Гремландия - Николай Покуш

не стал никак готовиться. Что я мог подготовить-то?

– Да хоть бы место, где могут сесть твои гости! – Бартоломео не унимался.

– Место, место. Да садитесь, куда хотите! Я же не против.

– Ладно, Брюзга подходит, – согласилась Сибил, и Кит ухмыльнулся.

– Ах ты, неблагодарный старик! Вот погоди, отец узнает…

– Тихо, тихо, – прервал Бартоломео Кит. – Успокойся дружище. Мы пришли сюда по делу.

– Да, конечно, по делу, – согласился Бартоломео, виновато опуская глаза в пол. – Прости, друг Кит. Просто, когда вижу такое хамство, тут же злость берет.

– Да что сразу хамство?! – начал защищаться Брюзга. – Никакого хамства! Я же объяснил только…

– Молчи уже! – снова рявкнул на него Бартоломео. – Молчи и слушай, что скажут тебе люди. Мы по важному делу пришли! По причине войны!

– Война, война! Да чем же я могу помочь на войне-то?

– А ты послушай, и узнаешь.

– Слушаю, слушаю, – буркнул старый гремлин, и наконец-то воцарилась тишина.

Насладившись ею несколько секунд, Кит сказал:

– Ну что же, я пришел к тебе, многоуважаемый мастер, потому что в деревне говорят, что равных тебе нет в строительстве, и в науках, это так?

– Да, конечно, это так, – заулыбался Брюзга, и Кит впервые услышал в его голосе удовлетворение.

«В точку», – порадовался своей находчивости Кит. В действительности-то, хоть в деревне и признавали, что в науках и инженерии нет у них никого лучше мастера-отшельника, все же говорить о нем не желали, плевались на землю, вспоминая о нем, а Алекс даже несколько раз спросил, нет ли у Кита другого плана, который исключил бы потребность участия в деле старого мастера. Но другого плана не было, и вот они здесь, и теперь Киту стало ясно, почему деревенские не хотят вспоминать об этом ворчуне. Виной всему непростой характер. И все же к каждому можно найти подход. В данном случае несложно было догадаться, что старый Брюзга падок на лесть.

– Пришел я к тебе с крайне сложно задачей, – продолжил Кит. – Но уверен, что, если кто-то и способен с нею справиться, так это ты, мастер.

Глаза Брюзги загорелись, и он с интересом подался вперед.

– Вот смотри, что у меня есть.

Кит достал из кобуры свой револьвер и положил его на пол перед Брюзгой.

– Это оружие. Крайне опасное и мощное.

Брюзга поднялся со своего трона с такой неожиданной прытью, которую Кит никак не ожидал от такого, казалось бы, неповоротливого, да еще и одноногого старика, он бросился изучать полученный предмет.

– Будь с ним аккуратен! – предупредил Бартоломео. – Не сломай!

– Не волнуйся, – проговорил Кит. – Я хочу узнать, сможешь ли ты понять его принцип действия?

– Если разберу его, то пойму, – с уверенностью сказал Брюзга.

– Но это только механизм. Самое главное в нем – вот это.

Кит развернул перед Брюзгой кусок ткани, на которой оказался черных порошок – порох, аккуратно высыпанный Трентом из двух свои патронов.

– Будь осторожен, он очень опасен. Не подноси к огню.

Брюзга опустил правую руку к порошку, только сейчас Кит заметил, что на ней недостает двух пальцев, и, взяв щепотку пороха, сначала понюхал его, затем лизнул и глухо кашлянул.

– Удивительно! – воскликнул он. – Замечательно! Какая мощь таится в этом порошке! Как разрушительная сила!

Кит уже почти не удивлялся такой невероятной способности к познанию и обучению гремлинов. Более того, на нечто подобное он и рассчитывал, неся к этому мастеру свой револьвер. Им нужно было преимущество в предстоящем бою, нужно было одолеть племя опытных воинов, имея в распоряжении только армию охотников и землепашцев, и на подготовку было дано лишь три дня. Всю надежду Кит возлагал как раз на их выдающие способности к познанию и усвоению новой информации, и, кажется, не ошибся.

– А ведь насчет разрушительной силы он прав, – вздохнула Сибил, наблюдая за тем, как старый гремлин восторгается пороху. – Уверен, что это хорошая идея?

– Уверен, хорошая.

– Дав им такое оружие, мы можем поменять весь принцип ведения войны. Мы изменим весь их мир.

– Верь мне, ладно? – Кит скосил на нее глаза.

– Стараюсь. – кивнула Сибил.

В комнате появился сын Брюзги. Пробравшись осторожно, словно вор, он встал у дальней стены, как будто хотел слиться с нею или претвориться тенью. Но отец заметил его, даже не глядя в ту сторону. Он что-то громко загаркал на сына, и звуки эти были похожи на те, которые издавал вождь племени гырхаакка.

– Эй, старик! – снова взвился Бартоломео. – Не смей говорить на этом низменном языке. Он теперь под запретом, ты что, не знал?! Пришли люди, и мы должны говорить как они!

– Простите, простите, – вновь забурчал Брюзга. – Мой сын глуп. Он не умеет говорить по-вашему.

– Как же он научится, если ты не выпускаешь его из дома? – сказала Сибил и оранжевые глаза мальчика уставились на нее. Может быть, он понимал и не всё, но то, что Сибил вступилась за него, определенно заметил.

– Научу я его! Всему научу! – с недовольством пообещал Брюзга.

– Я проверю! – заверил его Бартоломео. – Завтра же проверю!

– Проверишь, проверишь, – Брюзга уже начал разбирать отданный ему Китом револьвер.

– Мы, пожалуй, оставим тебя, мастер, – сказал Кит. – Не будем мешать твоей работе. Завтра я вернусь сюда и расскажу, что придумал. Вместе, мы с тобой, создадим оружие, способное противостоять гырхаакка, и одержим победу в войне.

– С таким оружием мы обязательно победим! – заверил его Брюзга. – Ему нет равных. До встречи, господин.

– Бедный мальчуган, – проговорила Сибил, когда они выбрались из дома мастера.

На улице уже почти стемнело, и на темно-синем небосводе показались звезды.

– Ты о ком? – спросил Кит, разминая затекшую спину.

– О его сыне. Он держит ребенка под замком в этом жутком доме. Не дает ни с кем общаться, выходить к сородичам. Так поступать неправильно.

– Только скажи,