Андрей Дай - Искра Зла

И когда Вовур закончил, Ратомир протянул озадаченно:

- Вон оно что! А я-то удивлялся...

- Владыка туземный - знатный оратор, - уважительно причмокнув губами, кивнул кому-то-брат. - Хоть сейчас на кафедру в Храм Басры Всеблагого.

- Я не знаю, кем ты обозвал нашего князя и на что это ты его засунуть хочешь, - прорычал кузнец. - Но лучше бы это что-нибудь доброе было! Иначе тебе вся кодла твоих друзей не подсобит! И Хрям, и Басря с Всебаргимом!

- Парель хотел сказать, что княже славно сказывает! И что такими сказами достойно духов славить, - выручил жреца принц, и коваль удовлетворенно кивнул.

- Верно говоришь, - хлопнул он темной от въевшейся сажи ладошкой по плечу вдруг съежившегося Пареля. - Только слова какие-то мудреные. Ты давай проще! Не в Империи поди! Неча нам тут хвосты друг перед другом растопыривать! А про горе ваше мы в Ростоке давно знали. Почитай, как парень из Белых вас из леса привел. Так что князь наш по правде все решил. Уважил. Теперь не боись - охочих людишек набежит...

Между тем, к помосту выходили старшины отрядов из прочих городов орейских княжеств. Кланялись, клялись верно донести рассказ князя и уступали место следующему. За старшинами потянулись мастеровые и купеческие люди - жаловали, что могли, для добровольцев...

- Не забудь, - вскинулся Инчута. - Обещал меня с собой взять.

- Я помню. И про ложку - помню.

- О! Светоланка!

Отрок торопливо завернул приз в ткань и помчался к детинцу, обгоняя начавший расходиться народ и едва не столкнувшись с группой всадников, спешащих от ворот. Встретившие кавалькаду верховых люди останавливались и смотрели им вслед. А некоторые даже поворачивали обратно. И все только потому, что в окружении десятка княжьих дружинных людей к месту, где только что закончился турнир, скакал посол короля Эковерта с парой охранников.

- Позор на твою голову, князь Вовур, - заорал, привлекая внимание народа, Мирослав еще саженей за пятьдесят не доезжая помоста. - Так-то ты гостям рад!?

- Спросите этого безумца, о чем он говорит? - рявкнул куда-то в сторону ростокский владыка.

- Три трупа моих людей бросили мне в ноги! Ты еще спрашиваешь: о чем это я?! Три зверски убитых гостя в твоей столице!

Демоны! Я совсем забыл о том небольшом бое...

- Я, по праву гостя и посла...

- Я тебя к нам гостевать не звал, - пробурчал Балор. Тут же наткнулся на пылающий яростью взгляд отца и умолк.

- По праву гостя и посла, я требую виру! Выдай, князь, убийц моих людей!

Зря он так. Орал, напрягался, а вызвал лишь смех. Стоило мне выйти вперед и сказать:

- Ну, вот он я, посол короля-демона! Какую виру теперь ты будешь просить?

- Мальчик, - скривился Мирослав. - Уйди. Мне и так от тебя одни хлопоты...

- Клянусь Ветром! Это от моей руки умерли твои люди. Может быть, ты расскажешь всем: зачем они ждали меня в темном переулке?

- Ты лжешь! Ты не мог один победить трех моих лучших...

Я улыбнулся прямо ему в лицо. И представил, как хорошо он будет смотреться мертвым, с вывалившимся синим языком и в окружении сотни жирных зеленых мух.

- Ты назвал меня лжецом, - четко выговорил я. - А я ведь Ветром в день Ветра клялся. Такое и гостям не прощают. Сам в круг выйдешь, или замену выставишь?

Мирослав затравленно оглянулся. Лица людей, толпой сгрудившихся вокруг, не выражали ничего хорошего. Похоже, он начинал жалеть, что поддался порыву и с претензиями отправился к Вовуру.

- Эти два пса разорвут тебя пополам, - прорычал посол, махнув на своих охранников.

- Не оскорбляй собак! Выбирайте оружие.

- Все равно, - меланхолично выговорил тот, что был постарше. - Ты умрешь.

- Мне тоже все равно, - кивнул второй. И вытащил боевой топор из-за спины.

- Лук и две стрелы, - ласково улыбнулся я. Мастера Ветра укоризненно покачали головами, но промолчали. Я и сам знал - не совсем это... честно. Но посол оскорбил не только меня. Он задел моего брата - ветра. И наказать обидчика мы с легконогим должны были вместе.

Подошел Ратомир. Свысока, как на раздавленную лягушку, посмотрел на посла и повернулся к земляку спиной.

- Давай заменю, - предложил. Я только начал обдумывать слова помягче, чтоб отказаться, как примчался отец. Чуть прищурил один глаз, обозначив подмигивание и, стремительно уволок слабо сопротивляющегося принца в сторону. Воспитывать. Владеть и управлять - трудная работа. Тоже умения требует.

Пока Белый что-то настоятельно втолковывал несмышленому чужестранцу, люди, еще недавно бывшие капитанами турнира, разметили круг в десяток саженей шириной. Охранники посла топтались у самого края, внимательно разглядывая землю. Вояки опытные. Бывает, от не вовремя подвернувшейся под ногу кочки можно и головы лишиться.

С прямой, надменной спиной к поединщикам подошел Ратомир. Скрестил руки на груди и принялся говорить. Недолго. Те выслушали, не перебивая, переглянулись, покосились на Мирослава и отказались. Из толпы зрителей заулюлюкали. Посыпались насмешки.

Бывшие капитаны указали места в круге. Я надел наруч, кольца, пару стрел. Взял и осмотрел лук.

Встал на место. Народ затих.

Барабанщик поднял палочки, приготовившись ударить по сигналу.

- Разве не принято у вас, прежде назвать имена поединщиков? - воскликнул посол.

- Зачем? - удивился Вовур, с тревогой посматривающий на меня. - Мы и так знаем, кто ты таков.

- Но я-то не знаком с отважным юношей.

- Разве? - засмеялся я. - Ты забыл нашу встречу?

Мирослав пожал плечами, скривился, но настаивать не стал.

- Готовы? - повинуясь знаку князя, вопросил один из капитанов.

Я кивнул. И запел.

Отпусти меня, я стану свежим ветром,

Чтобы леса рук касаться на рассвете,

Преодолевая неба версты,

Вечно быть с его душою вместе.

Сначала тихо. Древняя мелодия искрами пробежала по венам.

Стала смерть единственным спасеньем.

Я умру и стану тёплым ветром...

Волосы уже бесновались игрушками свежего ветра. В центре нарисованного мелом круга, в пыли поднимался маленький смерч.

Отпусти меня из слабенького тела,

Дай забыть о страхе расставаний.

Никогда так раньше не хотел я

Раздавить в себе огни желаний.

Ударил барабан. И забил дальше, ритмом сердца в такт моей песне. Воины подняли оружие и шагнули ко мне с двух сторон одновременно. Я вскинул лук.

Стала смерть единственным спасеньем.

Я умру и стану тёплым ветром...

(Приношу извинения Яре за внесенные изменения. Песня основана на ее стихотворении "Я стану свежим ветром")

Смерч встал в полный рост. Я выпустил две стрелы. Одну за другой. Не целясь. Куда-то в направлении смерча. Мой брат должен был отомстить.

Барабан стих. Упал, рассыпавшись белесой пеленой, вихрь. От леса протянулся мягкий стебель теплого ветерка, погладил меня по щеке, заглянул в тысячу раззявленных в удивлении ртов. Тронул остывающие трупы и пропал.