Вадим Арчер - Ледяная арфа гангаридов

Выйдя из лавки, Тайвел договорился с ним о сумме, которая устраивала обоих, и взял вырученные деньги себе как часть займа.

– Спасибо, Илдан, – сияя, сказал он.

– Ты хотел рассказать, куда их потратишь.

– Разве? Может быть… – Тайвел замялся. – Ладно, расскажу. Видишь ли, я приезжал сюда на прошлый турнир…

– Факт известный, – кивнул Илдан.

– Ну и, естественно, у меня остались здесь потомки – трое потомков. Конечно, я не мог не обеспечить их, и тогда я поделил между подружками все свои деньги, оставив себе только чуть-чуть, чтобы вернуться в Илорну. Все мои подружки из простых семей, у них расходы не такие, как у нас с тобой, поэтому каждой достались неплохие деньги, хватило бы на первое время. У двоих так и получилось, но у третьей вышли неприятности. Родители выгнали ее из дома.

Тайто выразительно замолчал, давая Илдану время пpоникнуться всем безобpазием этого поступка.

– Что за люди – оставить без крова собственного потомка! – возмутился он наконец. – Я даже и не представлял, что такие бывают! В общем, моя бедняжка оказалась на улице, ей пришлось снимать жилье и обеспечивать себя самой. Понятно, что ей не хватило этих денег. Я с трудом разыскал ее жилье – какая ужасная конура! Сама она моет полы в какой-то гадкой забегаловке, подурнела, обносилась, потомок голодает… Я должен обеспечить ее на будущее, Илдан – хотя бы купить ей домик, чтобы она не платила за жилье. Но домик, даже маленький, стоит денег, а у меня здесь еще две прежних подружки, да две новых, и обо всех нужно позаботиться. Теперь понимаешь?

Илдан неодобрительно хмыкнул.

– Понимаю. Может, тебе, Тайто, следовало бы умерить прыть?

– Умерить… – с сомнением пробормотал Тайвел. – Я слишком поздно разыскал Циллу, всего несколько дней назад.

– А то умерил бы?

– Трудно сказать… а знаешь, давай зайдем к ней, она живет недалеко отсюда. Я ее обрадую, скажу, что дело уладилось. Сам посмотришь – она такая милая, и потомок – вылитый я.

– Ну, пойдем, – улыбнулся Илдан.

Путь показался Илдану не таким близким, как обещал Тайто – наверное, потому что тот зашел по пути в несколько лавок, где купил красивый, нежной расцветки платок, сушеную тыкву со сладостями, охранный амулет и еще кое-какие съедобные и несъедобные мелочи, складывая покупки в сумку Илдана, опустевшую после продажи доспехов. Улицы становились все беднее, пока не стали откровенно нищенскими. Тайвел постучал в дверь самой жуткой развалюхи на одной из этих улиц и назвал себя в ответ на робкое «кто там?», послышавшееся из-за двери.

Дверь открылась. Молодая женщина радостно протянула руки ему навстречу, но, увидев с ним постороннего, вздрогнула и отступила внутрь.

– Не бойся, Цилла, это мой друг Илдан, – успокоил ее Тайто, входя следом за ней.

Илдан тоже вошел и огляделся. Он никогда еще не бывал в домах с такой убогой обстановкой. Никакой мебели, кроме ветхого стола, кровати, развалющего шкафа и табурета, на стене – полка с несколькими глиняными мисками и двумя кастрюлями. Сама хозяйка, кроткая и уютная, даже в такой ужасной обстановке умудрялась поддерживать чистоту и опрятность. Разглядев ее, даже критически настроенный Илдан вынужден был признать безупречный вкус Тайвела. Из-за ее юбки выглядывал красивый трехлетний мальчуган со вьющимися волосами и светло-карими, как у отца, глазами.

Тайвел поставил сумку на стол и стал вытаскивать подарки. Тыкву со сладостями он сразу же вручил ребенку, а охранный амулет надел подружке на шею. Та всхлипнула и обняла его.

– Не плачь, моя маленькая, скоро все уладится. – Он погладил ее по голове. – Илдан дал мне взаймы достаточную сумму. Я куплю тебе домик, оставлю денег, тебе будет легче жить.

– Но ведь ты уедешь, – бормотала Цилла. – А как же мы?

– Я приеду на следующий турнир и обязательно зайду к тебе. – Он усадил ее на табурет. Она затихла, глядя на него жалобно, словно брошенный котенок. – На днях я куплю тебе новое жилье, получше, и помогу переехать. Все будет хорошо.

Тайвел поговорил с ней еще немного, потрепал потомка по кудрявой голове и, попрощавшись, вышел с Илданом на улицу. Некоторое время они шли молча.

– Жалко оставлять ее так, – заговорил наконец Тайвел. – И денег у меня маловато, чтобы обеспечить ее как надо, и она боится оставаться одна. Конечно, всякое может случиться. Жила бы она в Илорне – я там поблизости, всегда помогу, если что. А тут – четыре года… да и кто знает, смогу ли я сюда приехать в следующий раз…

Илдан тоже чувствовал себя неуютно, вспоминая робкую, домашнюю подружку Тайвела. Она была вовсе не из тех женщин, которые могут постоять за себя.

– Чем покупать ей домик здесь, увез бы ты ее на эти деньги в Илорну и пристроил бы там, – проворчал он. – У нее, как ты говоришь, все равно никого здесь нет.

Тайвел даже остановился, в восторге глядя на Илдана.

– Ну, конечно же, в Илорну! Ты – светлая голова, Илдан, а я – последний болван!

Они вернулись во дворец как раз к началу пира. Стол был накрыт в большом обеденном зале, где ежедневно кормили участников турнира, но посуда и кушанья были праздничными, а во главе стола было поставлено кресло для правителя. Вдоль боковой стены сидели музыканты, приглашенные развлекать пирующих. Слуги разносили блюда.

Илдан разглядывал обстановку, сравнивая ее с обстановкой родительского дворца. На высоких и узких окнах по боковым сторонам зала висели занавески из красной с золотом парчи, пол был выложен мозаикой из цветного камня, межоконные проемы и потолок покрывал пестрый желто-сине-красный орнамент, в отличие от цветов и листьев, принятых в лимерийских настенных рисунках. У Илдана зарябило в глазах – он привык к более спокойному оформлению залов – но когда бывшие соперники в праздничных одеждах расселись вокруг стола, когда слуги стали разливать лучшее вино из бочек, десятилетиями хранившихся в ширанских подвалах, когда музыканты заиграли бодрящую музыку, яркая обстановка зала показалась ему как нельзя более подходящей к случаю.

Правитель Саристана пришел к столу последним, сразу же за Дахатом, который, как и на турнирном поле, сел по правую руку от него. Он очень скупо, в двух словах поблагодарил воинов за участие в турнире, прославляющем Великую Портниху, и дал знак к началу пира, первым приложившись к кубку. Илдан с Тайвелом, за делами оставшиеся без обеда, сначала ели молча, воздавая должное праздничным закускам и отмахиваясь от Бристена, интересовавшегося результатами продажи.

– Что-то Тубал хмурится, – заметил наконец Тайвел, проглотив очередной кусок. – И обращался к воинам небрежно – кое-кто из них может и обидеться.