сын, — Нектан указал на кузнеца.

— Он? — удивился Мордек, а потом хлопнул себя по лбу. — Кром! Ну, конечно же! Так и есть, иначе бы, Конан обязательно увязался за мной.

— Именно, — подтвердил Баларг.

Это его слово имело смысл, но вряд ли в комнате находился еще кто-нибудь, кроме Мордека, кто понял его. Ткач знал, какими глазами Конан смотрит на его дочь. На днях, он собирался решить с Мордеком вопрос о том, что если не взять ситуацию в свои руки, то сын кузнеца и девушка вполне могут сбежать по весне из дому.

Нектан плеснул себе немного пива и принялся грызть кусок копченой баранины. Когда он передвинул табурет поближе к огню, Мордек посторонился, освобождая ему место. Пастух проводил на холоде почти все время и заслуживал теперь толику тепла.

— Ремесленник по имени Лорн рассказал мне, что тут у вас произошло, — продолжил Эрт. — Я решил в этом лично убедиться, и сейчас нахожу, что все так и есть. Еще по дороге, чуть севернее от вашей деревни, меня остановили желтоволосые солдаты. Они принялись издеваться и оскорблять меня, пользуясь тем, что их много, а я один. Тогда я вынужден был стерпеть, но не забыл нанесенной обиды.

— Ты сам подтвердил, что их много, — сказал Мордек. — Вот и мы вынуждены пока терпеть, однако тоже ничего не забудем.

— Правда, чем дальше мы тянем с возмездием, тем сильнее становятся аквилонцы, — вставил Баларг.

— Точно так, будь они прокляты! — воскликнул Нектан, и другие селяне закивали. — Они строят большую крепость, которую называют Венариум, — пастух выговорил чужое слово по слогам и с явным презрением, — ее теперь штурмовать гораздо сложнее, чем простой форт, не говоря уж о городищах нашего народа, — он промочил горло пивом и наклонил голову, обращаясь к Эрту: — А ты видел ее?

— Еще нет, — ответил северный вождь. — Но собираюсь взглянуть, перед возвращением в родные места.

— После того, как ты во всем разобрался, что вы там, у себя на севере будете предпринимать? — спросил Мордек.

— Конечно, надо что-то делать, — сказал Эрт. — Лорн предлагал объединиться и поднять все кланы на борьбу с врагом. Кром! Он убедил меня! Но не каждый захочет прислушаться к словам безземельного бродяги, промышляющим починкой дырявых котелков и треснувших кувшинов.

— Он хороший мастер и дело свое знает, — вступился за товарища Мордек. — Когда не знаешь человека, не говори о нем плохо.

Пристальный взгляд Эрта был сродни обнаженному клинку. Взгляд кузнеца ему ни в чем не уступал. Когда они схлестнулись, казалось, искры полетели во все стороны.

— Друзья! Друзья мои, — Баларг постарался разрядить напряжение, — здесь не время и не место придавать этому значение.

Мордек молчал. Он не отрывал глаз от Эрта. После нескольких ударов сердца, вождь первым отвел взгляд и произнес:

— Ну, хорошо. Может быть, в этом ты прав. Но я буду утверждать, что в моем путешествии через всю Киммерию, люди послушают именно меня, доверяясь словам вождя, — он говорил об этом с гордостью, уверенный в своей правоте.

— Слышать — одно дело, — возразил Нектан. — Действовать — другое. Зашевелятся ли они после услышанного?

— О, да, — Эрт заговорил мягко, но с еще большей уверенностью. — Можешь поверить мне, друг мой пастух. Выслушав меня, они еще как зашевелятся!

Конан стоял на вершине холма, наблюдая, как овцы на склоне копошатся в снегу, пытаясь добраться до жухлой травы. Он так же посматривал в сторону леса. Если волки рискнут напасть, то на этот случай у него в запасе лук, и, к тому же, при нем крепкий посох Нектана. Этот посох, вырезанный из твердой древесины, был отделан серебром. «Береги его, парень» — напутствовал пастух, вручая вещь Конану. «Если потеряешь, то сделаешь меня самым бедным человеком на свете».

Маленький костер потрескивал рядом, защищенный от порывов северного ветра большими валунами. Конан нагнулся и подбросил несколько сухих веток на угли. Этот костерок не давал много тепла, но Нектан не разводил большой огонь, и юноша сначала оставил все так, как сделал пастух. Несомненно, сам Нектан готовил пищу и дремал возле него. А теперь, не желавшему прозябать в сырости и холоде, Конану приходилось кормить его хворостом, чтобы тот разгорелся.

Впрочем, если бы пастух возвратился из Датхила только на следующий день, сыну кузнеца все равно бы пришлось самому на нем готовить и спать рядом с ним. Правда, Нектан обещал вернуться перед закатом, но Конан не всегда верил обещаниям.

Что-то пролетело над головой. Однако молодой киммериец не предал этому значения. Даже самый большой орел мог унести в когтях только новорожденного ягненка. Но до появления ягнят оставались еще долгие месяцы. И никакая птица не в состоянии поднять в воздух взрослую овцу, тем более улететь с ней. Так думал Конан, но летучая тварь камнем упала с небес на отару, и тут же одна из тучных овец жалобно заблеяла.